– Мирону нужно купить себе другие руки, – сказал Тир. – И другие уши. А вам всем нужен другой Мирон.

Лика вздохнула и постаралась сделать взгляд жалобным. Попытка удалась, но на Тира такие штучки не действовали.

«Ноты», а точнее – «Семь нот», было название лавки, торгующей нотными списками и подержанными музыкальными инструментами. Своеобразный обменник, услугами которого пользовались студенты лонгвийской консерватории чуть ли не со времён её, консерватории, основания. В «Нотах» нельзя было купить ничего выдающегося или хотя бы просто высококачественного, но это только если не искать. Или не уметь искать.

Тир искать умел и умел выбирать.

Это относилось не только к музыкальным инструментам, и за три месяца жизни в Студенческом квартале он успел заработать репутацию мага-самородка. В Лонгви хватало таких – людей с магическими способностями, интуитивно научившихся пользоваться малой частью своих возможностей.

С Ликой Сапи и музыкантами её арры – на Земле сказали бы «группы» – они познакомились почти сразу, как закончились вступительные испытания в Лётной академии. Казимир, тоже успешно выдержавший испытания, хоть и не заслуживший стипендии, настоял на том, что поступление нужно отметить. Мест, предназначенных для подобного рода мероприятий, в Студенческом квартале было предостаточно – на взгляд Тира, даже больше, чем нужно. Ну а в кабачке, выбранном Казимиром, в тот вечер выступала арра, вокалисткой в которой и была демазель Сапи.

Называлась арра «Оранжевые скелеты», и Тир считал, что оправданием названию может служить только смешанный состав. В конце концов, если сходятся вместе студенты консерватории и студенты института при клинике Гахса, надо быть готовым к самым неожиданным эффектам.

Однако это всё лирика. Важно было то, что жизнь в Студенческом квартале диктовала свои правила. Важно было то, что Тир предпочитал следовать правилам, пока обстоятельства не вынуждали от них отступать. А самым важным было то, что, очень быстро став своим в школярско-богемной коммуне, Тир приучил окружающих относиться к нему с уважением, не приставать по пустякам и прислушиваться к его пожеланиям.

Всё перечисленное гармонично сочеталось с неизменно дружелюбным к нему отношением, на что Казимир как-то раз философски заметил, мол, люди – они как собаки: чем больше их бьёшь, тем сильней они тебя любят.

Казимир преувеличил: Тир никого не обижал просто так. И то, что его любили, было естественным явлением – он ведь ничего не предпринял к тому, чтобы его перестали любить.

– У Мирона неплохая скрипка, – сказал он. – Я могу помочь с покупкой, но не вижу в ней смысла.

– Хочешь напомнить о том, что ты педант и зануда? – уточнила Лика. – Извини, но над этим придётся ещё поработать. Пока неубедительно.

Тир пожал плечами и выглянул в окно.

– Холодает. Ладно, пойдём.

– Зорвальд, – напомнила Лика, – девятый месяц года.

– Почти зима, – согласился Тир, надевая куртку. – И что?

– А то, что в это время даже в Ниторэй уже холодно.

Остальные «скелеты» поджидали их на крыльце парадного. Вся арра в полном составе. В сумке у Пелоса, гитариста, при резких движениях стеклянно позвякивало. Однако, несмотря на близость и доступность вина, никому в голову не пришло откупорить хотя бы одну бутылку – Тир не любил не только пьяных, а даже слегка выпивших, и «скелетам» было прекрасно об этом известно.

– Поход за скрипкой – это общественное мероприятие? – уточнил Тир, когда закончилась церемония взаимных приветствий.

– Деньги же общие, – объяснил Пелос. – Всей аррой скидывались.

– Я хочу хороший инструмент, – Мирон покачал футляром со скрипкой, – лучший, какой можно купить в «Нотах». Эту мы, понятно, попробуем оставить там, но я сомневаюсь, что её возьмут. Разве что на дрова.

– Я так и не понял, что тебя не устраивает.

– Да всё, – сказал Мирон.

– Последние два выступления… – Пелос закатил глаза.

– Последние два позорища, – поправила его флейтистка Ири, – Тир, это было так, как будто мы играем вместе в первый раз в жизни. И в последний, – добавила она, подумав. – Потому что порядочные люди такой опыт не повторяют.

– Ну-ка, дай сюда. – Тир требовательно протянул руку к скрипичному футляру.

– Зачем? – спросил Мирон, но отдал футляр без возражений.

…Казимир, вывернувший из-за угла, без интереса наблюдал сцену у парадного.

«Тир и люди» – картина маслом.

Всё как всегда. Окружили и в рот заглядывают, вели он им сейчас сплясать – спляшут, ещё и подыграют сами себе. Интересно, как этот недомерок умудряется создавать впечатление, будто он выше всех на голову?

Насчёт «недомерка», правда, Казимир думал не всерьёз. Рост не главное, главное – умение себя подать.

Его заметили не сразу. Но, когда заметили, поприветствовали с искренней теплотой, позвали пойти в «Семь Нот», а оттуда – на квартиру к Мирону, обмыть покупку нового инструмента.

Тир, тот Казимира проигнорировал, он достал из футляра скрипку и рассматривал её с внимательностью коллекционера или реставратора.

Нормальная лонгвийская скрипка – копия эльфийской, с длинной шейкой, без подбородника, с большим, чем у ниторэйских или эстремадских, натяжением струн… Казимир много знал о скрипках. Равно как о гитарах, виолончелях, разнообразных барабанах и прочих флейтах. Пообщайся-ка со «скелетами» хотя бы раз в неделю, поневоле станешь специалистом.

Положив скрипку на плечо, Тир нахмурился и провёл по струнам смычком, сыграв простенькую гамму. Хороший чистый звук. Что ему не нравится?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.