Миу кивала – минбарцев она в госпитале видела, вот уж правда, народ чудной и странный, страннее всех рассказов о них, а вот увидеть бы тех иолу и токати…
– А народ техномагов?
– Прежде среди техномагов никогда не было телепатов. Мы – не народ, Миу, мы орден, хотя это трудно объяснить… Обычно техномагами не рождаются, потому что почти никогда техномаги не создают семьи. А взять в ученики телепата ни одному техномагу в голову не пришло бы.
– Почему?
– Потому что… Как сказали бы у вас – мы дети враждующих богов. Но теперь, когда богов больше нет, нет и невозможного. Первой это доказала моя мать.
Не создают семьи… Мысль эта сверлила Миу голову долго. Но ведь, семья самого-то Альберта… может быть, и он… Ай, ай! Будто он может так подумать о хуррке! Да и как бы его семья посмотрела на такую невестку? Ай, нечего… Он, может, и не «особый» из детских страшилок, да только тут ещё страшнее…
Альберт, похоже, был один. Он, кажется, любил оставаться один, только редко это удавалось… И одет, можно сказать, по-домашнему – не в обычную свою тёмную мантию, а в просторную хуррскую рубаху, естественно, великоватую ему размеров этак на пять и висящую мешком. Миу поспешно отвела взгляд, боясь, что он заметит, как она разглядывает проблёскивающие в вырезе имплантанты. А как не разглядывать? И страшно, и из мыслей никак не выкинешь, это ж как это – в живое человеческое тело что-то чуждое вживлено, и не мёртвая деталь, как, бывает, скобами сломанные кости скрепляют, оно там своей жизнью живёт, оно в мозг и в нервы прорастает…
Кое-что из штаба, заметила Миу, уже вынесено, устраивают новый штаб, там, под землёй. От светильников свет тусклый, зато необычайно живой и тёплый, рыжие блики пляшут по стенам – Альберт любит эти светильники, много раз при ней он их зажигал, даже не беря в руки – магией.
– Я хочу тебе кое-что показать, Миу. Может быть, это тебя напугает, а может, ты просто не поймёшь. Но это кое-что важное для меня.
Во рту разом пересохло, она только истово закивала. Что же такого он может показать, что удивительнее и страшнее вчерашнего его слияния с машиной? На ватных ногах она прошла за ним в соседнюю, совсем маленькую и тёмную комнату – Альберт не спешил зажигать свет, а она б не решилась и звук издать.
– Смотри, – его глаза блеснули отсветом далёких светильников, послышался звук чего-то открываемого – и из темноты проступили его руки, мягкое переливчатое сияние разгоралось под ними. Глаза привыкли – и девушка увидела, это не руки светятся, просто руки лежат на краю открытого ларца, огромного, глубокого ларца, и это из него льётся разноцветное сияние. Лицо Альберта, освещённое этим пляшущим, как огонь в светильниках, светом, было таким счастливым, таким красивым, как никогда прежде, – это то, что я послан был вернуть. То, что тилоны украли у моей семьи, у нашего ордена. Величайшее сокровище…
Миу превозмогла страх, заглянула в ларец. Тому, что она увидела перед собой, не существовало описаний, и сравнить-то это не с чем. Может быть, с деревом – пустынным деревом читафа, у которого нет листьев, только пучок тонких, ломких чёрных веточек, если б читафа могла светиться, если б по этим тонким веточкам могли пробегать разноцветные искры, пульсирующие, словно живые, набухающие, как готовые распуститься почки. Может быть, с рыболовной сетью – если б кто-то забросил её не в воду, а на небо, и поймал полновесный улов звёзд. В столице вон, отец рассказывал, электрическими гирляндами украшают вывески у богатых магазинов. Говорят, красиво очень. Да вряд ли красивее, чем вот это. Заглядывала Миу в детстве в мамин сундук – как не восхищаться было, сколько у мамы украшений, сколько красоты ослепительной, словно солнце кружевами выткалось… Но и в сравнение не идёт. Что же это, интересно, для чего служит? Ясно, что для магии, а для какой?
– Это – источник нашей жизни, нашего существования как техномагов. То, что создал мой отец на основе артефакта тилонов, в этом ему помогали моя мать и их первый ученик, они стали первыми техномагами нового поколения… Я немного рассказывал тебе, помнишь, из нашей истории. Не говорил о самом грустном, о том, что едва не стало концом нашей истории. О войне Изначальных ты слышала, конечно, хотя тогда на свете не было ни тебя, ни даже твоей матери.
– Слышала, как же, слышала, – поёжилась Миукарьяш, – не одними только «особыми» у нас с детства пугают. Мне бабка рассказывала – чёрные корабли, как трещины в небе… Когда я уже большая была, когда бабка уже умерла, я всё думала – ну, что в корабле такого страшного может быть? Ну, большой, ну оружия на нём много, так это понятно всё… Но бабка говорила – другой это страх, когда тебе нож к горлу приставляют, куда меньше страшно… Я думала, всё потому, что бабка таким страшным шёпотом это рассказывала – аж мороз по коже, мне потом страшные сны снились… Дед ругался – зачем ребёнка пугать, но признавал, сам эту страсть в небе видел… Говорил, могли они и уничтожить наш мир, как много других уничтожили.
Альберт кивнул.
– Ваш мир, как и многие другие, дал Теням убежище. И вашему миру ещё повезло… одна крайность не лучше другой – закон жизни. Люди, чтобы сражаться друг с другом, создают оружие. Сперва ножи и топоры, потом ружья и пушки, потом бомбы, яды… Годится всё, сперва приручают диких животных, потом приручают смертоносные вирусы… Изначальные такие же. Для войны они создали нас.
– Вас? Как так – создали?
– Без своих способностей мы были бы обычными людьми. Тени дали нам эти имплантанты как ключ к власти над вещественным миром – как мы считали, для того, чтоб постигать и создавать, как они считали – чтобы в свой срок, когда они призовут нас, разрушать, уничтожать по их приказу. Ну, были те, кто пошли на призыв… К счастью, их было меньшинство. А когда и Тени, и их противники покинули галактику – мы остались, как брошенное на полях оружие. Как и телепаты, брошенные их создателями – ворлонцами. Но если телепатия – возобновляемый ресурс, то мы не рождаемся техномагами, мы зависели от них, и мы были обречены на вымирание, когда секрет создания имплантантов они забрали с собой.
Миу осмелилась, хоть и боялась, что скажет глупость, указав пальчиком на светящуюся штуку:
– Это – создаёт имплантанты?
Альберт кивнул.
– Мой отец работал над этим несколько лет. Тилонские артефакты не связаны ни с Тенями, ни с ворлонцами, это торжество научной мысли в чистом виде. Ты слышала о трилюминариях – маленькое устройство, способное расшифровать и скопировать генетический код любого существа. Отцу в руки попал один тилонский артефакт… Справедливости ради скажу, он долгое время полагал, что его создатели давно и основательно мертвы. На основе этого артефакта он смог создать этот Источник – он может, считав генетический код, произвести имплантанты для каждого ученика, готового стать полноценным техномагом. И для этого больше не нужно ничьей смерти, не нужно страшного влияния Теней… Моя мать и первый ученик моего отца были первыми испытателями. Это было вдвойне знаменательно – впервые лорканец становился техномагом, и впервые техномагом становился телепат. Предположительно, прежде это не было бы возможно, конфликт технологий, имплантант убил бы телепата. А моя мать выжила. И я тоже. Конечно, какая-то малая частичка Теней в нас осталась – всё же как образец Источник брал биотек отца… Но их самих больше нет, и нам нечего бояться. Второе рождение состоялось. Миу… ты теперь боишься меня, когда знаешь это?
– С чего бы это? Сам же слышать можешь, что… Ай! Вон как посмотреть – Фима нос что-то не воротит ни от меня, ни от Лаярмато, мало ли, кто нас на свет родил, это кому как свезло… Хотя у вас это и не родители, а… Да что говорить об этом, слава богу, что нет их больше, и только вслед им плюнуть. Великий человек отец твой, наверное, среди вашего племени большой чин?
Альберт рассмеялся.
– Нет. Хотя, наверное, мог бы… Но ему, кажется, это не особенно нужно. Не секрет, что счастье состоит совсем в других вещах.
