Путь преградила массивная, под самый потолок, дверь, по ощущениям Дайенн весящая как хороший танк. Запертая, конечно. Над дверью висел единственный на весь коридор фонарь, до того тусклый, что только их уже привычные к сумраку глаза что-то видели. Панель сложного кодового замка коварно перемигивалась лампочками и тихо гудела. В коридоре есть ещё одна дверь, поменьше, и запертая, кажется, изнутри, во всяком случае, снаружи ничего похожего на замок. Но Аскелла она и не интересовала. Он остановился перед этой, достал из внутреннего кармана одну из своих многофункциональных отмычек.
– Может быть, останемся всё же здесь? Дадим сигнал ребятам, где нас искать… Зачем нам туда?
Аскелл придушенно-торжествующе взвыл.
– Ну даже лучше, чем я ожидал! Код тилонский! Ну-ка посмотрим, какие делишки тут делают мои дорогие братья… Сильно не факт, что там как раз ангар как раз с машиной… И даже что с чем-то этим похищенным из прошлого… Но явно, попав туда, мы будем знать больше, чем сейчас.
– И мёртвым, нам эти сведенья как раз очень пригодятся! Аскелл, чем глубже мы забираемся, тем труднее будет отсюда выйти!
– Чем глубже мы заберёмся, тем больше узнаем! Как выбраться – дело вторичное, – приложив устройство к замку, Аскелл уже азартно перебирал коды.
И в этот момент Дайенн простила ему половину грехов. Это было абсурдно, это было опасно, и это так роднило его с Алваресом, к самоубийственной настырности которого она, оказывается, так привыкла за эти три года… Ей живо представился опять насмешливый голос Мирьен, попрекающей сестрёнку за то, что определиться не может, чего хочет. Но в сущности, не до того было, чтобы размышлять – Аскелл уже открыл дверь…
Ли’Нор полагала, всё же в их троице самая спокойная сейчас она. Мужчины, понятно, храбрятся, они ж мужчины, как иначе, но когда вот так намеренно и изо всех сил стараются держать себя в руках – получается как правило не очень.
Ли’Нор не читала мыслей намеренно – не из какой-то деликатности, всё равно человек не узнает о том, что его сканировали, если не сообщить об этом словами или выражением физиономии, а по нежеланию отвлекаться. Но хоти тут или нет, мысли некоторых скорее проблема не слышать.
Гидеон думал о маме. Ладно б просто думал. Думал намеренно, нарочито, явственно маскируя этими мыслями какие-то другие, памятуя, что рядом телепат и не желая, чтоб эти мысли были прочитаны. Ли’Нор не собиралась докапываться до этих истинных мыслей, она б просто была очень благодарна ему, если б он не «кричал» ей в голову. Но не скажешь же об этом.
Арвини вот тоже думал о матери, о сестре, немного о прочей родне, но гораздо более естественно. Он, конечно, волновался об исходе операции, побаивался попасться в нежные хуррско-тилонские лапы, думать ему об этом было очень неприятно, поэтому мысли естественно соскальзывали на то, что приятно, в частности, огромное место в них занимали прекрасные рыжие волосы напарницы. То есть, не совсем волосы… а иногда и совсем не волосы… То есть, в частности, перебирание в уме всего, что известно о нарнской моде, в ключе размышления, во что она может быть одета вечером у себя дома перед отходом ко сну. Потом, конечно, спохватывался, и начинал преувеличенно серьёзно думать о деле, опять же, «крича» этим ей в голову. Но над серьёзными деловыми мыслями витал её фантом с распущенными волосами и в таком наряде, что Ли’Нор радовалась, что сквозь стекло шлема не видно её лица. И опять же, не скажешь же ему, что лучше б он думал о чём думается – ну любой же понимает, что контролировать человек может и должен свои слова и действия, но не мысли же, но опять же, сказать это – это явно вывести из рабочего-боевого состояния надолго… Что ни говори, а иногда быть телепатом нелегко.
Но жаловаться Ли’Нор сейчас не собиралась точно. В отличие от мыслей товарищей, мысли прочих присутствующих её очень даже интересовали. Тут уж не до этики. Точнее – тут уже совсем другая этика.
Подполковник из базовских вид имел, на взгляд Ли’Нор, какой-то серый и нездоровый. Какой-то вообще такой, словно только гордость и упрямство запрещают ему послать всю эту службу к чёрту и предаться выращиванию каких-нибудь овощных культур. В суть этих внутренних межфракционных разногласий ей, конечно, вникнуть не удалось, но определённо, подразделению столичных гостей тут были не так чтоб прямо совершенно рады. При том что сами базовские были ни в коей мере не мелкой провинциальной шелупонью, а очень даже, на момент дислоцирования сюда, важным и серьёзным проектом, но столичные-то воспринимали их именно так. Исключительно на основании провинциального положения. По крайней мере, в мыслях подполковника это выглядело как-то безысходно-мрачновато. Ну, и мысли гостей это подтверждали, о разработке биологического оружия они были явственно не в курсе, и полагали, что по большей части хозяева протирали здесь штаны, вон, даже восстание в Руваре проморгали. Хуррская паранойя, правая рука не знает, что делает левая, и хорошо, если голова хоть как-то координирует ту и другую. Голос немолодого военного, излагающего план совместных учений, был ровен, безэмоционален, а в мыслях время от времени всплывал образ «несчастной девушки, тоже принесённой в жертву амбициям этих столичных хищников, как в скором времени и, не дай Рикэй, все мы». Надо понимать, речь идёт о Фималаиф…
Ну да, тот факт, что они тут сами отнюдь не миссионерской деятельностью и защитой мирных граждан занимаются, от внимания подполковника, видимо, ускользает. Или у них секретность такая, что и тут не знают, что в соседнем бункере делается? Да не, маловероятно… Или просто вот им можно, а столичным-пришлым нельзя, на них здесь не запасено? Ладно, не это важно. Важно то, что прибыли они сюда, по-видимому, на несколько дней (сколько точно – ещё неизвестно, будут уточнения сверху), поэтому всем будут выданы карты-пропуска… Понятное дело, доступ на них будет ограниченный, только по тем уровням, без которых никак, но сержант Риогорнатто уже размышлял, как бы этот доступ расширить. В отличие от своих куда более простых и прямодушных подчинённых, он и до того предполагал, что база в окрестностях Рувара не так проста, как со стороны видится, а теперь и знал наверняка. И уже не к вопросу сговора – так-то свою часть договора он выполнил, на базу их провёл – а для самого себя, хотелось знать, куда попал и с кем предстоит иметь дело.
Но даже один день ожидания – для них-то роскошь непозволительная. Гидеон и Арвини одновременно подумали об одном – спереть карту-пропуск у кого-нибудь из местных. Вон хоть у подполковника, он и не заметит, поди.
Дайенн была уверена – везение не может быть бесконечным. Даже если оно вроде бы и подтверждено технически. Очередная дверь явно не желала Аскеллу поддаваться.
– Вот теперь я практически уверен – там нас ждёт нечто такое, что оправдает самое бессмысленное существование, даже если б наше и было таким. То есть, это в любом случае стоило бы того… Так охраняют определённо не грабли и лопаты, и не стратегический запас выпивки…
– Аскелл, бога ради, мы не до ядра планеты уже спустились? И где уверенность, что нас ещё не засекли?
– Засекли б – уже были здесь… Ах… – последнее восклицание было сложнорасшифруемо и Дайенн не была уверена, что ей интересно узнать его значение.
– Что такое? – тревога, обосновавшаяся в сердце с самого их прибытия сюда, теперь мягко и стремительно разлилась по всему телу, захватив её всю, до кончиков волос и ногтей. Панель замка зажглась зловещим малиновым светом, и коридор наполнился ровным, тихим, грозным жужжанием… Ни одна сирена не могла бы звучать так страшно.
– А вот теперь бежим, госпожа Дайенн!
Дважды просить не придётся. Куда? Да… куда-нибудь! Коридор был пуст, ни грохота кованых сапог, ни злых окриков солдат, только смутное зарево вдали разгорается и, кажется, приближается к ним… Аскелл утащил её за предыдущую дверь, запер её, быстро набрал код… Метнулся к боковой, прежде отвергнутой им двери, с замком на порядок попроще.
