Допрос протекал в форме беседы. Ливонец лёжа в кровати расслабился, иногда трогал перебинтованную голову и болтал, не переставая, чему способствовал подогретый херес в оловянном кубке. Узнав, что Гюнтер два года назад находился в составе свейского войска на Неве, поведал, что хорошо знаком с Рудольфом из Касселя, бывшим комтуром Вендена.

  - Я помню его, - подтвердил Штауфен, - когда состоялась инкорпорация меченосцев в Тевтонский орден, он один из немногих возражал. Этакий непримеримый: то с Фольквином лаялся, то Герману Балку палки в колёса вставлял.

  - Но ведь, добился же своего: Балк покинул пост ливонского ландмейстера.

  - А где он сейчас, Рудольф фон Ну ? Так он вроде себя называет?

  - Насколько я знаю, - отвечал раненый, - он направился в Дерпт. На следующий день, как мы покинули Изборск, я послал своего оруженосца с письмом. Как раз тогда, когда охромела лошадь, тянувшая сани с воском. Вёрст десять, дюжина кнехтов ещё тащила их, а потом... сорок пудов всё же.

  - Груз хоть догадались спрятать?

  - Пришлось. Я ж думал, что новгородцы дальше Изборска не пойдут. А оно вон как вышло.

  - Да не переживай ты так. Подумаешь, простой воск.

  - Если бы, там алаты... - ливонец запнулся на полуслове, выронил из рук кубок, проливая вино прямо на одеяло, и потерял сознание.

  Гюнтер посмотрел на недавнего собеседника, мысленно сплюнул и стал подсчитывать. 'За день отряд мог отмахать сорок вёрст, не меньше, ибо спасались и двигались в максимально возможном темпе. Прибавим ещё десять, про которые поведал ливонец. Получается полсотни вёрст от Изборска. Но почему они попёрлись в Изменку? Они должны были идти по дороге на Дерпт. Заблудились? Нет, тут что-то не так. Целые санки алаты... наверно, янтаря запрятанного в воск. Фунт янтаря по стоимости равен фунту серебра, а на юге, так ещё дороже. Проклятье, сорок пудов янтаря лежат где-то рядом, а этот гад болезненный опять без сознания. Сорок пудов, сорок пудов. Думай Гюнтер, думай'. Дойдя до кабинета, Штауфен стал наматывать круги вокруг письменного стола на изящной резной ножке.

  - Нюра! - Позвал Штауфен жену, не выдержав мозгового штурма.

  Обрисовав возникшую ситуацию, Гюнтер уставился на супругу и стал ждать от неё предложений.

  - Так, Гюнтик. Доставай дядину карту и бери циркуль. Измеряем пятьдесят вёрст, ставь иголочкой в Изборск и черти полукруг. Сделал?

  На столе зашуршала карта, и раздался скрип грифеля по бумаге.

  - Готово.

  - Теперь смотрим пересечение линии с дорогами. Лесом и болотами они идти не могли. Вот тут, где в прошлом году псковский отшельник пещеру вырыл, чуть повыше и находятся спрятанные санки. От дороги они отволокли их недалеко, скорее всего, просто забросали еловыми лапами, да снегом припорошили. Если порыскать с двух сторон от тракта - обязательно найдём.

  - Умница!

  - А то, - Нюра кокетливо подмигнула мужу, - завтра дядя Алексий обещал приехать, ещё раз всё обдумаем, ливонца, как очнётся - потрусим, да в путешествие отправимся. Я тут прикинула, стену, что напротив окна, как раз янтарём выложить можно . Князь ты, или как?

  Гюнтер обнял супругу и поцеловал. Затем подхватил обеими руками за талию, приподнял и закружил вместе с Нюрой в некотором подобии вальса.

  Рано утром Павел известил супружескую чету, что ливонец умер. Бездыханное тело лежало на кровати в том самом положении, в котором его оставил Гюнтер после разговора. Так и не приходя в сознание, рыцарь тихо скончался. Горевать по усопшему никто не стал. В знак благодарности за поведанный клад, Гюнтер приказал смастерить гроб и положить вместе с телом меч, запоротый молодым смоленским кузнецом, производящим эксперименты со сталью. Незадолго до полудня на самолвинском кладбище возле недостроенной ротонды часовни появился новый холмик земли с торчащим из неё берёзовым крестом. К этому времени отряд из восьми человек с заводными лошадьми направлялся к острову Городец, догоняя Лексея и Снорьку.

  Рассказ Гюнтера о несметных сокровищах несколько озадачил меня. Оставалось чуть больше полумесяца до субботнего дня пятого апреля, когда произошёл решительный поворот в затяжной войне между Новгородом и Орденом, а тут такая напасть. Одно утешало - вся экспедиция займёт не больше недели по времени. Но у меня возник ряд вопросов. Почему ливонцы из Изборска направились не к хутору Кирумпяэ, откуда шла прямая дорога на Дерпт, а к Моложве? И если это так, то не написал ли ливонец в своём письме, где он собирается припрятать возок с янтарём, так, на всякий случай? Ведь понятно, что янтарь не его, а значит за ним непременно придёт хозяин, когда узнает о недавних событиях в деревне паромщиков. И если бы не плотник из-под Пскова, поведавший, что из-за обширных болот другой дороги просто нет, то мы бы ещё долго ломали голову над нашим маршрутом. А возможность повстречать конкурентов в поисках драгоценных саней, подтолкнула нас к немедленным действиям. Я со Снорри, пообещав всё подготовить к походу, поскакал к острову, а Штауфен стал собирать отряд сопровождения.

  Опережая основной отряд где-то на два часа хода, мы подъехали к скале с белой башней. 'Белой', я называл её больше по привычке, нежели из-за цвета камня из которого она была сложена. Два дня работы - и моё сооружение, обработанное специальным составом, слилось с песчаником, не давая ни малейшего шанса случайному путнику обнаружить следы творения человека со стороны озера.

  От Волховой косы мы немного углубились в лес, где была построена маленькая конюшня для двух лошадей. Здесь я оставлял свой транспорт. В сарайчике был запас сена, овса и двухсотлитровая бочка, которая наполнялась ключевой водой из незамерзающего источника посредством самодельного акведука. Сам же ручеёк благополучно втекал в озеро в пятнадцати шагах от строения. Пока Снорри ослаблял подпруги и разбивал лёд в бадье с водой, дабы напоить коников и разводил огонь, я уже был в комнате перехода.

  Идёшь в поход на неделю - бери продуктов на десять дней. Это золотое правило туриста. Лучше пусть останется, чем быть голодным. Исходя из этого, я подсчитал количество галет, хлеба на первые три дня, консервов, яичного порошка, масла и самое главное - корма для лошадей. После прохода по области (где лежал наш маршрут) армии Ярославовичей никакого фуража там быть не должно, а если и остался, то отдавать его будут с кровью. Спать мы будем в двух палатках. Думаю, для Нюры с Гюнтером хватит большого двухместного спальника, Снорька, как и остальные датчане кутается в медвежью шкуру, ну а Павел, как будущий рыцарь, должен привыкать к тяготам и лишениям, а значит - спать тоже в меховике. Правда, своего тёплого атрибута для сна он ещё не добыл, но то - дело наживное. Прихвачу для него одеяло из верблюжьей шерсти и свитер. Готовить пищу будем в одном двадцатипятилитровом казане и на чугунной сковороде. Оценив вес и объём приготовленного к переброске груза, и как это будет крепиться на лошадиных спинах, да прибавить к этому оружие и доспехи, понял - без санок не обойтись. Пришлось покупать. Собрав и упаковав все необходимые вещи, я вновь оказался в средневековье.