На второй день пути мы подошли к конечной точке маршрута. Кое-как развернулись, распугав пару однодеревок, отшвартовались и стали ждать. Расположившийся на западном берегу реки городок был раза в три меньше Смоленска и сплошь деревянным. Если посмотреть сверху, то Дерпт напоминал отпечаток ступни: плотно застроенный, с защитными сооружениями в районе пятки, пожиже в середине и растекающимися домишками с огородами до самых кончиков пальцев ― причалов, упирающихся в реку. Как такового порта и причальной стенки со складами, как в Новгороде не было, зато сразу за административным зданием, в ста шагах от нас был виден довольно крупный рынок. Лотки тянулись параллельно берегу и насчитывали несколько рядов. Едва портовый чиновник ступил на палубу, как Воинот с Павликом пересели на лошадей и отправились к епископу, чуть не задавив портовых стражников, нагло шатавшихся по проезжей части. А возле нас вскоре собралась толпа зевак, преимущественно кормящихся с реки. Ожидаемого фурора судно пока не произвело, но народ потихоньку начинал скапливаться и шушукаться. Для них необычно являлось всё: начиная от спасательных кругов, такелажа, рубки, носовой надстройки закрытой брезентом и заканчивая колодцами, в которых прятались шверты. Обсудив своё видение, они разошлись, уступив место новым ротозеям. Биндюжники лишь отдали должное объёмному трюму, а потом и вовсе утратили любопытство. Товар Игоря Васильевича вызвал общий вздох разочарования, как только они услышали рассказ чиновника. Все ожидали чего-то чудесного, возможно волшебного но, никак не банального набора русских купцов. Мытаря, что принимал пошлину, окружили и стали расспрашивать.

  ― Доски он привёз струганные, очень хорошего качества. Гладкие! Как зад у твоей жены. ― Рассказывал портовый чиновник одному из собравшихся зевак.

  ― То, наверно, не его жена была. Гы, гы, гы, ― засмеялся сосед слушателя, ― у Марты зад как печёное яблоко.

  ― За своей крысой смотри. У Марты зад как зад.

  Под шумок, чуть не переросший в драку, купец нанял возок и отправился в магистратуру к своему знакомому ратману ― шельмецу и непревзойдённому выпивохе Шульцу. Повозка проскочила спорящих между собой людей и, обрызгав водой из лужицы стоящего у обочины старика-паломника, покатила к городским воротам.

  Абсолютно седой, в рубище, с огромным деревянным крестом на шее, сгорбленный юродивый смотрел красными воспалёнными глазами на кеч и не мог оторвать взгляда от стоящего у причала судна. Паломник, с недавнего времени каждый день приходил к пристани. Иногда его подкармливали, но чаще, просто насмехались, когда просили рассказать о дьяволе, слыша в ответ скороговорку из одного слова. Потерянная память потихоньку возвращалась к нему. Корабль напоминал что-то знакомое, из его прошлой жизни, когда он был другим, не таким как сейчас.

  ― Марта, это моя Марта. ― Прошептал старик, услышав имя женщины, о прелестях которой невдалеке шёл спор, ― как ты похорошела.

  ― Эй, убогий! Что ты там сказал? ― Раздался вопрос ревнивого мужа из толпы.

  ― Я не убогий. Меня зовут Рудольф! ― Рявкнул паломник.

  ― Опа, да вы посмотрите на него. Да Тилл, если даже такой оборванец знает твою Марту, то дело совсем дрянь. Сочувствую. Пошли отсюда, ничего интересного мы больше не увидим.

  Зеваки, потеряв всякий интерес, обошли старика и направились к таверне, весело провести время. Когда начнётся разгрузка судна, их позовут, а пока, ― можно и сил набраться, горло промочить.

  Рудольф подошел к носу судна, погладил рукой по швартовому канату, наслаждаясь упругостью сизалевых волокон, с удивлением провёл ещё раз, после чего понюхал его.

  ― Какой странный канат, из чего сделан? ― С обыденностью в голосе, спросил у вахтенного паломник.

  Ничего не понявший Ваня Лопухин, впервые за плаванье получивший столь ответственный пост, растерялся и позвал Сулева. Тот немецкую речь понимал, но ответить на вопрос не смог, в результате чего метнулся в рубку в поисках дяди княжны. Спустя несколько минут, сын Игната вернулся обратно и сообщил паломнику ответ.

  ― Из листьев агавы. Дерево это в Африке растёт.

  ― Это где?

  ― А я откуда знаю? Где-то в той стороне, за землями египетскими, ― юноша показал рукой на юг, ― говорят, люди там, чёрные как ночь, маврами зовутся.

  ― Так вы издалека, ― Рудольф облегчённо вздохнул и тут же с просьбой в голосе добавил, ― можно мне с вами?

  ― Не, из Самолвы мы, что с той стороны озера. Шёл бы ты своей дорогой, божий человек, а то батька ругаться будет, чужаков пускать не велено.

  ― А где это Самолва? ― Не унимался паломник. ― Я с вами хочу.

  В этот момент Игнат вышел на палубу в сопровождении Соболька, щеголявшего в новой робе. В руках самолвинца была удочка, ― родственники хотели половить рыбки, пока позволяло время.

  ― Баать! Помоги! Тут немец ненормальный. ― Позвал отца Сулев.

  ― Ну что за народ такой? Дай ему сухарь, пусть проваливает. Вот, смотри, ― уже обращаясь к свояку, сказал Игнат, ― блесна тут такая хитрая, а крючок железный. Леску потрогай, чуешь какая?

  Соболёк повертел блесну, рассмотрел крючок, покрутил между указательным и большим пальцами руки леску и только цокнул языком, когда Игнат продемонстрировал работу спиннинга. Буквально через несколько минут в руках рыбаков уже трепыхалась рыбина длиной с локоть. А испробовавший новую снасть Соболёк, умудрился выдернуть щуку, староватую, а посему непригодную для продажи. Её и отдали паломнику, ссылаясь на отчётливое пятно в виде креста на голове. Вообще-то, Соболёк и Игнат просто испугались. Перед рыбалкой, дядя княжны рассказывал необыкновенные истории про щук, и как назло, именно похожая щука и попалась удачливым рыбакам. История была следующей.

  В давние времена, Бог создал щуку и назначил её королевой среди рыб. А дабы она имела отличительный знак, так сказать, регалии сопутствующие царственной особе, то на голове рыбы нарисовал крестик. Об этой затее пронюхал дьявол и стал отлавливать щук, да затирать крест. Прошло некоторое время, и гулявший на берегу, Бог повстречал дьявола. Завязался разговор, а нечистый возьми, да похвастайся, что создал новый вид рыб, в точности походящий по описанию на щук. Стали они созывать своих рыб, а Бог и говорит дьяволу: ― 'У моих рыбин есть отличительный знак ― крест на голове'. Нечистый усмехнулся, тайно радуясь своим козням: ― "А у моих креста нет", ― и принялся хлопать хвостом по воде, призывая своих, как он думал, щук. Вода вспенилась, но щуки приплыли лишь на призыв Господа, и все они были с крестиками. Посрамлённый дьявол, скрипя зубами, ретировался. С тех пор в голове щуки действительно находится крестообразная кость.