Катрина сделала для себя вывод: Рик Блэйн не был ни суровым, ни слишком мягким человеком. В нем было намешано много всего, как, впрочем, и во всяком другом. Он был достаточно сложной натурой, часто скрытной и всегда одинокой, даже в толпе.

В любом случае Рик самый необычный человек, которого Катрина когда-либо встречала на своем пути, он самый благородный, самый добрый, самый искренний. Каждый человек, к которому он хорошо относился, становился его другом на долгие годы.

Когда вы впервые смотрите на него, то понимаете: это мечта каждой женщины, мечта Золушки о принце — такой он привлекательный и красивый.

Именно о таком мужчине мечтают девушки долгими одинокими ночами. Однако когда вы познакомитесь с ним поближе, то увидите, что за красивой внешностью скрывается ранимый человек, переживший немало страданий. Это человек со своими страхами и надеждами, которые запрятаны далеко в глубине его души. Да, Катрина могла бы влюбиться в такого.

И возможно, она уже влюблена.

От этой мысли ее бросило в жар, сердце неистово забилось. Она испугалась собственных чувств.

Как же так? Она же сама говорила, что любовь чувство для дураков, что она сплошной обман, который приносит женщинам только горе, ее мать испытала это в полной мере. И в свое время Катрина дала зарок, что никогда не позволит чувствам взять верх над разумом.

Потом она встретила Рика Блэйна. И он разрушил ее представления о мужчинах как о бессердечных эгоистах, дал ей понять, что и они способны понять чужую боль.

Внезапно мужской голос вывел ее из задумчивости.

— Мне всегда нравился этот маленький горный ручеек, — проговорил Рик. — Скалы, окружающие его, покрыты толстым слоем мягкого мха и лишайника самых невероятных расцветок. — Тут он нежно обнял ее и притянул поближе к себе. — Сейчас темно, поэтому не видно, какой прозрачности в нем вода. Так же невозможно оценить многочисленные растения на его берегах. Ночью все предстает в искаженном виде. Сюда нужно приходить утром. Вернемся сюда завтра.

— Я не смогу. У меня билеты на самый ранний рейс, — с нескрываемым сожалением ответила Катрина.

— Ну, билеты можно поменять. — Склонившись над ней, он обнял ее талию одной рукой, а другой приподнял ее подбородок чуть вверх. — И если ты по-настоящему любишь приключения, то должна дать мне возможность быть твоим пилотом и привезти тебя домой на моем собственном самолете.

— Ты сюда прилетел сам?

— Да, и я очень устал от полета.

При лунном свете его глаза приняли хитрое выражение, он опять смеялся над ней.

— Не пытайся меня разжалобить, я ни за что не поддамся.

— Ну, ну! Я успел заметить сочувствие в твоих глазах, правда, оно быстро исчезло. Мне это нравится. — И он, наклонив голову, нежно коснулся губами ее лба. — Подумай над этим, — прошептал он, горячо дыша. — Завтра утром, как только ты вволю выспишься, я принесу твои любимые земляничные вафли. — И он начал нежно целовать ее брови, виски, чувствительное место за ушком. — А потом мы проведем все утро вместе, только мы, ты и я, весь день, а потом… потом мы сядем в самолет и нырнем в облака. Только ты… — он поцеловал ее в шею, — и я… он продолжал играть с мочкой ее уха, сводя молодую женщину с ума!

Когда его губы коснулись ее нежной шеи, Катрина задрожала от наслаждения.

— Это звучит потрясающе, — пролепетала она.

— Я хочу так много тебе показать. — Его губы касались ее шеи, щек, подбородка, губ.

— Я… мне кажется, что я не должна…

Если бы Катрина могла трезво мыслить, то поняла бы, что оставаться с Риком и дальше просто опасно. Ее сердце билось как сумасшедшее, в голове царил хаос, пульс при каждом прикосновении Рика начинал зашкаливать, она напрочь забыла о том, что обещала Грэйси забрать Хизер завтра утром, а ведь еще недавно так страдала от разлуки с малышкой, что не мыслила себе жизни без нее.

Просто сейчас с ней творилось что-то невообразимое. Она ни о чем не могла думать. Ее переполняли давно позабытые чувства, мысли разбегались, она дрожала и стонала от удовольствия, хотя недавно думала, что заперла все свои эмоции на замок, но они воскресли так быстро, да с такой силой, что грозили погрести под собой последние остатки самообладания. Как бы издалека она услышала свой собственный голос, который помимо ее води произнес:

— Можно я хотя бы позвоню?

Он улыбнулся так трогательно и нежно, что ее сердце задрожало от восторга.

— Конечно! У меня при себе мобильный телефон. — Тут он вынул из кармана крохотный аппарат и передал ей.

Она покачала головой и рассмеялась.

— Ничего не скажешь — ты готов к любой жизненной ситуации.

— Нечего надо мной подтрунивать, я же был бойскаутом, и неплохим, так что могу многое, кроме, пожалуй, фокусов иллюзиониста, то не моя специальность. — И он лучезарно улыбнулся, а молодая женщина рассмеялась. — Но достать из рукава компьютер большого труда не составит, это я еще могу.

Девушка нажала кнопку и набрала номер Грэйси.

— Фокусник-бойскаут — это звучит, — рассмеялась она. — Неограниченные возможности для жульничества.

Рик казался смущенным.

— Я не жульничаю, леди. Я всего лишь использую современные технические средства для достижения благих целей.

— Да уж, современные технические средства позволяют очень многое. — Аппарат тренькнул два раза.

Катрина нахмурилась, взглянула на часы. Подсветка отключилась. — Странно, — пробормотала она. — Она же сейчас точно должна быть дома.

Рик взглянул на экран телефона.

— Куда ты собралась звонить?

— Сиделке моей дочери. — Телефон зазвенел, это на другом конце включился автоответчик, и Катрина быстро проговорила:

— Привет, это я. Судя по времени, ты купаешь мою малышку, поэтому, когда ты отряхнешься от мыльной пены, перезвони мне по номеру… подожди минутку. Рик, какой номер у твоего мобильника, что ты молчишь?

Катрина повернулась к Рику и опешила: на его лице застыло выражение удивления, смешанного с ужасом. Вопрос замер на ее губах. Даже при лунном свете было видно, как он побледнел.

— Сиделка… твоей дочери? — Страх в его глазах был слишком очевиден. — У тебя есть дочь?

Сердце Катрины готово было остановиться. Когда-то давно она уже видела подобное выражение лица у мужчины, у ее мужа, тогда, когда она сообщила ему о своей беременности.

Прошла целая минута перед тем, как она обрела дар речи.

— Ладно, не надо, — сказала молодая женщина в телефон, представив на миг, как удивится Грэйси, услышав из автоответчика ее хриплый, смущенный голос после минутного перерыва. — Я позвоню позднее.

— Ребенок, — пробормотал Рик себе под нос. У него был странный вид, казалось, он вот-вот потеряет сознание. — Я и не знал.

Она выключила телефон, передала его Рику и попыталась справиться с эмоциями, готовыми вырваться наружу.

— Но это никакой не секрет, — сказала она чуть дрогнувшим голосом, — я вписала ее имя в графу «Дети» в листке по учету кадров при устройстве на работу. К тому же мне выплачивается на нее медицинская страховка.

— Дело в том, что я никогда не имею дело с персональными анкетами. Это было бы вторжением в личную жизнь сотрудников.

— Ясно. — Она сумела взять себя в руки и намеревалась дать ему достойный ответ. — Могу ли я сделать вывод, что у тебя некоторые проблемы с детьми и их родителями?

— Да нет, в общем, нет. Я хочу сказать, не совсем. — Ложь была слишком очевидна, Катрина видела это. Взглянув на нее краем глаза, Рик тут же понял, что она просекла ситуацию. Он вздохнул. Впрочем, не могу сказать наверняка, потому что не имел возможности близко общаться с детьми, это пока не мой профиль. Да, признаюсь, я всегда намеренно их избегал, наверно потому, что своих детей у меня нет. Впрочем, отцовство меня пугает. Мне всегда кажется, что дети смотрят на меня таким беззащитным, просящим взглядом, словно я должен спасти их или защитить от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Вот что меня пугает — ответственность.

Катрина облизала пересохшие губы.