– Не то, кто есть у него?
– Наши, наши-то, глянь, Катька. Глянь, Маринка-то распушилась. Не иначе, как на командующего глаз положила.
– По всем видам, на него.
– А чё? Девка красивая. Вся из себя. Одни ногти чего стоят. Говорят, в Москве пользовалась большим спросом.
– Ага. Пользовалась. А чего ж сюда прилетела?
– Ну, про то кто может правду сказать?
– Никто.
– А вон и Елена прекрасная. Тоже вся из себя.
– А чего? Ленка – хорошая девка.
– Ой, да все они хорошие, только вряд ли он поглянет.
– А, может, и поглянет, откуда ты знаешь?
– Зин, ты либо совсем глупая. Ты на него посмотри и на девок наших. Ему, чай, в кино сниматься. Да при таком посту. Он, небось, таких Маринок, и Ленок, и Танек – только свистнет – прибегут с десяток.
– Ой, да ну это понятно. Да я так…
– Вот тебе и так.
– Бабы, пойдёмте вон туда, там Левонтий чего-то гуторит.
Местные бабушки, которые скучали, потому что не было интересных сплетен, без злобы перемывали косточки всех прибывших, в том числе и командующего армии. Жаль, конечно, о нём особенно не посплетничаешь. Говорят, строг, даже жестковат: районному начальству достаётся. В связях ни с кем не замечен, а дом строит. Одним словом, непонятный какой-то. Да бог с ним…
У памятника построились шеренги. По левую сторону – школьники с букетами цветов. Некоторые из них подготовили монтаж, другие – небольшой концерт. По правую – районное руководство, местные власти, командующий, его командиры. Дальше солдаты. В середине посадили ветеранов.
Все ждали выступления Бланки. Ветераны с недоверием смотрели на него: молод для генерала-то. Погоны, конечно, запросто так не дают, но всё ж таки.
Юли вышел на середину к подножию памятника. Солдаты застыли.
– Сегодня в нашей стране, да и в странах ближнего зарубежья, праздник. Каждый год в этот день по традиции говорятся красивые слова, поздравляют ветеранов, показывают военные фильмы, слышится музыка… Это всё хорошо, если бы завтра об этом не было забыто.
Любая война – горе. Наверное, в первую очередь для матерей, седеющих за одну ночь. Никому не хочется погибать на поле сражения или получать похоронку. А чтобы не было ада войны, нужно помнить – помнить всегда и везде – какой ценой оплачено право на жизнь.
Я сейчас обращаюсь к ветеранам Великой Отечественной войны. Вряд ли можно уместить всю благодарность в слова и вам, и вашим жёнам, которые помогали в тылу. И никто не спрашивал, есть ли силы. Просто надо было выстоять и победить. Вы это сделали. Спасибо вам за нас, живущих…
Юли говорил негромко, но слушали его, затаив дыхание. Простота слов была реальна и осязаема, потому что она была правдой жизни. Он не стал бахвалиться тем, что выделил каждому ветерану по пять тысяч, а каждой вдове по три тысячи рублей. Об этом скажут другие.
– Спасибо тебе, сынок, – дед Антип украдкой смахнёт слезу с глаз. – На поминки себе положу.
Возложили венки. Затем состоялся концерт. Выступали школьники. Даша читала «Жди меня» Симонова. Во время чтения с Юли попытался заговорить глава района, но командующий отмахнулся – не мешай.
– Хорошая девочка, – хлопая, возвратился к начатой теме начальник района.
– Умница, – подтвердил глава сельсовета. – Отец – ликвидатор Чернобыля… Товарищ командующий, вы знаете…
– Знаю, – перебил его Юли.
Наконец, торжественная часть закончилась. Теперь танцы под духовой оркестр, бесплатная полевая кухня для желающих.
– Юлиус Станиславович, разрешите представить вам мою племянницу, – глава администрации указывал на Елену. – Леночка…
– Здравствуйте, – вяло поздоровался Юли, одним глазом следя за Дашей.
Она стояла с родителями и порывалась уйти. Юли поймал на себе взгляд Дмитрия Николаевича и понял, что его дело – табак.
– Извините, – командующий уже отходил от Елены прекрасной с её дядюшкой и направлялся в сторону Дмитрия Николаевича.
– Господин командующий, – прервала ход его мыслей Марина Сергеевна.
– Извините, не сейчас.
Наконец Юли оказался рядом с Дмитрием Николаевичем, который улыбался, глядя на усилия молодых особ.
– Добрый день, – поздоровался Юли.
– Добрый, добрый, – засмеялся Дмитрий Николаевич.
– Ирина Владиславовна, Даша… – Юли взглянул на девушку.
– Господин командующий, разрешите вас пригласить? – за его спиной стояла Елена.
– Нет, не разрешаю, – обернулся Юли и расплылся в улыбке дьявола.
– Простите?
– Видите ли, мисс, – Юли искал слова, чтобы казалось не совсем уж грубо, но доходчиво. – Меня не устраивает роль дичи…
– Какой дичи? – захлопала глазами Елена.
Юли многозначительно поднял бровь:
– Я сам выбираю, с кем мне танцевать и общаться. Ясно? – медленно отчеканил Юли.
– Извините, – холодно ответила уязвлённая девушка.
Юли повернулся к Дмитрию Николаевичу – тот стоял в гордом одиночестве.
– Куда Дашка делась?
– Вон с подружкой стоит. Позвать?
– Очень остроумно, – Юли было не до смеху.
Даша и вправду отошла от отца. Она слушала вздохи Оли, которой никак не везло: столько военных, а на нее никто не обращал внимания. Вроде бы не уродина.
– Даша, – Дмитрий Николаевич поманил дочь пальцем.
– Я что, буду за тобой по всему селу бегать? – тихо и строго спросил Юли.
Дмитрий Николаевич засмеялся при этих словах:
– А что, не плохо бы устроить бег с препятствиями. Боюсь только, что победителем будешь не ты.
Даша молчала. Подошла Ирина Владиславовна, протянула мороженое.
– Спасибо, – Даша взяла его, начала разворачивать.
– Пойдём, потанцуем, – не выдержал командующий.
– А мороженое? – спросила Даша.
– Отец съест, – Юли уже тянул за руку.
Даша чувствовала себя совсем неловко: все обратили на них внимание. От людского взора не ускользнуло и то, как обошёлся командующий с Еленой.
– Здравствуй.
Даша промолчала.
– Так и будем молчать?
– Между прочим, мне завтра в школу, – ответила она.
– И что? – не понял Юли.
– А там математика.
– Слушай, а можно нормально объяснить?
– А математичка Елена Александровна.
Юли засмеялся:
– Прости, я не подумал о таком раскладе вещей.
– А надо думать, – строго сказала Даша. – Голова на то и даётся.
– Даш, не будь врединой. – Юли ещё улыбался. – Я вообще-то поговорить хотел.
– Самое место для разговоров.
– Ну, хорошо, поедем домой, – предложил Юли.
– Ещё лучше, чтобы завтра обо мне говорили чёрт знает что.
– Слушай, а если сейчас скажут, что ты как-то не так дышишь – что, дышать перестанешь?
Музыка закончилась, и они остановились.
– Нет, – ответила Даша и пошла к родителям. – Пап, ты, правда, моё мороженое съел?
– Между прочим, очень вкусное, – ответил Дмитрий Николаевич. – О-о, кто-то идёт.
К командующему подошёл глава:
– Юлиус Станиславович, просим вас…
– Извините. Семён, – крикнул он.
– Слушаю, – подошёл Семён.
– Реши все проблемы. Мне пора. Дмитрий Николаевич, так как насчёт несущих конструкций? – обратился он к Телешову.
– О-о… Несущие конструкции – камень преткновения всех строек века, – с серьёзным видом ответил Дмитрий Николаевич.
– Поедемте, я покажу вам чертежи.
– Ну, поедемте. Ирина, Даша, вы останетесь?
– Да нет, – ответила Ирина Владиславовна.
– Мам, – перебила её Даша, – нам нужно в магазин. Всего доброго.
Когда дочь с матерью возвращались домой, Ирина Владиславовна сказала:
– Дашка, не играй с огнём. Он тебе голову открутит.
– Мам, ради бога. Меня же Елена сгноит. Знаешь, какая она злобная?
– Знаю.
Но домой пошли быстрее.
Дома уже сидели Юли с Дмитрием Николаевичем. Баба Таня собирала на стол и ворчала себе под нос, впрочем, ворчание было ее нормальным состоянием. Дмитрий Николаевич озорно подмигнул Юли: мол, держись. Поели почти молча. Дмитрий Николаевич перекинулся со всеми парой фраз, но никто разговора не поддержал. Когда со стола убрали посуду, Юли сказал: