Янеку недавно исполнилось тринадцать; он был лишь на четыре месяца младше Хибы, и Тош рассчитывал на то, что они станут друзьями. Тош ещё раз критично посмотрел на Янека: плоское лицо с круглыми, чуть навыкате, голубыми глазами, укрытое шапкой соломенных волос; угловатые плечи. Янек был среднего роста, да и все его результаты в школе были достаточно средними; казалось, ему суждено было достичь совершеннолетия, занять незначительную должность в Красном Кресте и прозябать на ней остаток своей жизни.

   Тош избрал местом для разговора небольшой открытый дворик во внутреннем блоке. Здесь был разбит сад, в котором росли виды кустарника и деревьев, характерные для европейских лесов, погребённых сейчас под ледником. Посреди садика возвышался дуб, которому было уже не меньше ста лет - это дерево особо почиталось роткрейцерами, оно символизировало силу и законность их власти. Глобальное похолодание изменило климат Земли: на Ближнем Востоке установился прохладный умеренный климат, ранее характерный для средних широт; дожди стали нормой, а не событием. Когда европейцы оставляли свою родину, они вывезли не только ценности, но и семена и саженцы эндемичных растений, даже плодородный чернозёмный грунт, содранный на огромных территориях. Всё это вывозилось на Ближний Восток, где титаническими усилиями создавалась экологическая среда, подобная той, что раньше существовала в Европе.

   Командор посмотрел на стоявшего перед ним ребёнка. Янек, после школы, как обычно, заглянувший к матери, неловко переминался с ноги на ногу. Тош, вспомнив, как отец в своё время говорил с ним, придал голосу покровительственный тон и начал разговор:

   - Янек, как ты вырос! Настоящий мужчина! - он хлопнул мальчика по плечу. Янек натянуто улыбнулся и даже что-то пробормотал в ответ.

   - Почему так тихо, Янек? Говори громче! Крестоносец должен рычать, как дизельрыцарь!

   Глаза Янека блеснули, в них мелькнуло какое-то выражение, которого Тош раньше не замечал.

   - Спасибо, командор Тош!

   - Это уже получше, Янек. А дама сердца у дизельрыцаря есть? Как у Барона Фишера, а?

   Барон Фишер, герой популярных ментотрансляторных боевиков, водил космический истребитель, стрелял из ручного бластера и обнимал красоток, и зачастую всё это - одновременно. В глазах мальчишки зажегся огонёк - Тошу явно надавил на нужную пружину.

   - Нет, командор Тош!

   - Что, кончилась нефть - кончилось рыцарство?!

   Последнее выражение, популярное на Ближнем Востоке, применялось, в зависимости от ситуации, в разном контексте. В ментотрансляторных клубах, куда и сам Тош захаживал в юности, это означало, что денег на счету нет, и пора уходить. Он прозрачно намекал Янеку на то, что его возможности слишком скромные.

   - Вроде того...

   - Почему же кончилось? Был бы дизельрыцарь, а дама найдётся! Моя Хиба - уже взрослая, только и говорит мне, что ей нужен хороший парень. Парень, который, если что, смог бы её защитить - что скажешь?

   По реакции Янека, которую мальчик даже не пытался скрыть, Тош понял, что предложение ему не понравилось. Янек замялся, подбирая слова:

   - Она гуляет с арабами. Мама говорит, что Хиба не будет роткрейцером.

   - Кто сказал, что не будет? - удивился Тош. Как ему было отлично известно, подобные "обещания" не стоят ничего, а в ответ можно требовать что угодно. - Да подвинуть этих сарацин нужно, чтоб твоей даме сердца не досаждали!

   Янек молча кусал губы; видимо, он считал подобный исход нереальным. Тош почувствовал, что осталось совсем чуть-чуть.

   - Это мы здесь всё решаем, Янек! - он подошёл вплотную и положил мальчику руку на плечо, чтобы тот почувствовал его силу. Янек чуть вздрогнул, но тут же выдавил из себя покорную улыбку, которая почти сразу же приобрела вполне бравый вид.

   - Поговоришь завтра с Хибой, а если эти, недолеченные, будут возникать - скажешь мне. Воспитаем их чуть-чуть - если надо, то и дезинфекцию с огнемётами проведём.

   Янек снова улыбнулся - видимо, надеясь, что ему не лгут, но явно подозревая подвох. Чтобы поставить убедительную точку в разговоре, Тош снова хлопнул мальчика по плечу и, развернувшись, ушёл.

  7

   Хиба виделась с Умаром всё чаще. Сперва они встречались вместе с остальными, но постепенно парочка стала отделяться, уединяясь то в одном укромном уголке, то в другом. Хибу никогда раньше не влекло к мужчине, и всё было для неё новым - и сладостное ожидание встречи, и замирание сердца, и прикосновение его горячих рук, и запах мужского тела.

   - Хочешь увидеть, как живут за городом? - спросил он однажды.

   Хиба неоднократно видела пригородные трущобы по голографическому каналу и в ментотрансляторном клубе. Видела, как миссии Красного Креста под вооружённой охраной посещают эти районы, заселённые "лицами из группы риска", и разбрасывают им упаковки с пищей прямо с грузовиков. Несмотря на такую заботу, эпидемии, одна ужасней другой, включая и психические, то и дело вспыхивали в обширном пригороде, заселённом, как говорил Тош, "паразитами". Сам вид трущоб внушал отвращение: груды отходов источали зловоние, громоздясь прямо на "улицах", а проститутки то тут, то там предлагали себя прохожим за пару крейцмарок.

   - Наверное, нет, - ответила Хиба чуть дрогнувшим голосом.

   - А я там живу, - ответил Умар с вызовом. - Ну что, пойдёшь сдашь меня?

   У Хибы от такой новости перехватило дыхание. Умар живёт в пригороде? В это не верилось. Неоднократные утверждения в том, что преодолеть санитарную зону, отделявшую трущобы от Багдада, невозможно, убедили её в том, что это - правда. Умар действительно не жил в их квартале, а на все расспросы отвечал, что его дом находится "там", и махал рукой в неопределённом направлении. Девочки знавшие Умара уже давно, особенно Назик и Фатиха, смеялись и говорили, что он живёт на западном берегу, а потом непринуждённо меняли тему разговора. Теперь все эти недомолвки и перешёптывания, эти заговорщицкие взгляды - всё получало своё объяснение и причину. Умар был исламистом, это он дал Фатихе ту листовку с молитвой! При мысли о том, что Фатиха получила взамен, сердце Хибы учащённо забилось.