Моя рука уже дернулась и потянулась к ручке двери, хотел зайти, оживить картинки в голове. Но вдруг дверь сама открылась и я услышал:

— Ты пришел…

В доме было тихо и темно. Лишь тонкий лунный луч проложил дорожку от окна до двери.

Малышка схватила меня за локоть и буквально затащила к себе в комнату. А я не сопротивлялся. Даже когда она, повиснув на моей шее, запрыгнула. Ловко поймал ее упругую попку на уровне паха, поглаживая нежную кожу, а Лика впилась своими губами в мои. И да, воображение оказалось право, девчонка была голой, а я в одном полотенце, замотанном вокруг талии.

И вот как тут устоять?

Когда и крышу рвёт и член в бой рвётся?

Она не унималась, целовалась так рьяно и страстно. Даже укусила меня, хихикая и царапая ногтями плечи.

Донес ее до кровати, бросил и навис сверху. Наощупь нашел грудь, соски торчали, манили и звали. Сжал их пальцами, а затем прильнул губами, играл с горошинами языком. Лике нравилось, она охала и гладила мой живот. Все ниже и ниже… и вот тонкие женские пальчики добрались до паха. Лика обхватила член у основания, начала водить ладошками по стволу. Медленно и не очень умело, но, бля, ощущения у меня просто охренительные. Мне уже нетерпелось оказаться внутри малышки, тем более она полностью готова меня принять, а извивается как, мокренькая моя.

Вошёл, легко и свободно и для Лики совсем безболезненно.

А дальше мы качались на волнах удовольствия, то выше, то ниже… но одновременно, вместе.

Когда все закончилось, Лика, устроившись на моем плече, взяла меня за руку и вдруг произнесла:

— А у меня сегодня должна была быть первая брачная ночь, — я нахмурился, не совсем понимая, — и я безумно рада, что именно так закончился день моей не состоявшейся свадьбы.

А ведь точно, сегодня тот самый день Х. И один ноль в пользу Бати. Свадьба не состоялась.

— Ты так сильно не хотела менять фамилию на Рубинштейн? — с усмешкой спросил я, сжимая пальчики Лики в своей ладони.

— И Шакалиной быть не хочу. Шакалы — волки, падальщики.

— Санитары леса.

Лика хмыкнула и, проведя пальчиком по моей груди, спросила:

— А у тебя какая фамилия?

— Простая. Иванов.

— Ну, нормально, — задумчиво произнесла малышка, после чего попросила меня остаться до утра. Но я вспомнил, что Батя собирался вставать рано, так что всё-таки ушел, оставив при этом на губах малышки сочный и долгий поцелуй.

И как почувствовал, потому что утром меня разбудил Владлен.

Сладко потянулась, ловя на животе солнечный лучик.

Настроение чудесное, ощущения волшебные, воспоминания терпкие и пряные.

Я поднялась с кровати, прошлась голой по комнате, даже выглянула в окно, подмечая что машины, на которой вчера приехал Саша, на участке нет. Значит уехал он и скорее всего вместе с Владленом.

Только сейчас подумала, что я не Ярославовна… я Анжелика Владленовна. И никакая не Шакалина. Никогда не любила эту фамилию.

Надев серые брюки и майку, я вышла из комнаты. Спустилась на первый этаж и зашла на кухню.

Ден пил кофе, листая один из старых журналов, в одном из таком я и нашла рецепт борща.

— Доброе утро, — я подошла к нему, приобняла за плечи и чмокнула в щеку. — Батя уехал?

— Да, и уже давно. Сказал что срочное дело, — ответил Ден, — и, знаешь, утром он обеспокоенным был.

— Почему?

— Сказал, что сон ему хреновый приснился. А еще собака наша сбежала. Ночью. И до сих пор не вернулась.

— Собаку жаль, а плохие сны у всех бывают, — кивнула я и включила чайник. Пока вода закипала, достала кружку и насыпала в нее кофе и сахар. — Чем займёмся?

Ден даже поперхнулся, потому что в этот момент я, устроившись напротив него, начала гладить ногой бедро Дена.

Он смотрел на меня, приподняв брови и криво улыбаясь, а я продолжала водить ногой, пока не закипел чайник.

А дальше началось что-то странное…

Я успела сделать всего два глотка горячего кофе, как в доме раздался звук. Та самая сирена, которую я уже слышала пару дней назад. Только на этот раз она орала без остановки.

Ден выбежал с кухни, я за ним. Он выглянул в окно у двери, а потом как заорал:

— Быстро! Бежим в бассейн.

— Зачем? — непонимающе спросила я, замерев на месте. Ден схватил меня за руку и потащил к двери под лестницей.

— Что происходит? — продолжала я не понимать. Мой вопрос прозвучал эхом, мы уже неслись вдоль бортика бассейна, наполненного водой.

Остановились у стены. Ден пнул одну из больших кафельных плиток, после чего в помещении что-то щёлкнуло и перед нами открылась замаскированная дверь. Ден толкнул меня в нее, зашел следом и закрыл за нами дверь.

Мы оказались в темноте, да еще сыростью веяло и пахло.

Мне становилось страшно. Ден взял меня за руку, произнося:

— Вниз, тут ступеньки. Медленно и осторожно.

И мы, действительно, начали спускаться. Ден первый, я за ним. Двадцать ступенек я насчитала, довольно узких, но при этом высоких.

Наконец спуск мы закончили. Ден отпустил мою руку. И вдруг зажегся свет. Тусклый и холодный, но его было достаточно, чтобы оглядеться.

Впереди узкое пространство, как коридор. Длинный, дальше темный, свет горел только над нами. Стены шершавые и каменные. Я в полный рост помещалась, а вот Дену надо было пригнуться. Он и пригнулся, только вот чересчур низко и вперед идти не спешил, а потом вовсе присел на корточки и начал общупывать стену внизу.

— Может ты мне ответишь, что случилось? — тихо повторила я вопрос.

— Скорее всего Шакал нас нашел, охранник успел подать сигнал опасности. Хорошо, что у Бати был план на этот случай.

— Какой?

Вместо ответа Ден поднялся, держа в руках большой пакет. Из него Ден достал фонарь и спортивную сумку, которую он повесил на плечо.

Ничего пока не понимая, я поинтересовалась:

— А дальше что?

— Бежать, малышка, бежать. За мной, и смотри под ноги, здесь могут быть крысы, — он снова взял меня за руку и, освещая путь фонарём, двинулся вперед.

— Крысы? — пискнула я, ускоряясь. Однако бежать в тапочках трудно. А еще мне было холодно. Но я старалась, не капризничала, шустро перебирала ногами и крепко сжимала ладонь Дена. А еще надеялась, чтобы никакой живности тут не оказалось. Иначе я точно начну орать, как резанная.

Бежали мы не долго, вскоре каменный коридор закончился решёткой. Ден толкнул ее плечом, решётка беспрепятственно открылась и мы вышли. Здесь была стена, у которой стояла лестница, на этот раз не каменная, а деревянная, очень шаткая. Ден велел мне подниматься первой, что я и сделала, а сам он поддалкивая, помогал мне сзади.

Наверху было светлее. Я поднялась и огляделась. Свет пробивался через довольно большие щели по всему периметру небольшой деревянной постройки, возведенной явно тяп-ляп. А посередине стояла машина. Иномарка, но уже давно не новая.

Ден тоже поднялся, а потом опустил крышку на люк из которого мы только что выбрались.

Острого чувства страха у меня не было, однако сердце бешено стучало в груди. Я часто и глубоко дышала, замерев на месте как вкопанная, пока Ден открывал широкие двери постройки. Яркий дневной свет резко ударил в глаза, я часто заморгала, пытаясь рассмотреть, что находилось снаружи. И судя по обильной растительности вокруг, мы оказались в лесу.

Порывшись в небольшом кармане сбоку сумки, Ден нашел ключи и подошел к машине. Открыл, командуя мне:

— Прыгай.

Я выполнила команду беспрекословно, залезла в машину на переднее пассажирское, и Ден тут же вдарил по газам.

— И куда мы? — малышка пристегнулась и обняла себя за плечи.

— Пока вперед, — бросил нервно. И малышка замолчала.

А я гнал, по этому чертову лесу, ветки били по стеклу. Да еще дождь начался, не стеной, однако погоду и видимость он портил. Но я примерно знал этот путь, точнее Батя мне рассказывал: ехать прямо, пока не окажемся на асфальтированной дороге, там свернуть налево. И ехать все время прямо, до ближайшего населённого пункта.