Пригнулась, но не рассчитала силы и рухнула на колени. Когда мужчина включил свет, я уже была рядом с осколками, которые остались после разбитого бокала.

Стоило Марку увидеть меня, как он остолбенел и тихо сказал:

— Лин, не надо. Пожалуйста.

Я сначала не поняла, что он имеет в виду. Мои ноги и так были в крови из-за того, что я в самом начале не заметила осколки и наступила на них. Сейчас муж, видимо, решил, что я собираюсь самостоятельно себя добить.

Как это ни странно, я всегда цеплялась за жизнь. До последнего. Я буду готова умереть лишь после того, как Марк предстанет перед судом.

Я промолчала. Мне нечего было сказать. Разве смогу я сделать что-то ужаснее того, что он вчера совершал собственными руками?

— Марк, как ты узнал о микрофоне?

— Это было легко. Я слишком хорошо изучил тебя, и неудивительно — за столько-то лет! Твой взгляд…когда мы сидели в спальне рядом с Алисой, ты вела себя слишком уверенно. Ничего не говорила, но мне достаточно было взглянуть тебе в глаза. Я заподозрил неладное и решил проверить по камерам. С твоей стороны было крайне неосторожным говорить с тем мужиком сразу после моего ухода. Вот и все.

Когда мне кажется, что я все держу под контролем, внезапно обнаруживается, что Марк снова оказывается на шаг впереди меня.

Стоп, не отвлекайся. Делай что угодно, но не позволь ему понять твои истинные мотивы.

И снова ирония судьбы. Через камеры Марк отследил меня, и они же стали моим возможным спасением.

Я спросила, чтобы его отвлечь:

— Что, пришел добивать до конца?

— Я погорячился, признаю. Но ты слишком ранила меня своим предательством.

— А чего ты ждал? Ты до сих пор оправдываешь себя и обвиняешь во всем меня? Не я нанесла первый удар. И это…

Подняла руки, указывая на бинты и раны, и продолжила:

— Лишь доказывает, что у меня миллион веских причин желать тебе лишь самого худшего.

Мужчина заметил проступившую кровь и приблизился ко мне:

— Пойдем. Тебе нужно обработать раны.

Как скажешь. Лишь бы подальше от кабинета.

Пока мы поднимались на второй этаж, Марк поддерживал меня за талию, и эта ласка после стольких доз боли казалась слишком неестественной.

Мужчина принялся развязывать бинты. Я с трудом удержала себя на месте. В голове были лишь моменты этой ночи, когда он собственными руками избивал меня.

Я взглянула на Марка. Тот побелел, увидев, насколько много крови и синяков на моем теле. Я не сдержалась:

— Только не делай вид, будто это тебя шокирует. Ночью ты с огромным удовольствием отыгрывался на мне, так что не надо сейчас строить из себя жертву.

Мужчина прошептал:

— Я…забыл, насколько твое тело хрупкое. Меньше всего мне хотелось…

Я перебила, резко дернувшись от боли:

— Тебе еще как этого хотелось. Я предлагала поговорить, но ты не собирался слушать. Не усложняй все еще сильнее, верни Алису, и я обо всем забуду.

Марк замер. Неосознанно сжал мою руку еще сильнее, не отводя от меня взгляда. Он подскочил и выпалил:

— Забудешь? Ни хрена! Я хочу, чтобы ты это помнила, потому что в следующий раз, когда ты потеряешь сознание, я не оставлю тебя в покое. Достану нашатырь, приведу тебя в чувства и заставлю смотреть, как я покрываю каждый дюйм твоей кожи поцелуями. Как слизываю кровь, причиняя этим еще больше боли, тебе ведь будет противно, верно? Так что когда-нибудь до тебя дойдет, насколько бесполезно мне сопротивляться, и…

Марк остановился. Вновь просканировал меня взглядом и, видимо, не найдя в моих глазах должного уровня ужаса и страха, на который он рассчитывал, сделал определенные выводы:

— Что ты натворила?

Мужчина резким рывком схватил меня за шею и прижал к стене. Он не душил, лишь крепко держал, однако все равно мое тело непроизвольно задрожало от страха.

Марк злобно прошипел:

— Не рассчитывай избавиться от меня, Лин. Я этого не позволю. Никогда. Иначе ты не увидишь Алису до конца своих дней, поняла?!

По моим подсчетам видео уже должно было загрузиться. Тело наполняла какая-то чужеродная эйфория. Я ждала момента, когда до него дойдет. Улыбалась, как больная, несмотря на свое покалеченное тело.

В следующее мгновение в комнату ворвалось несколько человек. Они скрутили Марка и надели на него наручники. Один мужчина сказал:

— Марк Горчаков, вы обвиняетесь в нападении на Ангелину Горчакову и в причинении тяжкого вреда ее здоровью. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

Пока Марка уводили, он все время не спускал с меня глаз. Ничего не сказал, но я отчетливо ощутила угрозу в его взгляде. Лишь перед тем, как его посадили в машину, резко обернулся и крикнул:

— Мы еще встретимся, Лин. Жди меня.

По телу сразу прошел неприятный холодок. Разумом я понимала, что это — конец нашей истории, осталось найти Алису, вытащить Рому из тюрьмы, и мы сможем прожить счастливую жизнь без обмана и лжи.

Но уже на следующий день мне пришлось снова встретиться с Марком.

Когда Марка увезли, со мной связался Александр. Не знаю, почему он не пришел лично, но именно сейчас мне это было на руку, не хотелось никого видеть. Нужно было окончательно привести себя в порядок и собраться.

— Ангелин, вам не нужна медицинская помощь? Судя по тому, что на видео…

— Я в порядке, правда. Все кости на месте, а остальное заживет. Не впервой. Лучше скажите, что теперь ждет Марка?

— Не переживайте, его уже не выпустят, тут нет никаких шансов оправдаться, да еще и та фраза про побои. В общем, можете быть уверены, вы в безопасности.

— Хорошо. Спасибо вам огромное, если бы не вы…

Голос снова сорвался. Проклятье, пора бы уже взять себя в руки. Я продолжила:

— Вы не нашли Алису?

— К сожалению, пока нет. Мы отследили машину, в которой ее увезли, но никаких результатов. Вероятно, они подстраховались и по дороге пересели в другой автомобиль. Я буду держать вас в курсе.

— Спасибо.

Время уже близилось к полудню, когда я наконец-то пришла в себя, обработала все ссадины, кровоподтеки и была готова к выходу.

Положила документы в сумку, взяла ключи и вышла на улицу. Первым делом я собиралась съездить в место, где держали Рому, и дать показания. В свете того, что мне уже можно было открыто говорить о давлении со стороны Марка, именно этим я и собиралась воспользоваться.

Пропустили меня без проблем. Для начала хотела лично поговорить с Ромой. Сердце сжалось от тоски и страха. Я не знала, что ему известно, и не была уверена, захочет ли мужчина со мной встретиться. Вдруг он думает, что это я его подставила, винит во всем меня?

Пока я ждала, мои руки подрагивали от нетерпения. Неужели я наконец-то смогу его увидеть и обнять?

Когда Рому посадили напротив, я поразилась количеству синяков на его лице. Едва ли тот был целее меня.

— Тебя избивают ту…

Мужчина увидел мою рану на брови и перебил:

— Что с твоим лицом?

Он сжал мои ладони и с тревогой рассматривал мое лицо. Я отмахнулась:

— Сейчас это не важно, не бери в голову. Я вытащу тебя, дам показания, и ты будешь свободен.

Рома замер на месте. Наверняка именно Марк подкупил людей, работающих здесь, и те устраивали ему регулярные «осмотры», которые заканчивались избиением.

Я до сих пор не знала, где Алиса, переживала за нее и с трудом удерживала себя на месте, потому что желание обрести спокойствие в объятьях Ромы пронзило все мое тело. Мне не хватало духу, руки до сих пор тряслись, я во всем винила себя и не понимала, кто мы друг для друга. Понимает ли он, что я бы так никогда не поступила с человеком, который протянул мне руку, заботился, помогал?

— А как же твой муж? Он не будет против?

Мужчина убрал свои руки со стола, стараясь быть как можно дальше от меня. Он смотрел не так, как раньше, и я не могла его винить за это. Заслужила, да, но как же хочется вместо злости и недоверия увидеть в его глазах прежнее тепло.