― Мы эти фартуки уже на Псковском озере надели, возле островка. ― Савелий указал пальцем на своё сюрко с чёрным крестом на груди. ― Только переоблачились, как прямо на нас, из-за мыса, трое санок наяривают. Едут и едут, нам-то что? А как только возничие кресты увидали, то сразу к берегу и тикать в лес. Добро побросали. Народ какой-то пуганый.

  ― Здесь война, Савелий. Ярославовичи на той стороне Ливонию грабят. Вам, наверно, счастливчики попались по дороге, что добычу домой везли.

  ― Добычу? Да там такое барахло, что у нас и не возьмёт никто. Вот, помню, в январе мы обоз степняков перехватили. Так там добыча. Я, кстати, пару кубков золотых сюда привёз. Гюнтеру в подарок.

  ― А что за степняки?

  ― Ты ж знаешь меня, Лексей. Я их в полон не беру, спрос не учинял. Неча им по земле русской ходить.

  Закончив с формальностями и осмотрев по предложению Гюнтера красоты природы с высоты башни донжона, мы отправились обедать. Предстояло объяснить Савелию сложившуюся вокруг Самолвы обстановку и возможные варианты по использованию его отряда. Ситуация была следующей. Епископ Дерпта, заручившись поддержкой датского наместника в Колывани, собрал у своей столицы местное ополчение и наёмников, готовых отправиться на помощь королю Беле, общей численностью около тысячи человек. Это были те самые войска, которые вербовали за венецианское золото, так некстати прошляпленное нами. Со стороны Риги на помощь епископу двигался отряд орденских рыцарей в количестве около семи с половиной сотен под предводительством Андреаса фон Вельвена. Ярославовичи в свою очередь, застряли на подходе к Дерпту и практически упустили возможность его занять, дав очухаться Герману. Блицкриг не удался. Русское войско пресыщено взятой добычей, а мысли о том, как бы половчее донести награбленное до дома, только ослабляют боевой дух. Моё предложение сводилось к тому, чтобы убедить Ярославовичей разбить неприятелей порознь, до момента их объединения, после чего захватить столицу епископства и принудить Орден к миру. На переговорах Гюнтер выступит посредником, и постарается оттяпать себе Юрьев, который в итоге станет столицей его княжества. Уплатив некоторые отступные Ярославу, на подобное расширение земель можно было рассчитывать.

  - А если Александр с Андреем не согласятся? Может, они ждут, что Герман, наложив в рясу, попросит заключить мирный договор? - Спросил Савелий.

  - Кабы знать, - пробормотал Гюнтер. - А если к тестю гонца послать? Пусть известит о наших планах Пахома Ильича.

  - Ещё бы знать, где Пахомушку искать. А то, получится у нас, что 'На деревню дедушке' письмо напишем. С той стороны вестей не было? - Спросил я у Гюнтера.

  - Нет. Последний раз известия получали из Пскова, но выяснить можно.

  Пахом Ильич находился в арьергарде русской рати, стоявшей на берегах Аарна йыге (так местные называли реку Ахья), готовой двинуться по первому приказу вперёд. Ждали возвращения отрядов фуражиров - так, по крайней мере, озвучили трёхдневное топтание на месте Ярославовичи. На самом деле князья считали часы до возвращения посла-разведчика, повезшего к Герману требование о выплате дани и возобновлении торговых отношений. Будучи уверенным в своих силах и зная о численном превосходстве над противником, Александр до этого времени и не помышлял о подобном. Но всё изменилось. Вот уже несколько дней (спасибо учителям, рассказавшим об изобретении Аристотеля), как князь расшифровал текст, написанный на длинном, не шире ремешка от шлема, пергаменте для скиталы , заботливо привезённый неким тайным агентом новгородского боярина Строгана. Из послания выходило, что к Дерпту движется четырёхтысячная армия. Тевтонцы собрали все свои силы для ликвидации угрозы на востоке. Такое событие можно было предположить, но только не такое количество живой силы. Если в ближайшее время епископ не даст ответ, то дружины надо уводить из-под удара. Добыча взята приличная, Псков с Изборском отбит - первичная поставленная задача выполнена и поход удался.

  - Пелгуй, - обратился к своему оруженосцу Александр, - сходи к братцу моему, пусть он человека ко мне пришлёт. Верного, да смышленого. Того переяславца, что позавчера на охоте отличился. Скажешь - время вышло. Брат поймёт.

  Минут через пятнадцать, полог княжьего шатра переступил широкоплечий, выше среднего роста мужчина, в потёртом меховом чепчике, завязки которого свисали как косички. Сняв головной убор, вошедший отдал должное иконе, прикреплённой к столбу шатра, после чего поклонился князю.

  - Звал, княже? Кербет меня звать.

  - Помню я, как тебя звать. - Александр присел на сундук, не сводя глаз с Кербета. - Возьмёшь с собой десяток и рано утром поскачешь в сторону Пылвы. Всех, кого из наших на пути повстречаешь - шли сюда. Ну, а ежели большой отряд немцев заметишь, то постарайся сосчитать их и сразу незаметно уйти.

  - А если не повстречаю и не замечу?

  - Дай бог, чтобы так и было. Запомни, иная весть - дороже жизни десяти людей будет. Ступай Кербет.

  На закате дня, Новгородский князь собрал на совет всех сотников похода. Усевшись в шатре полукругом на сундуках, военачальники травили байки, хвастались своими успехами и поглядывали в сторону Пахома Ильича, стоявшего напротив Александра. Князь читал письмо от Штауфена.

  ' ... Самолвинское княжество с вами и, твёрдо уповая на милость Божию, не остановится ни перед какими жертвами, пока Дерптское епископство не будет сломано и достоинство Руси не будет ограждено. Бог любит победителей и многое им прощает. Зная о том, как будет сложно удержать Юрьев от тевтонского посягательства, предлагаю тебе, мой брат, свою помощь в переговорах с Орденом. Я сяду в Юрьеве и буду благодарить тебя справедливой данью'.

  Фактически Гюнтер Штауфен предлагал поставить его на место Германа, а само епископство упразднить или переформатировать. Для этого надо было лишь захватить город, оставить там новгородский гарнизон и осмыслить сумму ежегодной благодарности. В принципе, всё к этому и шло. За последнее время, крестоносцы терпели поражения за поражением. Эзельское епископство пожертвовало частью своих владений, и было похоже на раненого кабана, раздираемого волками. В феврале тридцать восьмого года, Генрих уступил четверть провинции Ляэнемаа и половину замка Леаля, а год назад вообще передал права на управление и доходы с большей части своих земель. Если раздавить Германа, то тевтонцы согласятся на мирные переговоры. Генрих Эзельский для них более выгодная и, несомненно, сговорчивая фигура, нежели Дерптский епископ с его непомерными амбициями в спорах с датчанами. Если поделить епископство между Новгородом и орденом, то всё может получиться. Латгалия отойдёт к Пскову, а Штауфен станет наподобие вала между Русью и ливонцами. Учитывая проявленные в Самолве административные способности, можно не сомневаться, что и большее ему по плечу. Но как убедить немцев не вмешиваться сейчас и будет ли Гюнтер, лоялен Руси?