– На войне что только не теряешь, – философски бросил Аскелл и гордо удалился, оставив её краснеть и мечтать провалиться сквозь землю на глазах сбежавшихся восторженных зевак.
Вскоре прибыли и остальные. Две потери – из людей Иошаннато, они прикрывали отступление, двое раненых – Фималаиф и Арвини. Иошаннато, распоровший себе руку, когда разрезал сетку, раненым себя не считал. К Фималаиф испуганно жался бледный подросток – Фима сдержала обещание, вытащила сына Гуаносфато, хотя жизни ей это едва не стоило. Илкойненас сжал руку Гидеона так, словно не верил, что это живой человек, а не призрак, а потом и его самого сжал в объятьях.
– Во имя Наисветлейшего, как же вам удалось! Не верится, вы вернулись…
– Ну да, мы вернулись, а базе хана, – кивнул Гидеон, осторожно освобождаясь от товарищеской хватки, то ли смущаясь такой чувствительности, то ли почувствовав приступ лёгкой наследственной аллергии на имя Наисветлейшего, – ну, практически… На самом деле, если б так чётко не сработали подрывники, у нас бы мало что вышло. Ну, конечно, если б так чётко не сработала Фималаиф, и у подрывников ничего б не вышло, они б засекли взрывчатку… А как красиво, под сполохи и в клубах дыма, взлетели эти самолёты, и косяком двинули на юга, в смысле, в сторону гор… Пустые! Я думаю, там по итогам рассудка лишились многие. Где этот Альберт? Не согласен ни на какой отдых, пока не увижу того, кто это обеспечил!
Позади Гидеона задумчивой каланчой возвышался Риогорнатто. По итогам, ну а как его было не забрать, пробиваясь из бункера, народу они положили поровну, а может быть, Риогорнатто даже побольше, ввиду того, что Гидеона отягощал его непростой груз.
– Не факт, что там все мертвы, опознать меня найдётся, кому. Да всё одно, я не отмоюсь, вычислить, кто ломал охранную систему этой вашей чертовщины, тоже найдётся, кому… Так что извините, у вас там, конечно, откровенно не самое безопасное место на планете, но умереть сегодня или послезавтра – всё-таки имеет значение.
Совещание состоялось всего двумя часами спустя – буквально, дали время Дайенн и Аскеллу одеться, да разместить Арвини пока в госпитале, в ожидании возможности перебросить его на «Квинрас». Фималаиф обработали и перевязали рану, от госпитализации она, ожидаемо, отказалась.
– Ну что… – Альберт явственно воплощал собой пресловутого кота, объевшегося сметаны, – вторжение удалось. Вторжение ещё как удалось! Кое-что у нас, конечно, к сожалению, не вышло. Машина всё так же у них, незначительные поломки, которые успели внести наш героический Джеймс и его внезапный приятель, будут устранены максимум через двое суток, и мы не получили никакой информации, не говоря уж – не сумели подобраться к одному из таинственных благоприобретений противника. Зато второе благоприобретение мы можем даже поприветствовать.
Ли’Нор воззрилась на него тоскливо – монада внутри радовалась на свой манер, синтезируя из накопанных образов картины счастливого воссоединения семьи, и в настоящий момент побуждала носительницу – «конечно, как можно будет» – пойти в госпиталь проведать «отца». Гидеон смотрел на неё с сочувствием и пониманием – у него ещё не улеглись на спине мурашки после недолгого общения с его собственным трофеем.
– С базы противника в лагерь «Квинраса» выведено двадцать единиц боевой авиатехники, ещё тридцать переправлены в лагерь «Союза за будущее», одна единица доставлена в наше распоряжение, так же в наше распоряжение поступила… э…
Да, затруднения Альберта можно было понять. Как обозвать этого выродка кустарного автопрома, Гидеон вот тоже не придумал бы. Таких машин было в регионе, да, наверное, и на всей планете всего несколько штук, и официального названия эти гибриды грузовика и танка не имели, как, собственно, какой бы то ни было регистрации. Краса и гордость лагеря «Союза» – собрано из того, что было, пройдёт везде, разве что по дну моря, ввиду недостаточной герметичности, не стоит, а вот в огне да, не горит. Вид – сам по себе оружие, психологическое.
– Изобрели то ли врии, то ли тикары, то ли ещё кто такой же башковитый, некогда такой материал – устойчив для любых повреждений, не горит, не плавится, на растяжение, на сжатие – полный абсолют. Сперва, конечно, обрадовались. Построили из него сколько-то кораблей… А потом эти корабли, ну или их фрагменты, так или иначе попали на задворки миров. Почему? Потому что бессмертный материал – палка о двух концах. Такой корабль не взорвёшь, брюхо ему не пропорешь… И не разрежешь стенку при аварии, если люки заблокированы и внутри умирают потерпевшие, не проведёшь никакую модернизацию… Лист, в том виде, в котором с завода вышел, до конца всех миров, наверное, и останется. Как они их между собой скрепляли – не спрашивайте, сварка, сверление и прочее такое тут в принципе невозможно, там, говорят, какие-то крепления хитрые были, и разборка и замена этих креплений обходились так, как, наверное, вся Андрома целиком стоит. Ну и зачем оно надо? И детали эти не годятся больше ни для чего. Ну, почти ни для чего. Некоторые листы можно увидеть в кровельном покрытии всяких стратегически важных мест, резиденций вон… Прижаты сверху валунами, чтобы ветром не сорвало, потому что, повторюсь, крепления стоят столько, что лучше об этом не думать…А нам свезло перехватить несколько маленьких кусочков. Разнообразной формы. Так что вид у наших машинок причудливый. Ну, прихватили с четырёх сторон этими вот клешнями, и стрелять сверху можно до полного истощения боезаряда. Всем хороши чудовища, кроме того, что мало их, ну и того, что если мотор загорится – выбраться из неё практически нереально, если клешни эти разрезать не успеешь, то одни эти листы от тебя на память и останутся, было уже такое. А загореться может – первое, это вот спереди тут защиты нет, выстрелом попасть в принципе можно, а второе – при долгом пути и под сильным солнцем перегрев может случиться… Поэтому пользуемся мы этой козырной картой с большой осторожностью.
Эти пояснения, по дороге, в процессе эвакуации с базы, конечно, присутствия духа необыкновенно добавляли.
– …И с завтрашнего дня у нас масштабная, большая работа. Переселение Нового Рувара в Старый, то есть, эвакуация населения в бомбоубежища, какие уж они у нас есть. Завтра они ещё не ударят, им нужно время – разгрести пепелища, оценить повреждения и потери, нажаловаться наверх и получить закономерный разнос, а потом – они ударят.
– Они будут бомбить город? – вздрогнул Матап.
– А вы видите хоть один процент, что они не будут этого делать? Расшаркиваться перед Гуаносфато уже не надо, центр им дал полномочия на всё, не стоит сомневаться. Раскатать здесь ровную площадку и расширить базу, благо, испытывать есть чего, начерта тут будет мешаться какой-то город? Ну, мы к этому готовы, мы это предусмотрели… Интересен вопрос, попытаются они задействовать что-то из оставшихся у них сокровищ, или наоборот решат отбуксировать их подальше… Но, с этим или без этого – чем ответить, у нас есть.
– Ну, Майк, я довольна твоими успехами.
Майк отставил кувшин, который только что осушил – о, что там, он сейчас осушил бы море, Г’Сан гоняла его с раннего утра, да так, что ему казалось, что если это продлится ещё хотя бы минут 10, то он будет первым из «гостей», кто уйдёт на перезагрузку, издохнув на чёртовой тренировке – и посмотрел на наставницу, стараясь, чтоб выражение его лица было не слишком кислым.
– Да, это, конечно, не вполне твоя заслуга, всё-таки тела «гостей» прописаны уже достаточно тренированными, нарн с дряблыми мышцами – это было б слишком смешно… Но технику-то по умолчанию не пропишешь, да и слава Г’Квану, в чём бы тогда был интерес, правда?
Парень покосился на палку в её руке – не получит ли он сейчас опять совершенно неожиданно по хребту, Г’Сан уже несколько раз проводила такой обманный приём, усыпляя его бдительность болтовнёй и без всякого предупреждения осыпая его градом ударов, от которых в своём настоящем теле он давно б испустил дух, и таки научила его держать ухо востро. Но сейчас нарнка, кажется, и сама утомилась, отшвырнула палку и присела рядом на рассохшееся бревно, с одного конца уже обжитого какими-то мелкими зверюшками, проскрёбшими себе приличное гнездо в его трухлявом нутре.
