Лезвия правой руки лекоф-тамма – режущие. Лезвия левой – парализующие. Корабли, утратившие связь с большей частью орудий, испуганно замолчали.
Удар пришёлся вскользь – корабль успел совершить маневр уклонения. В тот же миг руку обожгло – похоже, они пытаются срезать лезвия…
«Ладно, ребята, я понимаю, вы всё ещё считаете, что один в поле не воин. Посмотрим, кто прав…»
Среди тех, кто вышел сюда, похоже, были и те, кто слышал о лекоф-тамма. Во всяком случае, вступать в бой они не спешили, а потом и вовсе тихо и осторожно начали удирать с места действия. Остановить их все Виргиния, увы, банально не успевала. Ну и ладно, всех крыс не поймаешь, теперь с теми, что есть, предстоит обстоятельно и планомерно разобраться…
Два молодых нарна с жадным интересом разглядывали друг друга.
– Как это…
– Фантастично? Ну, я долго пытался подобрать правильное слово, но так, кажется, и не смог. Ну согласитесь, логично, отправляясь гулять по древнему нарнскому городу, выглядеть как нарн? Я выбрал для нас экипировку путешественников, это, опять же, будет естественно…
– А местные жители могут обратить на нас внимание? Они же…
– Программа, да, – кивнул Майк, как и Лоран, всеми силами стараясь не ощупывать перекатывающиеся под пятнистой кожей мышцы, это бы смотрелось, действительно, странновато на довольно-то таки людной улице, – но довольно хорошо прописаны. То есть, у них можно спросить дорогу, можно вообще разговориться о жизни… Ну, в нарнских модулях я пока не бывал, но в земных так, а про нарнские я читал, что сейчас они удивительно полноценно проработаны. Иногда лучше земных. Здесь даже животные бывают с индивидуальными моделями поведения. А фактуры прописаны действительно великолепно, – он скользнул пальцами по заклёпкам и пряжкам, скрепляющим детали кожаного одеяния.
– Майкл, ваши глаза…
– Что? А, вы, вероятно, имеете в виду… Всё в порядке, так и нужно. По этому признаку можно отличить персонажей программы от «гостей». У землян и минбарцев тоже так, только свечение не золотое, а голубоватое. На мой взгляд, это даже лучше, более заметно… Здесь сейчас «гостей», кроме нас, может быть очень много, модуль, как я слышал, вышел недавно, и вызвал огромный интерес… Ну что ж, пошли? Времени у нас не так чтоб вечность…
Нешуточно робея, Лоран вслед за Майклом вступил на оживлённую улицу древнего города. В такой толчее ему нечасто случалось бывать и на Атле, а это вообще чужой мир… Ненастоящий мир, да. Но ощущается как настоящий. Лоран был уже, конечно, знаком с виртуальной реальностью, но и вообразить себе не смог бы, что будет вот так идти, толкаясь непривычно широкими плечами с другими прохожими, не чувствуя ни ушей, ни хвоста, чувствуя полностью лишённой волос кожей головы жарко припекающее солнце.
– Наш мозг – удивительная штука, – Майк, лавируя между хаотично расставленными лотками со всякими разностями и толпящимися вокруг них зеваками, не забывал читать лекцию, – он ведь регистрирует и обрабатывает такую кучу информации! То, что мы видим, слышим, что ощущаем на вкус, нюх и кожей, и прочими органами… Солнечный свет, запах вкусной еды и просто биение нашего сердца, шевеление наших губ – это всё информация, импульсы, которые мозг принимает, интерпретирует – и даёт адекватный ответ, превращающийся в наши слова или действия. Но ещё интереснее то, что мозг и сам может порождать определённую информацию всего спектра чувств. Я так понял, у вас, ранни, тоже бывают галлюцинации, вы понимаете, о чём я говорю? Ведь галлюцинации – это не что иное, как самообман мозга, создающего картину, которой нет на самом деле. Медиаторы сходят с ума и подают сигналы, у которых нет никакой внешней порождающей их причины. А виртуальная реальность – это такая управляемая, преднамеренная галлюцинация. Эти замечательные приборчики, даром что размером невелики, хранят в себе безумное количество информации, при том, что интересно, часть из неё – так сказать, общего пользования, вот как все эти текстуры, ветер, солнце, запахи этой выпечки, скрип этих телег… а часть – индивидуального, это то, что касается наших персонажей здесь. Приборы генерируют для нашего мозга все необходимые сигналы, описывающие самоощущения здорового нарна, одетого вот в такую одежду, чувствующего вес вот такой поклажи… Но самое удивительное, в таких вот модулях – в отличие от симуляторов, которые чаще всего индивидуальны – это то, что приборы объединены в сеть, что идёт непрерывный обмен и генерация информации. Ну, все наши взаимодействия между собой…
Лоран кивнул, снова усилием воли заставляя себя не отставать, погрузившись в упоение от ощущения собственных шагов по истёртому множеством ног булыжнику, зазевавшись на лотки с расписной посудой, возы с аппетитными горами каких-то овощей или фруктов, пёстрые одежды, вероятно, женщин – если предполагать, что мужчины одеты примерно так же, как они. Чутьё ранни в виртуальной реальности не работало, и он не мог определить ни возраст, ни пол этих существ. Нарн называют красным – но знающие историю подтвердят, что такую характеристику он получил после множества постигших его катастроф. Это цвет израненного… Здесь он смог убедиться, что, хотя основой цветовой гаммы является, действительно, красный – и даже в зелени, ворохами лежащей на возах торговцев, в листве деревьев, растущих возле домов, присутствуют розовые или оранжевые оттенки, здесь есть все цвета. Карнизы и двери многих домов обрамляли узоры тёмно-зелёного в жёлтых прожилках камня, в платьях и праздничных накидках было много оттенков синего – таких оттенков, судя по росписи на кубках и вазах, в этой местности цветы, головы невообразимых животных, служащих здесь, видимо, в качестве лошадей, украшали золотистые ленты. Майк объяснил, что животные – ныне вымерший вид, они были полностью истреблены в период Первой Оккупации, потому что являли собой нарнскую конницу, и сами по себе, даже без всадника, подобающе науськанными могли причинить захватчикам травмы, мало совместимые с дальнейшим успешным ведением боя, да и с жизнью, чаще всего, тоже. Цветок ошем теперь тоже практически не встречается – был он и так не слишком широко распространён, а плюс спасибо экологической катастрофе.
– Лет за 200 до Первой Оккупации этот регион окончательно добила засуха. Увы, так случается во многих мирах – реки пересыхают, земли опустыниваются, последние жители уходят в более плодородные края, и цивилизация умирает… Восстанавливать картины былого расцвета приходится по летописям, картинам, вот таким рисункам на вазах…
Лоран с трудом оторвал взгляд от причудливых переплетений лепестков цветка в руке девочки-подростка – он был похож на полураспустившуюся косу и источал тонкий пряный аромат.
Когда они дошли до храма, его взору открылось ещё больше многоцветья – стены и даже ступени грандиозного сооружения, каскадная кровля которого была видна с любого конца города, украшали пёстрые узоры из камня и окрашенная лепнина.
– Здесь нам предстоит купить какую-нибудь растительность, которой мы должны, в качестве подношения, увить один из столбов-идолов, которые мы встретим наверху. Обычно приносят то, что выращено собственными руками – но тем, кто приходит на поклонение издалека, каковых как раз изображаем из себя мы, и тем горожанам, кто не выращивает даже цветов или мелкой зелени, разрешается купить дары. Но дары всегда должны быть растительными, не вещи и не деньги, ведь солнце родит именно растительность.
Ранни с интересом разглядывал лежащие на ладони довольно тяжеловесные бурые монеты, которые вслед за Майком вынул из висящего на поясе кошелька. Это деньги, давно не принятые в обиходе, давно поглощённые песками и встречающиеся теперь разве что у коллекционеров, а рука ощущает их вес, их прохладную поверхность с грубовато выбитыми значками.
– Мы вознесём молитву на том ярусе, который соответствует нашему социальному положению. Поскольку, полагаю, оно вполне скромно, высоко подниматься нам не надо.
– А что потом происходит со всеми этими дарами? – Лоран подумал, что, пожалуй, погорячился с выбором крупного оранжевого плода в зелёную сеть прожилок, теперь ведь с ним ещё подниматься по ступеням – нет, вес его для нарской силы вполне терпим, но вот собственных ног, да и ступеней, он из-за его диаметра не видел, но не возвращать же теперь – после такого уважительного взгляда торговца… кажется, о его финансовых возможностях по внешнему виду были более скептического мнения, – они так и сохнут там?
