— Козлята ведь могли прибежать из другого вольера? — неуверенно предположил он.

— Ты за дурака меня не держи! — рявкнул староста. — Я сам! Вот этими руками третьего дня роды принимал!

— Нервный он какой-то, — буркнул Орест, когда тот ушёл, оставив Грома осматриваться. — Кабес скорее сожрёт свинью, чем будет её крыть. И козёл тут вообще при чём? Он же сам сказал, свинью спаривали с хряком! — Орест полюбовался на хряка, ни разу не похожего на отца выводка козлят, и развернулся к Грому, который как раз осторожно взял одного. — Да не утруждайся даже! Староста просто пьян!

— Я бы так не сказал, — Гром дал ему в руки козлёнка и раскрыл ему рот, демонстрируя зубы. — И разрез глаз совсем не как у козы.

— Ну, не может свинья родить козлят, — утомлённо протянул Орест. Сегодня все стремились искалечить ему психику. — Что ты делаешь?

— Беру кровь на анализ.

— Ты так сможешь узнать, не кабес ли кто из них?

— Да, — Гром был доволен, что Орест не стал уточнять подробности.

Потому что если он не понял про аккумулятор, то вряд ли поймёт про гены. Пока Гром возился с одним козлёнком, второй встряхнулся и взвизгнул, завалившись набок. Его братец отозвался хрюком и задёргался в руках Грома.

— Кажется, мне надо на свежий воздух, — протянул Орест и нетвёрдой походкой направился на улицу. — В неспокойное время живём, — печально констатировал он, пристраиваясь на бревенчатом загрождении около Сильда, что отстал от их компании, пока староста обсуждал вопросы животноводства, и теперь прославлял подвиги Грома по многочисленным запросам общественности.

— Был тот кабес страшен и могуч, как медведь, — возвестил Сильд громко и тихонько добавил, обращаясь к Оресту, — что тебя не устраивает?

— Там у козлят клыки, и они хрюкают, — пояснил Орест так, будто это причиняло ему невыносимую головную боль.

— Распахнул он свою огромную клыкастую пасть, да и заглотил козла целиком, — продолжал декламировать Сильд.

— Не за горами день, когда курица откусит руку, когда попытаешься забрать у неё яйцо, — нагнетал впечатлительный Орест.

— Но мало было кабесу, развернулся он к великому Грому, да и бросился на него, раззявляя пасть свою бесстыжую.

Общественность охнула и перекрестилась.

— Тебя же там не было, откуда знаешь?

— Я с пастухами общался, — цыкнул Сильд, — но могучий маг не растерялся: поднял длань свою, да и испепелил на месте кабеса проклятого — только дым смрадный пошёл!

Раздался радостный гомон и редкие аплодисменты.

— Пастухи тоже ничего не видели, Гром сказал, они позже подошли, — бухтел Орест.

— Цыц, — Сильд шутливо дал ему подзатыльник. — Ну, что там Гром? Помощь нужна ему?

— Он отбирает у животных кровь.

Сильд скривился: забор крови для него был больной темой.

— Зачем?

— Кабеса среди них ищет, — Орест пожал плечами так, будто понимал все тонкости этого процесса.

— Среди козлов или среди свиней? А так кабеса разве не сразу видно?

— Среди всех, — ответил Орест на первый вопрос. — А в козлятах я бы кабесов не заподозрил: там дальние зубы клыками и глаза вроде не такие большие и выпуклые.

— Пошли помогать ему, — Сильд стянул апатичного брата с бревна, — тут скотины пара сотен голов, если он каждого проверяет, то надо много ловить и держать.

— Я считаю это всё глупостью, — гнусаво пробубнил Орест. — Если свинья родила козлят, значит, её покрыл козёл. А как козёл стал кабесом? Хищник его не сожрал, а спарился?

— Почему нет? В Хмелинках, помнишь, пёс повязал гуся? Мы ещё ребятишками бегали смотреть?

— Ну, то был мелкий домашний пёс. А адские гончие больше волков.

— Они могли спариваться с собаками, получая более мелких щенков.

— Ты клонишь к тому, что зубастые курицы всё-таки возможны, да? — уныло протянул Орест.

— Надеюсь, что нет, — Сильд покровительственно приобнял его за плечи, — но с зубастыми козлами надо бы разобраться. Кстати, с каких это пор свинья стала травоядной?

Орест вскинул брови.

— Ты сказал старосте, что кабесы не покрывают травоядных, — напомнил Сильд. — А речь шла о свинье.

— Свиньи едят корешки и жёлуди, — убеждённо проговорил Орест.

— Они едят всё.

Орест наморщил нос.

— Голодные свиньи и человека могут сожрать.

— Свиньи едят корешки и жёлуди, — нервно повторил Орест, с огромным энтузиазмом бросаясь на помощь Грому.

***

Орест неизящно грохнулся с печки, встал, потирая задницу, и с трудом сфокусировал взгляд.

— Чего ржёшь? — буркнул на Сильда, который пытался не подавиться гречневой кашей.

— Есть будешь?

— Нет, конечно, кто же это ест с утра, упавши с печки, — передразнил Орест, совершая вращения каждой конечностью по очереди.

Несмотря на то, что вчера он отправился спать раньше Сильда, от всех этих приседаний-наклонов-разгибов с живностью в руках у Ореста всё болело.

— Откуда еда?

Вчера их кормили у старосты и заселили в пустую избу, которую кто-то, пока они были заняты в хлеву, прибрал и почистил.

— Дочка старосты принесла, — Сильд указал на корзинку, которую сонный Орест не заметил. — Тут вон яйца, масло, хлеб и пирог мясной, я к печи поставил, чтоб не остыл.

Орест со стоном наслаждения укусил мягкий ароматный хлеб и потянулся за маслом. В дверь постучали.

— Тут вот ещё молочко свежее, маменька просили передать, — на пороге стояла худенькая рыжая девушка с прикрытым тряпицей кувшином.

Орест поблагодарил.

— А милсдарю Грому как? Понравилось? — пискнула она, запинаясь и краснея.

— Что понравилось? — уточнил Орест, не уверенный, что всё понял правильно.

— Пирог! Я сама готовила! — девушка затеребила передник.

— Ах, пирог! — да, вначале Орест понял её неправильно. — Он великолепен! Милсдарь Гром почувствовал небывалый прилив сил после того, как попробовал его, и уже ушёл работать над вашей проблемой.

Девушка просияла.

— А где Гром? — поинтересовался Орест, едва закрылась дверь.

— Мы вчера проверили всех, и он велел мне идти спать.

— Ну, нашли кабеса?

Сильд замотал головой.

— Так отлично! Говорим старосте, что все животные в порядке и они могут спаривать их, не опасаясь получить монстров, и всё!

— По-моему, Гром всё-таки хочет выяснить, как так получилось.

— Только не говори мне, что он пошёл искать по лесам кабеса, который покрыл эту свиноматку!

— Именно это я и пытаюсь тебе сказать.

Что эта самоубийственная затея, рисковавшая растянуться на недели, увенчается успехом уже к вечеру, Орест не ожидал. Гром гордо поставил кабеса на деревянный пол и отошёл на шаг. Не проявляя никаких признаков страха или агрессии, тот процокал копытцами к столу и тявкнул на поджавшего ноги Ореста. У кабеса был собачий хвост, уши торчком, но прямые козлиные зубы. От головы до хвоста по позвоночнику шла полоса чёрной шерсти, бока и ноги были в серовато-белых пятнах.

— Что это? — пискнул Орест.

Кабес как раз лизнул ему палец на ноге, и тот едва не кувыркнулся вместе со стулом.

— Он травоядный, — поспешил успокоить Гром.

— По-моему, это плод любви козла и адской гончей, — тоном «а я был прав» заметил свесившийся с печки Сильд.

Гром кивнул.

— Он милый, — протянул Орест, осторожно почёсывая кабесу ухо. — Надо, наверное, старосту позвать?

— Я сам ему сейчас отнесу, — Гром потрепал подошедшего к нему козлика по морде и подхватил его под пузо.

— Жители убьют его? — грустно вопросил Орест у Сильда, когда Гром вышел за дверь.

— Кабеса? Не знаю.

— Жалко даже.

Утром, когда они покидали Козьи Хрюшки, Орест обратил внимание на двор с очень необычной собакой, которой вчера тут не было: кабес с умиротворённым видом возлежал около будки, грызя морковку, которую зажимал передними лапами. От его шеи до конуры тянулась цепь. Орест коротко свистнул, и кабес насторожился, приподняв уши. Неуверенно тявкнул пару раз и снова сосредоточился на морковке.

— Вроде бы он всем доволен, — заключил Орест, — и как травоядный выжил в лесу?