ТЕРРИТОРИЯ МИЛОСЕРДИЯ

  1

   Давид Азулей, словно подтверждая свою фамилию, был голубоглазым - вероятно, его предки тщательно следили за тем, чтобы сохранять крайне прибыльный статус торговых посредников, и всеми силами сохраняли этот внешний признак. А может, Азулей просто сделал операцию по генному перекодированию. Однако неизменный крючковатый нос, отличающий представителей семитских народов, напоминал собеседнику: его обладатель - еврей, и торговаться он умеет лучше, чем кто бы то ни было.

   Герхард Тош, командор районного отделения Красного Креста Адхамии , стараясь никоим образом не выказывать своего волнения, глубоко вздохнул и подался вперёд, к столу. На молодых роткрейцеров этот приём обычно производил впечатление, достаточное для того, чтобы они выполняли последующие указания со всем возможным усердием.

   - Слушаю вас внимательно, Герхард, - Азулей любезно улыбнулся собеседнику и отпил кофе. С тех пор, как ледник покрыл большую часть Северного полушария, площадь, занимаемая пищевыми культурами, резко сократилась, и цены на продукты питания взлетели настолько, что некоторые вещи, ранее считавшиеся общедоступными, превратились в предметы роскоши. Как кофе, например. То, что Давида пригласили во внутренний блок, было чем-то из ряда вон выдающимся, но в то, что его ещё и угостили настоящим кофе, никто и ни за что бы не поверил. С тех пор, как роткрейцеры захватили обширные территории, ранее именовавшиеся Ближним Востоком, они создали себе репутацию людей, не знакомых со словом "сострадание", а их скупость, доходившая до скаредности, вошла в поговорку.

   - Хороший кофе, - сказал Азулей тоном, принудившим Тоша покраснеть. Еврей был дельцом до мозга костей, и видел собеседника насквозь.

   Тош снова вздохнул, на сей раз искренне. Создавалось впечатление, что, начни он нахваливать кофе и говорить о его высокой стоимости, Азулей попросту скажет, что у него дела, и не допив, удалится, попросив прислать ему счёт. "И, наверняка, он укажет на то, что кофе в чашке ещё оставался, и согласится оплатить только то, что выпил, а его адвокат докажет, что Азулей прав!", - Тош почувствовал, как его охватывает ярость. Официально Красный Крест был всего лишь одной из государственных структур Европейско-Средиземноморской конфедерации, но реальная власть принадлежала именно роткрейцерам. "Как кровь, струящаяся в жилах человека, является его жизнью, так и Красный Крест - суть сердцевина ЕСКОН", - гласило вероучение КК. Вооружённый добровольческий корпус Красного Креста стал тем мечом, что разрубил узел распрей, тысячелетиями бушевавших на Востоке, и принёс мир исстрадавшейся земле. Евреи же были одной из национальных общин, и самой малочисленной притом. Некоторые из молодых роткрейцеров даже открыто позволяли себе намекать на "нордическую кровь" выходцев из Европы, впрочем, реальное положение вещей требовало помнить о связях евреев с США. Американцы долгое время лидировали в научно-технологической гонке, и крайне неохотно делились своими изобретениями с ЕСКОН - все новинки поступали только через фирмы, возглавляемые евреями. Сейчас, когда Марс потеснил США, ситуация несколько улучшилась - американцы, словно почувствовав, что их монополии угрожают, пошли навстречу ЕСКОН. Но, как поговаривали некоторые, это было не к добру - назревала война с Марсом, и Америка просто искала себе союзников. Так или иначе, Тош получил вполне ясные указания, требовавшие от него выполнить любое требование Азулея.

   Тош отлично понимал, что нужно американцам: отмена политики генетической сегрегации. Это было то, на что они согласиться не могли. Что будет, если все эти десятки и сотни миллионов изъеденных всевозможными болячками арабов запрудят чистые, аккуратные города, заселённые белыми? А как иначе добиться сотрудничества от США? Режим генпартеида должен пасть - это слова президента Морриса, и его точку зрения разделяет большинство избирателей. И это притом, что сами США разделили свой народ на классы гражданства! Тош надеялся, что обуревавшие его эмоции незаметны Азулею. Словно почувствовав, что о нём думают, Азулей медлительным, явно отработанным жестом поставил чашку с кофе на блюдце.

   - Мы сейчас ведём переговоры с нашими американскими партнёрами, - он сделал паузу и дождавшись, пока Тош кивнёт, продолжил, - о поставках в Средиземье некоторых материалов...

   Тош кивнул, будто слово "Средиземье" ничуть не оскорбило его.

   - ...необходимых для производства био-дроидов. Это: поликлеточное сырьё, батареи-имплантаты, 3N-технологии ...

   Командор почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Блокада прорвана! И вдруг его сердце замерло: какой ценой? Моррис был согласен только на отмену политики генпартеида, и как-то не верилось, что он вот так взял и санкционировал поставки товаров из "чёрного списка".

   - ...Это вещи, без которых современное государство не может нормально существовать, - продолжал Азулей тягучим голосом. Тош понял, что больше не может молчать.

   - От меня что-нибудь требуется? - эта фраза вырвалась у него, в нарушение всего тонко построенного плана беседы.

   - Нет, - осторожно покачал головой Азулей, покосившись на эмблему КК, нашитую на рукаве униформы Тоша. - Поставки будут осуществляться через мою фирму...

   Азулей сделал паузу. Тош понимал, что всё зависит от его инициативы. Если он не даст Азулею то, что тому необходимо, сделка не состоится. Конечно, ЕСКОН не может зависеть от воли Тоша, поэтому завтра же его сместят и назначат нового командора, более покладистого. Старый мошенник будет доверять ему только тогда, когда подкупит лично. Испачкавшись в этом, Тош уже не сможет вдруг проявить принципиальность и передумать. Он позволил огню алчности загореться в собственных глазах.

   - Вы начинаете дело, которое сделает вас очень богатым человеком, Давид. Я хотел бы стать вашим другом. Разумеется, у меня будут некоторые запросы, но уверен, мы сможем договориться...

   Азулей посмотрел ему в глаза, словно что-то выискивая, а потом кивнул.

   - С вами можно иметь дело, командор Герхард. Мне лично от вас ничего не нужно, я человек в возрасте. Но один мой внучатый племянник...

  2

   Хибе исполнилось девять лет, когда её забрали роткрейцеры, и она вполне осознавала, что происходит. Тогда она ещё посещала школу, наравне со всеми остальными детьми арабского происхождения, населявшими Багдад. Хиба отлично помнила тот день. Солнечный свет заливал их класс, в котором всё подчинялось воле строгой госпожи Зубейды. Хиба стояла в очереди к ментотранслятору, который должен был перенести на кору её головного мозга очередной урок немецкого, когда дверь распахнулась, и в класс вошли люди с изображением Красного Креста на рукаве. Один из них был вооружён и выглядел очень суровым; трое остальных, мужчина и две женщины, наоборот, были очень приветливы и разговорчивы. Они спросили, где Хиба, и госпожа Зубейда указала на неё. Девочка, которую воспитали в уважении к Красному Кресту, позволила отвести себя в пустовавший класс, где у неё взяли пробы генетического материала. Всё прошло безболезненно - наноскопическая игла вошла точно в пору, пронзив капилляр, - Хиба едва ощутила укол. Сравнив её генокод с собственной базой данных, роткрейцеры переглянулись. Светловолосая женщина, не носившая хиджаба, заявила, что девочка, несомненно, является Хибой Солтани, но мужчина, явно бывший за главного, возразил ей - необходимо снять ментограмму.