Аскелл кивнул.
- Картина не бьющегося сердца или наполовину снесённого черепа у продолжающего двигаться тела моим собратьям чрезвычайно не понравилась.
Альберт обвёл мрачное собрание серьёзным взглядом.
- Правящие почуяли неладное, когда обнаружили, что этой новой напастью заражаются и они – вирус подстроился под расовые отличия. Население сокращалось в геометрической прогрессии. Последние выжившие, осознав, что планету им не отстоять, сделали единственное, что могли – уничтожив наиболее крупные города-скопления обращённых, они погрузились на космические корабли и покинули погибающий мир. Увы, среди них оказалось несколько инфицированных… Но господь бог, или кто-то за него, решил дать им шанс, и им попалась эта планета.
- Если б мы были мужественны и разумны, – разлепил внезапно губы старик-абориген, – мы приняли бы смерть в этих соляных пустынях. И вирус умер бы вместе с нами. Но мы оказались слабы. Мы захотели жить. Мы поселились в немногочисленных пригодных для обитания местах… и заразили немногих местных живых существ. Осквернили, извратили их природу. Эти насекомые, некоторые ящерицы, змеи… Но ящерицы крайне редко кого-то кусают, а змей люди всё же инстинктивно привыкли избегать… главная опасность – эти насекомые. Но мы не можем уничтожить их. Потому что их очень много. Потому что они необходимая часть экосистемы, они опыляют растения… Потому что мы и так виновны перед ними, перед своими собратьями, перед всеми, кого мы погубили. Тяжесть наших преступлений и так не позволит нам разогнуться. Нас этот мир пощадил, исцелил… как смог. Здесь солями насыщено всё. Даже пресная вода – пресна лишь в сравнении с морской. Мы изменились. Да, совсем не так выглядели наши прадеды, покинувшие родной мир… Мы стали чудовищны на вид, но нас это не печалит – мы больше не становимся чудовищами внутри. Какое-то время мы были счастливы… А потом наш мир посетили гости с неба. И тогда мы поняли, что кошмар не умер, только затаился на время.
- Бывшим пиратским пленникам… тоже повезло мутировать, как вам?
Старик дёрнул головой – видимо, попытавшись одновременно и кивнуть, и мотнуть ею.
- В большей или меньшей мере. Из них погибло большинство, меньшая часть сумела приспособиться, соль выжгла, высушила их тела – конечно, не так, как наши, у нас было для этого больше времени… Рецидивы среди них случаются, да полностью они не исключены и у нас – поэтому законом для нас стали этот травяной чай, омовение в соляных ваннах и погребение умирающих в соли. Мы стремимся выжечь заразу, и если б мы действительно могли молиться, мы б молились об одном – чтоб как можно дольше никто не прилетал к нам… Нет, мы не верим в бога. Мы слишком хорошо помним, как богами были мы. Какими глупыми, отвратительными богами мы были. И вправе ли мы ожидать от вселенной, чтоб в ней нашёлся более разумный, милосердный и порядочный бог, и помог нам? Быть может, в том, что мы ещё живы, есть всё же какой-то смысл… Быть может, нашим потомкам удастся всё же победить кошмар, не знаю, сколько поколений понадобится, чтоб искупить преступления отцов… Мы вырождаемся, конечно, медленно, но неизбежно. Нас слишком мало, наши поселения очень изолированны, и мы не можем обеспечить каждому выросшему невесту или жениха, с которым бы он ещё не был связан родством. Наши дети рождаются с иммунитетом к заразе, но слабыми, больными, зачастую слабоумными. Возможно, лет через триста-четыреста мы вымрем окончательно. Но это очень большой срок… Сейчас нам снова страшно. Рано или поздно, к нам снова прилетят… и мы, возможно, уничтожим ещё множество миров. Мы пока не знаем доподлинно, есть ли расы, устойчивые к этому вирусу. На этой земле умирали земляне, дрази, нарны, существа, названий которых мы не знали…
Дайенн не выдержала.
- Почему вы просто не сообщите? Не объявите карантин по биологической угрозе? А вполне возможно, вам сумели бы помочь…
- Угадай, что тогда случится? – ответил за аборигена Гидеон, – сценария два. Один – их просто выжгут напалмом. И это благоприятный сценарий. А неблагоприятный – если среди тех камней, которые когда-то заинтересовали пиратов и за которыми теперь летают бреммейры, и впрямь есть сколько-то драгоценные – сюда ринется шваль из множества миров… продолжать нужно?
Абориген кивнул.
- Есть вариант страшнее. Они захотят изучить вирус… и использовать. Мы слишком хорошо помним, какими были мы. Мы выпустили в мир смерть, и теперь она тенью стоит за нашими спинами, не позволяя забыть о себе. Но по крайней мере, она бессильна достичь звёзд. Лучшее, что мы можем сделать, решили мы, это не допустить, чтоб у нас кто-то высаживался. Для этого мы придумали религию. Но она, конечно, отпугнёт далеко не каждого… Для этого мы согласились на ограниченное сотрудничество с бреммейрами и вашими рейнджерами. Пусть остальные считают, что у них преимущественное право общаться с нами, а лучше пусть нами не интересуются, с немногими гостями нам проще будет контролировать и пресекать распространение заразы, если гостей будет больше, мы утратим контроль…
Теперь не выдержал Арвини.
- То есть, вы намерены скрывать, что у вас тут чума, превращающая людей в зомби, и при том как-то надеетесь соблюсти карантин? Это невозможно!
- Арвини, он во многом прав. Вспомните, какие спекуляции были на дракхианской чуме. Намеренное заражение колоний, нагнетание истерии, не говоря уж о том, сколько на фальшивых «вакцинах» наварили миллионов компании-однодневки… Разумеется, я не говорю, что ситуацию нужно так и оставить. Но действовать нужно очень осторожно. Кого из разумных вы можете назвать с уверенностью, кто точно не злоупотребит этим знанием? Я патриотка в немалой степени, но здоровой степени. За здравомыслие всего совета Кха’Ри и всего Первого Круга я ручаться не стану.
- Минбарцы…
- Блажен, кто верует, госпожа Дайенн, да будет по вере вашей.
- Ранни, – вымолвил Дэвид, – после проблем с «голодной плотью»… это не про них. Корианцы. Парадизцы, коль скоро их следует считать за отдельный мир. Ну, денеты, тучанки и подобные им. Больше – не знаю.
- Да, здесь собрались патриоты и оптимисты, – расхохотался Аскелл.
- Я предлагаю – рассказать всю правду рейнджерам. В конце концов, они для того и существуют, чтоб стоять на страже от любой угрозы, от кого или чего бы она ни исходила. И если кто и сумеет деликатно найти способ… выяснить, кому можно безопасно доверить секрет и попросить помощи…
Старик стиснул пальцы, похожие на корни больного дерева.
- Вы вынуждаете нас, так или иначе, довериться тем, чью порядочность, быть может, знаете вы, но не знаем мы. Если б мы вверяли им только наши жизни – это не было бы столь большим вопросом… но мы вверяем им все ваши миры.
- Чёрт возьми, речь не о том, чтоб найти, от кого безопасно зависеть! Речь о том, чтоб больше в этой изматывающей борьбе вы были не одни! Понимаю, это сложно… после всего, что вы пережили… Но страдания должны иметь конец, иначе всё бессмысленно. Искупление только тогда искупление, когда наступает момент, когда уже всё искуплено, и наконец можно снова жить. Вы должны эту жизнь самим себе, вашим детям, вашим внукам, вашим погибшим предкам, погибшим уже здесь гостям с неба, и тем гостям, которые остались здесь, став невольными заложниками вашей тайны… и нам. Да, мы нарушили ваш запрет… Но лично я не могу только жалеть об этом, если б мы сюда не прилетели, опасность никуда не исчезла бы, просто однажды с нею встретился бы кто-то другой, не мы. Но мы разомкнули круг вашего одиночества, вашей проклятости… Вы помогли нам, дав рецепт исцеления. Позвольте и нам помочь вам. Пусть не сейчас, когда-нибудь.
====== Гл. 36 Необходимые меры ======
- Да, а давно ли мы сидели в тех горах и молились о том, чтоб поскорее покинуть эту вшивую Андрому? Казалось, о чём больше мечтать-то… А потом смотрели на экран и думали, что вырвались из ада… Вот он нас тут и догнал и хорошенько наподдал за слишком вольные определения. Ад – это бездействие, беспомощность, тут я, конечно, согласен. Но в том бездействии мы по крайней мере не угрожали друг другу. Не слонялись по коридорам с опостылевшим размышлением, как же мы это так не поняли, проглядели, как так вышло, что одни заболели, другие нет, и скольких мы ещё можем потерять, три дня всего прошло… Положим, я не заразился потому же, почему и большинство здоровых – практически не покидал корабль. Как-то Охран’кни не влекла к прогулкам. Как и Софья, часто просто сидел здесь, думал о брате… Мы с ним, конечно, не раз вот так прощались на время, но понимая, что может оказаться и навсегда. Он рейнджер, я полицейский, у обоих работа такая… до преклонного возраста можно и не дожить… Но я не думал, что будет так, что я не буду даже точно знать, жив он или мёртв, и какой была его смерть. Теперь я не могу не думать – если б он был с нами… ведь несчастье могло б произойти и с ним. Кто из нас заразил бы другого, или… Тавелли вот заразил Арвини, своего соседа, Г’Вок – Илкойненаса… Теперь ходи и думай, справятся ли они… Смотрители то ли потенциального зверинца, то ли потенциального кладбища.
