Гидеон раздражённо смахнул с рук, до этого лежавших на столешнице, мелкую взвесь солёного песка. Эта взвесь была везде – в еде, за шиворотом, на панелях в рубке, от неё першило в горле и чесались глаза, но роптать не было смысла – Альберт прав в своих действиях. Если что-то ещё может им помочь, нужно хвататься за это и терпеть. Альтернатива слишком пугающа.
- Не знаю, может быть, мы все законченные безумцы. Может быть, мы должны, соскребя остатки мужества и здравого смысла, принять свою судьбу и проститься с мечтами увидеть когда-нибудь что-то кроме этого проклятого песка. Остаться на Охран’кни, принять местную квазирелигию, добавить вымирающей популяции свежей крови… У нас, конечно, задание и всё такое, но если честно, не наивно ли думать, что вот прямо именно мы можем сделать что-то с тилонами? Они всё-таки на наших глазах в масштабную проблему выросли. Тут армия нужна… А мы просто хотим вырваться домой, к близким. Естественное желание… если б не перспектива принести им такой замечательный подарочек. Кто гарантирует, что вирус может покинуть наши тела навсегда? В телах аборигенов-то он есть. Спящий, но есть. Если вот логично подумать, всё это вообще бессмысленно.
- Альберт считает, что шанс есть. Глупо сдаваться без борьбы.
- Глупо рисковать жизнями миллиардов! Думаешь, мне легко было б списать себя, особенно с учётом, что я считаюсь условно здоровым? Но… Альберт, Альберт! Почему мы вообще должны ему доверять?
- Может быть, потому, что он спас Дэвида Шеридана? Тогда, конечно, речь не шла о зомби-вирусе, но всё тоже было достаточно серьёзно. Он смог переоборудовать систему вентиляции для дезинфекции корабля, у него эти… органеллы… Я думаю, он знает, что делает.
Ну, тут крыть было, в принципе, нечем.
Останки Тавелли и Исута были погребены по местным обычаям – это существенно успокоило аборигенов, да, если честно, и пришельцев тоже. Думать прямо сейчас о предстоящем объяснении с родственниками не хотелось никому, но в конце концов, гораздо легче будет сказать, что они погибли при исполнении и забрать тела не было возможности, чем везти эти останки… Кроме соображений биологической угрозы – никто не заслужил видеть своего родственника в таком виде. Пусть лучше верят, что это был выстрел тилонов или мотыга аборигенов.
Перспектива подделать отчёт давила тяжким грузом на сердца всех, кроме, разве что, Арвини и Игласа, расово куда более лояльно относящихся к фальсификациям.
- Это необходимо, и точка, – заявил Алварес, подытоживая всё сказанное до того, – если мы хотим вернуться в родные миры и быть там спокойно принятыми, шлейф третьесортного фильма ужасов нам точно не нужен. Мы сами можем верить Альберту и показаниям анализов, но так же ли всецело нам поверят правительства всех наших миров? Все, вас всех, действительно так легко примут в свои ряды?
Викташ повесил голову – кажется, у него насчёт своего мира иллюзий не было. Дрим что-то прострекотал, Ви’Фар начал было что-то отвечать по-нарнски, потом махнул рукой.
- Кроме того, это вопрос безопасности этих людей, – кивнул Колменарес, – их просто уничтожат. Может, жизнь у них и тухлая, но это не повод для геноцида. Я не возьму на себя такую ответственность, простите.
- Будет два отчёта. Официальный – тот, что ляжет на стол наших начальств и будет общепринятой версией до тех пор, пока рейнджеры и альянсовская верхушка на основании настоящего отчёта не придумают, что делать. Посмотрим, что там сочинят Альберт с Диусом… Думаю, у нас тут в совокупности нет столько фантазии, сколько у них.
Отдельным морально изматывающим вопросом был Г’Вок. При всём понимании произошедшего, он был формально живым, последовать в принципе-то логичному совету аборигенов и убить его или забрать с собой как арестованного за убийство коллег было в равной мере нежизнеспособными идеями. После жаркого и эмоционального препирательства Дайенн с Альбертом и Аскеллом, к которому попутно присоединились, на той или другой стороне, другие члены команды, было решено всё же, грубо говоря, решать проблемы по мере поступления.
- Строго говоря, нас самих пока ещё никто никуда не отпускал. Мы сами ещё должны доказать себе и друг другу, что не опасны. Он сейчас под арестом – вот пусть и сидит там, как минимум, до окончания карантина. Возможно, я недостаточно хорошо подготовлена к зомби-апокалипсису, допускаю. Но хладнокровно убить своего коллегу… пока есть хотя бы какой-то, хотя бы мизерный шанс его спасти… я надеюсь, что никто из вас не способен.
- Госпожа Дайенн, вы внимательно слушали сперва Викташа, затем Альберта и аборигена? Он уже пробовал чужую плоть. Для него возвращение к нормальному состоянию уже невозможно! Всё, вашего Г’Вока уже нет, он мёртв! Он мёртв с того момента, как на него напали эти проклятые комары! Ну или с того, как дал стрекача от аборигенов, предоставив им практиковаться в излечении зомби на одном Викташе…
- Аскелл! Не хочу показаться грубой, но вам в этом вопросе вообще слова не дано!
- О, разумеется… Моё место – в камере. Только вот ваше, на ближайшее время, госпожа Дайенн – тоже! Для экономии места, можем занять одну…
Ан’Ри замахал руками, опасаясь, что смертоубийство сейчас произойдёт и без всякой вирусной темы.
- Местные говорили, что случаев излечения уже, так сказать, причастившихся – не было… Но ведь не известно точно, что их и не может быть?
- Если вирус после поглощения и усвоения чужой плоти завершает перестройку ДНК…
- Ой, они, конечно, качественно в этом разбираются! Учёные… с палками и мотыгами…
- С палками и мотыгами они сейчас. Но они были вполне себе учёными, не забывай. И имели некоторую возможность изучить поведение вируса ещё у себя на родине.
Аскелл, убедившись, что с Дайенн его разделяет буферная зона из нефилим, скрестил руки на груди.
- И что мы сделаем, когда убедимся, что не помогло? Кстати, сколько времени отведём для попытки?
Эремо вскинул руку, привлекая внимание к себе.
- Знаете, мне пришло в голову… возможно, есть один шанс… Быть может, глупость, я откровенно не в своей компетенции сейчас рассуждаю… Аборигены, всё-таки, наблюдали развитие этой дряни в условиях родного мира. То есть, там, где все более-менее одной расы. Ну, то есть, различаются не более, чем европейцы и китайцы, а не как нарны и центавриане, понимаете? Может быть, значимо именно поглощение родственной плоти, то есть, совсем плохо бы было, если б Г’Вок напал на Ли’Нор или Ви’Фара… Хотя они нефилимы… Но всё же…
- Интересный, конечно, момент. То, как вирус… перестраивает сознание. Кто-нибудь из учёных потом сделает себе на этом хорошенькую диссертацию (главное, чтоб я не был подопытным, да). Вирус, ясное дело, не может мыслить, иначе б вселенной давно уже настал кирдык. Но у него тоже есть свои стратегии выживания. И он заставляет нас принять его стратегии выживания как свои, активизируя те или иные наши побуждения… Почему-то ведь он даёт в разных организмах разную картину. Тот же старик-абориген рассказывал как о совершенно звероподобных «голодных», не пользующихся даже речью, так и о хитрых и изворотливых, успевавших выкосить половину своего отряда, пока на них падало чьё-то подозрение. Вспомните, кто-то из них даже подделывал результаты анализов…
- Это вот сейчас очень к месту было сказано, Гидеон. Нам же как-то надо будет по завершении карантина поверить результатам анализов?
- Вирус вызывает постоянное чувство голода, вкупе с неприятием любимой прежде пищи. За голодом, естественно, следуют раздражение, гнев… Который, тоже естественно, ищет подходящий объект, он у каждого свой. Тавелли напал на Ан’Ри, потому что Ан’Ри не просто нарн, а нефилим. Раздражающая тема для центавриан… В силу тех же классических причин Г’Вок загрыз Тавелли. Тут всё просто. А вот почему следующим был Исут? Возможно, просто подвернулся под руку. А возможно, из-за подспудного раздражения, которое он вызывал в типичном нарне своей субтильностью и мягкостью характера. Это соображение даёт нам и дополнительный мотив к убийству Тавелли – для Г’Вока, в этом его изменённом состоянии, было уже оскорбительным то, что тот его защищал. Подавленное раздражение бывает не только по банальным расовым мотивам. Г’Вок боялся нефилим, он пытался подставить Софью и Ли’Нор – неуклюже, вероятно, потому, что в здоровом состоянии никогда интриганом не был… Возможно, следующим его шагом было бы убийство кого-то из них – и за мотивом дело бы не стало. Вы не думали, что под внешним обожанием, которое обычные нарны выказывают к нефилим, может прятаться зависть, чтобы не сказать – ненависть? История противостояния телепатов и нормалов не может не бросать на мир Нарна хоть какой-то отблеск.
