В обеденный перерыв я написала заявление на хозяйку квартиры. Теперь вести разговоры с этой женщиной буду исключительно через суд. Затем забежала в банк, чтобы решить вопрос с картой. Передо мной извинялись за совершенную ими ошибку и пообещали устранить неполадки в ближайшие сутки.

Я нуждалась в физической разрядке. Много всего накопилось, и это взрывало мозг. Вымещение стресса на боксерской груше казалось идеальным решением. После работы позвонила маме и предупредила, что задержусь. Приехала в спортзал, где впервые встретила Зимина. В тот же день я купила абонемент, которым из-за бардака в жизни пользовалась редко.

Перед тем, как подойти к скоростной подвесной груше, я совершила разминку — разогрела мышцы растяжкой, пятиминутной пробежкой по залу, комплексом упражнений и прыжками на скакалке, — затем потуже затянула бинты на руках и приступила к тренировке.

В наушниках гремела песня «Summer» в исполнении американской рок-группы Kansas.

Внушительная часть моего музыкального вкуса была сформирована благодаря предпочтениям отца. Он являлся преданным поклонником старого рока, ну а я, провозглашенная мамой «папина повторюшка», во многом старалась подражать ему.

С каждым новым звучавшим треком плейлиста, составленным для занятий спортом, во мне иссякала энергия. Я потихоньку вымещала накопившийся сгусток отрицательных эмоций вместе с отточенными ударами. С удовольствием погрузилась в агонию, плавившую мышцы, от которой дыхание становилось поверхностным и учащенным. Залившись потом, потеряла счет времени, увлеклась импровизацией тренировочной программы и получала от физической нагрузки наслаждение.

Отрабатывала различные комбинации и технику ударов.

Два джеба левой.

Уход с нырком. Уклон.

Кросс правой.

Апперкот правой, хук левой.

Повторить.

Спустя час интенсивных занятий я залпом осушила полулитровую бутылочку с негазированной холодной водой. Обтирая влажную шею и плечи полотенцем, плюхнулась на скамейку.

С громкими и тягучими вздохами с моих приоткрытых губ слетали хриплые, низкие стоны.

Тело горело от напряжения. Мышцы бедер сводило. Я прикоснулась рукой к яремной впадинке, где прощупывался дикий пульс, провела пальцами по скользкой от пота ложбинке. Эластичная ткань спортивного топа впитала большую часть влаги.

Я отдыхала на лавочке, прикрыв глаза и вслушиваясь в чувственный мотив композиции «Lonely Street» тех же Kansas.

Неожиданно из правого уха выскользнул беспроводной наушник, и я встрепенулась.

— Что слушаешь? — поинтересовался Некрасов, запихивая гарнитуру в свое ухо. — Ммм, — вырвалось из его рта одобрительное мычание. — Канзас.

С трудом сглотнув вставший поперек горла комок, нервно перекинула встревоженный взгляд с блондина к брюнету с шатеном.

Некрасов, Багиров и Зимин возвышались над скамейкой, к которой я прижалась пятой точкой так сильно, как только смогла. Мужчины, сбросившие со своих крепких тел костюмы, переоделись в спортивные шорты и обтягивающие майки. А Некрасов вновь «отличился» и едва ли не упирался голым торсом мне в лицо.

Взор моих глаз невольно переместился чуть ниже рельефных туловищ боссов к их выпуклостям в паховой области.

Некрасов наклонился, вынимая мой наушник. Перед тем, как вернуть его законному владельцу, низким и сипловатым голосом блондин пропел слова песни синхронно с исполнителем:

— Gambling is bad luck down on Lonely Street…

Аккуратно вдел наушник в мое ухо и пристально посмотрел в глаза, продолжая петь чисто, не фальшивя и без акцента.

— And it sure ain't no place to be when a man gets sore…

Меня бросило в неистовый жар. Насколько сексуального подтекста вложил Некрасов в этот момент. Будто он не просто вернул мне наушник, а провернул целый интимный обряд и заставил меня проглотить наживку.

— Вот так встреча, да? — хмыкнул Багиров, щелкая костяшками пальцев на руках.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он переглянулся с Некрасовым.

Зимин же неотрывно разглядывал мое вспотевшее тело. От влажных кончиков волос, затянутых в высокий хвост, вдоль напружиненного естества, до щиколоток. Он спешно облизал рот, резко поднял взор к полосе обнаженной кожи плоского живота и отвернулся.

— Потренируешься с нами? — плутовато улыбнувшись, предложил Некрасов.

Я оглядела зал и лишь сейчас обнаружила, что из присутствующих здесь были только мы.

— Мне пора домой, — поднялась со скамьи, ожидая, что кто-нибудь из мужчин отодвинется назад и освободит пространство для отступного пути.

Но ни один не сдвинулся и на миллиметр.

АСЯ

— Задержись. Я настаиваю, — не унимался Некрасов. Он вновь создал зрительный контакт со своими компаньонами. — Мы настаиваем. Так ведь, парни?

Зимин промолчал.

Багиров, лениво усмехнувшись, направился в сторону ринга.

— Будешь моей партнершей, Малиновская, — распорядился деловито, поднимая нижний канат и запрыгивая на площадку, возвышавшуюся над полом за счет подиума.

Стандартных размеров ринг ярко освещали люминесцентные потолочные лампы. Брюнет встал строго по центру и встряхнул головой, взъерошивая черные волосы. Пара прядей средней длины упала на высокий лоб мужчины. Он тут же сдул их.

— Долго ждать прикажешь? — обращение адресовал мне. — Брось перчатки, дружище, — кивнул в левый угол зала.

Легкой трусцой Некрасов проследовал к зоне с инвентарем и захватил две пары перчаток. Одни передал Багирову, другие вручил мне. Нет. Впихнул, впечатав предмет экипировки в грудь. Я пошатнулась и едва не плюхнулась обратно на скамейку, растерянно прижимая к себе перчатки.

— Я не буду драться, извините, — взирая на блондина из-под надвинутых в недовольстве бровей, сказала я.

— Будешь, еще как, — не обращая внимания на мои протесты, босс накрыл большими ладонями мои плечи и насильно потащил к рингу. — Не веди себя, как сучка, Ася.

Как сучка?! О боги!

Звери вновь сорвались с цепи.

— Нет! — я заегозила под напористым прикосновением Некрасова, страстно желая скинуть с себя его руки.

— Борис, отпусти ее, — вмешался Зимин, делая в нашу сторону широкие шаги.

— Серьезно, Демьян? — Некрасов издал разочарованный вздох и цокнул. — На чьей ты стороне, черт подери?!

Зимин мгновенно прирос к полу, проглотив слова.

Верно. Они все против меня. И я — против всех.

— Справишься с нами, ммм? — наклонившись близко к моему уху, пропел Некрасов.

Я стиснула челюсти, встретив глазами издевающийся взгляд Багирова.

— Не знаю, но с вами, Борис Дмитриевич, наверняка справлюсь.

Я выпустила перчатки из рук. Молниеносно и крепко обхватила пальцы босса, лежавшие на моем плече, и сжала с такой силой, что раздался их хруст.

Некрасов зашипел от боли и попытался отдернуть ладонь, но я не позволила.

Достал.

Крутанувшись на месте, столкнулась с ним лицом к лицу и двинула кулаком ему под дых.

Борис Дмитриевич скрутился пополам, уткнувшись светлой макушкой в мой живот. Кончики пшеничных волос щекотали кожу. Ощущая нарастающее ликование, я гордо вздернула подбородок.

За спиной смеялся Багиров, хлопая в ладони.

— Браво, Малиновская, — без ехидства прокомментировал он.

Они могли измываться надо мной в офисе. Но на ринге и вблизи него я как никогда чувствовала собственную мощь. Чувствовала непобедимость, неуязвимость. Рефлексы обострялись, я «выключала» помехи в виде эмоций, и разумом правил холодный расчет. Дух соперничества вырывался на первое место, действуя опьяняюще сладко. Адреналин щекотал естество под кожей, будто зуд.

От недавней усталости не осталось и намека.

Я выпустила из захвата скрюченные пальцы Некрасова и решительно шагнула к боксерской «коробке». Эмиль Глебович с нескрываемым любопытством следил за мной.