Литмир - Электронная Библиотека

– У нас еще бутылочка завалялась. А клин клином вышибают. Да и горлышко пополоскать тебе надоть. Лучше нет лекарства! Не сыщешь, говорю, лучше! К бабке не ходи.

– Витя, пропади где-нибудь, сделай милость!

Бесполезно. Словно гигантское членистоногое, Витя неестественным образом сложился вдвое и полез в свою тумбочку. Раздался характерный звук и по спальному помещению потянуло назойливым запахом водки.

– Копыто!

Этот вкрадчиво ласковый голос заставил меня инстинктивно вздрогнуть и накрыться одеялом-матрасом с головой. Мама, почему я не умер вчера?! Ну, все, налетели! Теперь, точно, выгонят!

– Копыто, что ты там делаешь?

В центральном коридоре казармы напротив нашего спального помещения стоял Пиночет. Комментарии излишни, этот военный был лишен сострадания и жалости. Чего там, он был лишен всего человеческого. Боевая машина, запрограммированная Общевоинскими Уставами Вооруженных Сил СССР.

Витя мгновенно вытащил из недр тумбочки белобрысую голову, напоминающую ершик для чистки унитаза. Загипнотизированный взглядом полковника, Копыто начал лепить полную хрень вперемешку с правдой маткой.

– Я, товарищ полковник, Симонова лечу. У него перпендикулярная вагина… ангина в смысле. Перпедикулярная ангина, точно. Горло раздирается на части, парень просто загибается. И температура бешеная. Вон он! Под одеялом, то есть под матрасом валяется.

– Ну и чем же ты его лечишь, Айболит хренов?!

– Водкой, товарищ полковник. Лучше компресса не придумаешь, согревает очень хорошо. А если в рот набрать побольше, да пополоскать от души – совсем чудненько! Но выплевывать нельзя. . . эффект будет лучше… глотать желательно…

– Водкой?! Ха-ха-ха!

Комбат решил, что курсант Копыто сошел с ума или шутит откровенно подобострастно. А ему, полковнику, очень лестно, когда его подчиненные не только обделываются при появлении «великого и могучего», «ужасного и справедливого», но и шутить, временами, изволят. Но, в меру. Самую малость. А великим быть, ой, как приятно!

Довольно похохатывающий комбат, двинулся в сторону кабинета командира 4-й роты капитана Хорошевского.

Когда Витя приблизился ко мне со стаканом водки, наполненным до самых краев, я не стал ничего говорить, что я о нем,  редкостном говнюке, думаю. Я молча выпил содержимое стакана до последней капли.

Перед тем как проглотить обжигающую жидкость, я тщательно и очень старательно прополоскал воспаленное горло. Смачно побулькав водкой, я сразу заснул глубоким и спокойным сном выздоравливающего.

До моего материалистического разума, воспитанного в советской школе на принципах убежденного атеизма, внезапно дошло… что плохого со мной не случится, пока рядом Витя Копыто. Я понял! Да что там понял?! Каждой клеткой своего мозга осознал, что Бог Витю любит! Не знаю за что, но любит искренне. Возможно, как свое не очень гармоничное и не совсем правильное творение?! А слабых и немощных, убогих и дурных, сирых и чудных, из покон веков народная молва зовет «божьими людьми». Наверно, не зря?!

И пока мы с Копыто вместе, Бог нежно погладил своей заботливой и ласковой отеческой рукой меня, грешного.

Химический день

Как неоднократно отмечалось, полковник Серов был бравый вояка и «образцово-показательный» служака. И для поддержания боевого духа курсантов в надлежащем тонусе, а может, из личной вредности, Пиночет ежемесячно устраивал в вверенном батальоне «химический день».

«Химический день» – это во вторую среду каждого месяца весь личный состав 1-го батальона перед разводом на занятия тупо строился на центральном плацу училища с противогазами. Командиры взводов производили беглый осмотр и докладывали о готовности командирам рот. В свою очередь, командиры рот докладывали изнемогающему от вожделения Пиночету о готовности к процедурам.

Курсанты тоскливо и обреченно ждали «горячо любимую» команду: «Газы!»

Команда: «Газы» подавалась своевременно. Причем, подавалась исключительно под гаденькую и ехидную улыбочку. С профессиональной скрупулезностью и педантичностью, Пиночет засекал на секундомере зачетное время ее выполнения.

– Газы!

Услышав сакраментальное «Газы», курсанты дружненько натягивали резиновую конструкцию типа «противогаз абныкавенный».

Упиваясь картиной монолитного и безликого строя в тысячу голов с серыми слоновьими гофрированными хоботами, удовлетворенный комбат с улыбкой поглядывал на «резиновое» стадо. Убедившись, что норматив выполнен безукоризненно, Пиночет громко и внятно подавал команду для торжественного прохождения маршем. Мимо него естественно.

И мы по-ротно и по-взводно, бодренько топая сапогами, идеально ровными строями проходили мимо «ненаглядного» Пиночета. Проходили старательно оттягивая «носок» и с традиционным равнением «направо», поблескивая ровными шеренгами запотевших окуляров на резиновых масках ненавистных противогазов.

Спасибо, что в этот незабываемый момент хоть строевую песню не заставляли исполнять.

После торжественного прохождения строем, курсанты классными отделениями расходились по плановым занятиям и целый день таскали с собой, а то и на себе… в перерывах между учебными парами… обрыдлые до тошноты резиновые изделия.

За соблюдением режима «химического дня» Пиночет наблюдал лично. Появляясь в самых неожиданных местах, вплоть до туалетов, он щедро раздавал внеочередные наряды всем желающим уклониться от увлекательной процедуры обязательного ношения противогаза в короткую перемену между учебными занятиями.

Стоит отметить, что «химический день» был абсолютно неизбежен. Он неизменно наступал независимо от времени года и погодных условий. «Химический день» стал таким же обязательный, как восход солнца.

Мы таскали противогазы летом в жару при +30 по Цельсию и выше. Когда пот обильно стекал внутри маски резинового гандона, безжалостно разъедая глаза и кожу. Окуляры очков мгновенно запотевали и курсант превращался в слепого котенка, ориентируясь в окружающем пространстве исключительно на слух или двигаясь в строю подразделения, фактически, наощупь, опираясь на плечо товарища. Оставалось только точно выполнять строевые команды сержантов или офицера: «левое плечо вперед, стой, шагом марш» и т.д. и т.п. и прочее. Зато развивалось пространственное осязание и чувства локтя.

Самое интересное, что сверху на противогаз необходимо было надеть головной убор. Картина маслом. Когда началась массовая утеря пилоток, обеспокоенное командование разрешило подтыкать пилотку за поясной ремень. Посудите сами, через толстую резину противогазной маски невозможно оценить, находится ли в данный момент на персональной тыковке казенный головной убор или нет. В условиях суровой уральской зимы военную шапку, однозначно, приходилось надевать поверх противогаза. Цирк да и только! Представить такое непросто, особенно на трезвую голову. Это надо увидеть собственными глазами. Потом по ночам будет сниться.

10
{"b":"712004","o":1}