- С ума сойти… Ты умудряешься не только увидеть тут звёзды, но и оценить их. Если они такие красивые, не так уж мудро, наверное, селиться в густом лесу, где не слишком много возможности ими полюбоваться…

- Почему же. Наблюдать их вот так, среди ветвей – не менее приятно… Словно они бегают, а ветви их ловят. Чудесно.

- Чудесно, на самом деле, то, что ты сохранил способность восхищаться звёздами – после того, сколько мы, в этом бесконечном, видимо, путешествии насмотрелись этих чёртовых звёзд… Особенно чудесно – учитывая, какими были для тебя последние дни. Хотя наверное, это нормально. Потанцевав на грани жизни, смерти и третьего, куда более страшного состояния, я б был безумно влюблён в весь мир вокруг.

Илкойненас обернулся на опустившегося рядом Эремо.

- Разве для этого нужно что-то подобное?

- Разумеется, нет. Иначе кой чёрт, как считаешь, меня понесло на эту же крышу?

Лорканец улыбнулся.

- Мой дом на Лорке располагался там, где довольно мало деревьев. До леса – который в сравнении с этим и лесом-то назвать грешно – нужно было идти полдня… Ну, у нас был фруктовый сад. Я любил лежать под деревьями и смотреть на небо, говорил отцу, что так мне особенно хорошо размышляется о боге… Во многом, это было так. На самом деле, сейчас мне пришло в голову, что в мысли о том, что кто-то сверху наблюдает за нами, действительно что-то есть… Нет, подожди, я не хочу, чтоб ты понял меня неправильно. Я не хочу, чтоб ты раздражался, думая, что я сейчас буду говорить о вере и всяких своих переживаниях в связи с этим, я прекрасно понимаю, как неприятно человеку, когда его принуждают слушать о том, чего для него, в общем-то, не существует. Вообще-то, я сам… ну, мою семью нельзя назвать истово набожной, мать, пожалуй, да – она из таких мест, а отец и его семья – нет. То есть, они соблюдали всё, что положено, конечно, но больше так, без глубокого осмысления, потому что все так делают и потому что привыкли, потому что это то, что нужно, чтоб считаться хорошим человеком, а любому важно считаться хорошим человеком. Поэтому достаточно легко приняли новую веру – из политических соображений, а разница невелика, в чём-то даже лучше, упразднили большую часть обрядов, и дышать не в пример свободнее… Это ведь не значит совсем отречься от веры, просто верить иначе. Нет, я имею в виду не то «наблюдает», что подразумевает «участвует и вмешивается», просто – наблюдает… Ведь это, наверное, очень интересно, наблюдать за нами… И половины наших приключений хватило бы…

Корианец рассмеялся.

- Что да, то да. Вот так сидишь, наслаждаешься приятной, тихой ночью, любуешься звёздочками и невольно ждёшь, когда же и какая ещё пакость случится… Ну да, казалось бы, сейчас-то всё хорошо, более чем хорошо, какое-то время у нас ни погонь, ни перестрелок, ни войны за порогом, и даже вон… вас вылечили…

- Когда всё хорошо, то уже подозрительно?

- Да не то чтобы… расслабляться не хочется, привыкать к хорошему. Думаю, правда, что и не успеем… Много ли времени потребуется ребятам, чтобы законспектировать всё, что нужно, о тилонах и всём, что с ними связано? И отправимся за новыми неприятностями… Ты действительно хорошо себя чувствуешь? Альберт, конечно, показывал мне эти диаграммы, но много ль я в этом понимаю…

Илкойненас принялся нервно теребить косу.

- Ну, «хорошо», как выяснилось, тоже понятие относительное… Хорошо в сравнении с тем, как было последние дни, конечно… Если честно, я не столько даже обращаю внимание на своё состояние, сколько… другое голову занимает… Наслаждаюсь тем, что могу ощущать ещё что-то кроме голода или боли.

- Мне кажется, или, по твоим интонациям… это всё же не очень радостные мысли и приятные ощущения?

В темноте лицо Эремо было почти неразличимо, хотя кожа у него светлее, чем у Илмо, только поблёскивали глаза, отражая свет виднеющихся за деревьями соседних домов. Это с одной стороны даже успокаивало Илкойненаса, с другой – печалило. Он случайно натолкнулся ладонью на руку корианца, которая оказалась ближе, чем он полагал, и теперь неловкость понемногу занимала в нём всё то пространство, которое ещё не было занято тревогой и тоской последних дней.

- Ну, кроме естественных размышлений, не поторопились ли мы довериться занефам с их чудо-средствами и не находимся ли мы сейчас на пороге рецидива и, соответственно, полной и совершенной крышки для нас и чёрт знает, сколько ещё народу… Ну да. Я думаю о том, что если даже бог есть и слышит нас, он вряд ли поможет мне, он хочет, чтоб я справился сам.

- Как мне кажется, ты справился.

- Не вполне. Я не один такой, кому предстоит справиться не только с вирусом, но и с собой. Ты навещал меня эти дни… Не только ты, конечно, но ты чаще других, чаще других насильно кормил и поил меня, когда я не мог сам, и когда ты пожимал мне руку, мне казалось, что я не чувствую пластика костюма… и я… я боюсь, что теперь, когда уже не надо будет так волноваться за моё состояние, мне будет этого не хватать. Болезнь страшна ещё и тем, что в болезни человек имеет больше всего внимания и заботы от близких…

- Если хочешь, я и дальше время от времени буду насильно тебя кормить, – в смеющемся голосе Эремо слышались удивительные тёплые нотки, – правда, аборигенской дряни-то у нас не так много, так что дальше уже придётся чем-то более позитивным…

Голос лорканца прозвучал как-то тоскливо-испуганно.

- Нет, нет, не надо так шутить, пожалуйста…

- Извини, не подумал. Не знаю, исправлю ли положение, если скажу, что пенять тебе такой слабостью не собирался, на твоём месте я чувствовал бы себя в разы паршивее… Вообще-то, это вполне нормально – искать поддержки друзей, тем более в момент, когда тебе, мягко говоря, хреново, душой и телом. Обычно мы делаем вид, что прекрасно без этого обходимся, воля и суровость, никаких соплей и пафоса, но для того нам и слабость иногда, чтоб выпендриваться хотя бы иногда переставать.

- Действительно, поговорили лорканец с корианцем… Не знаю, смогу ли объяснить тебе, как я тебе благодарен. За то, что поддерживал меня в эти дни, что не боялся… Я не верил в себя настолько, насколько верил в меня ты. За то, что у вас, корианцев, есть ответы на все вопросы… Пусть не всегда и не во всём они подходят лорканцу, но приятно, что у кого-то они есть.

- Ответы на все вопросы? – Эремо, кажется, несказанно удивился.

- Наверное, я очень неуклюже выражаюсь… Ваше мышление, хотя мне сложно представить, как можно такое иметь, ваш… материалистический подход ко всему… Вы знаете, что лежит в основе веры, чувств и привязанностей, сомнений и комплексов, почему человек обманывает или терзает себя, вы делаете то, что хотите, не возводя между собой и целью искусственных преград условностей… Я не готов назвать вас примером для подражания, я не смог бы так, но мне просто почему-то легче от того, что такое рядом есть.

Под ногами Эремо, которые он подтянул к себе, обнимая колени, зашуршал настил кровли.

- Странный взгляд… Я могу понять, что лежит под таким восприятием, но…

- Нет, опять же, не пойми меня неправильно, меня это успокаивает не потому, что… Не так, как вы могли слышать от других лорканцев, образец, в сравнении с которым можно ощущать себя высокоморальным, богобоязненным и почти безгрешным – уж точно не мне так считать… Мне просто нравится видеть, что люди – разные, что можно жить и думать по-разному, и при этом не обязательно страдать, что есть не какой-то единственный путь, ведущий к благу…

Эремо какое-то время молчал. Где-то там, внизу, думалось сейчас, некоторые из утомлённых впечатлениями товарищей уже спят. Другие ведут разговоры с хозяевами – можно представить, как сложно оборвать такой разговор. Совершенно неожиданно для себя они обрели так много, встречу с живой легендой… Впрочем, много ли? Если память при этих воскрешениях обнуляется, и им приходится заново передавать её друг другу – сколько при этом теряется? Получается ли у них вообще воспринимать эту память как свою?

- Если ты говоришь, что ты не очень религиозен… Тогда что ты имеешь в виду, почему ты так говоришь? Ну, вопросов кризиса веры я и не ожидал бы от лорканца, уже несколько лет работающего в полиции, ортодоксы как-то… и по необходимости соприкасаются с иномирцами с показным омерзением, какому охранкнцам ещё поучиться. Хотя, много б я понимал… Я знаю о Лорке только по рассказам, от тебя, до этого Элентеленне, от Вадима и Дайенн, их впечатления после лорканского дела. И я могу допустить, что даже для нововеров… Вообще, во вселенной для каждой расы должна быть раса, которой можно удивлять, пугать, обескураживать и так далее. Для кого-то это земляне, для кого-то нарны, для кого-то врии, для многих корианцы, да…