– Я тогда не гулял по поверхности, – проворчал гном. – Чем она закончилась?

– Тем, что здесь обнаружили средоточие хаоса! – Кэррот патетично раскинул руки в стороны. – Фантастический Замок, ежечасно меняющийся, окружённый мерцающим полем! Ужасные твари ползли из его чертогов сплошным потоком, и никто не мог к нему подступиться. Пока не пришла откуда ни возьмись Грязная Четвёрка и не обрушила эту жуткую крепость в тартарары!

Гудж, пребывавший доселе в задумчивом оцепенении, на этих словах оживился и вслушался. Его варварскую натуру пленяли рассказы о разрушениях.

– Не совсем так, Кёрт, – вмешался Констанс. – Замок Хаоса здесь не «нашли». Как ты это себе представляешь? Три года война идёт, и тут фермеры разом прозрели – за соседним оврагом-то крепость вражеская всё это время стоит!

– Ну… это ж хаос!

– Да, хаос. А твердыня, какой бы она ни была, всё же форма порядка… там сложнее история, мне зимою сам Каленас Сатис поведал.

– А, этот маг в капюшоне, – поморщился гном. – От которого рыбой воняло!

– Батлер, хватит. В Войне Хаоса было не победить – не с кем сражаться, беспорядок повсюду… В том была его сила – у хаоса нет никаких средоточий! Но их можно создать.

Батлер хмурился, слушая. Он всё-таки был ремесленником и сам всякое создавал.

– Академия Волшебства запустила проект «Локализация». Они как бы стянули энергию хаоса в узел, сгустили его в уязвимую точку… Простыми словами такое не описать! В общем, волшебники заставили этот Замок где-нибудь появиться, а затем направили туда четвёрку бесстрашных героев. Жених, Невеста, Скоморох и Кузнец – это наши предшественники, первые хаос-нейтральные приключенцы в Сизии! Беспорядочные герои, войдя в резонанс с упорядоченным хаосом Замка, спровоцировали экспоненциальный скачок энтропии, и случился коллапс…

– Крепь тебя шлёпни, да что это значит? Сплошь колдовские словечки!

– Замок рухнул во прах, – объяснил гному Кэррот. – Теперь там громадная Яма.

– То есть мы едем в яму?!

– Нет, – устало прикрыл лицо ладонью Олясин. – Мы едем в Большие Грабли.

В колдовской лавке было тихо. Звуки улицы, просачиваясь в витражные окна, не нарушали этой тишины, а скорей дополняли её. Раскрашивали. Однажды хозяйка, желая уединения, поставила на окна магическую заглушку, но вскоре её сняла. Тишина вкупе с одиночеством тяготили, ощущались почти что физически. А так, слабый шум постоянно напоминал ей, что недалеко, совсем рядом живёт и беснуется мир, и она тоже является его частью. Перешедшая к ней по наследству лавка стала царством, убежищем, раковиной. Всё здесь было устроено правильно; каждая мелочь находилась на своём месте. Порядок внушал уверенность, но порой она испытывала некое беспокойство. День за днём, проведённые здесь, походили на сон. Долгий сон наяву.

Почтенные жители Больших Грабель связывали название своего города с бесчисленными сельскими хозяйствами региона. Когда люди явились на север, здесь нашли плодородные почвы, развели всюду фермы и пастбища, и сейчас этот край стал крупнейшим аграрным центром королевства. На въезде в город даже поставили символ хозяйственного труда – исполинские грабли из брёвен. Впрочем, историческая правда горька: изначально здесь находилась ставка разбойного племени, люди из которого всех вокруг попросту грабили. Оттуда и взялся поэтичный топоним.

В 160 году роггардские захватчики зубами пытались выгрызть у северных городов этот край – на доставшихся им южных бросовых землях с продовольствием было туго. Но чернокнижная магия Роггарда проиграла стихийному волшебству из Азиро. После войны Грабли радостно вошли в состав Сизии и с тех пор себя чувствовали прекрасно, не считая недавних проблем с Замком Хаоса, превращённым в зияющую Яму.

А потом туда прибыли четверо колоритных персонажей – рослый блондин с красным шрамом на лбу, худощавый тип с потрескавшейся серой кожей и наростами на голове, мосластый троллин с гривой тёмных волос да приземистый гном с бородой, из которой почти непрерывно доносилось ворчание.

Близился вечер. В колдовской лавке Шноррел стоял странный шум – равномерный, протяжный, пульсирующий. Некоторым усилием этот шум можно было разбить на отдельные явные части.

Одной из частей были голоса. Лавка стояла на главной улице, и витражные окна впускали вовнутрь не только раскрашенный свет, но и гомон людских разговоров. Когда Костик остановился у входа, разглядывая изящную вывеску из чарованного металла, он услышал, как одна проходившая мимо горожанка среднего возраста жаловалась другой, искоса поглядывая на него и на здание лавки:

– От этой магии одно зло! Однажды мой муж выпил зелье невидимости, и всё!

– Что – всё?

– Всё! Больше его я не видела!

Второй частью являлось звучание самой лавки. Здесь царила особая атмосфера. По стенам тянулись закрытые стёклами стеллажи с книгами, склянками, свитками формул, заряженными амулетами и другими волшебными штуками. Все они как-то звучали – гудели, позвякивали, шелестели страницами. В конических колбах бурлил, излучая сапфировый свет, концентрированный маниак – чародейское зелье, усиливающее магические способности ценой общего истощения организма.

Ну а третьим источником тихого шума в этой симфонии стал сам Изваров. Он впервые увидел такое великолепие – всё так и светилось волшебной энергией – и теперь растерялся, не зная, как обратиться к хозяйке торгового заведения. Стоял, похрустывая пальцами и сопя ороговевшим носом.

За стойкой лавки сидела бледная темноволосая женщина неопределённого возраста. Она оторвалась от книги и посмотрела на Костика – с вежливым вниманием, а не со скрытым страхом или брезгливой жалостью, как последнее время смотрели другие. Чародейский шум будто стал тише.

– Здравствуйте. Я Констанс Изваров, – сиплым голосом произнёс наконец Костик. – Хочу отправить запрос в Академию Волшебства. В вашем магазине есть связь с Азиро?

– Да, конечно! Тарелка настроена. Какой запрос?

– Вот текст, где подчёркнуто… рабочий заказ, ищем специалиста для решения нетипичной проблемы. Оплата по факту.

– Принято. Отправлю сегодня ближе к закрытию, – чинно кивнула женщина. У неё было удлинённое лицо с выступающими скулами, тонкий нос и глубокие тёмные глаза. Говорила она негромко, но очень разборчиво. – Моё имя Наумбия Шноррел. Возвращайтесь на днях, передам вам ответы.

По приезде в Большие Грабли они сняли на четверых комнатушку в знаменитой гостинице «Разочарованный странник» и немедленно взялись за поиски подходящей работы с достойной оплатой. Кэррот с Костиком на срочной службе привыкли, что денег у них толком нет, но их всем обеспечивают. Теперь их не обеспечивали, а денег по-прежнему не было. Предстояло их зарабатывать.

На первых порах пришлось туго. Доски заказов пестрели объявлениями: «стрижка ежей», «пропал человек», «продаётся хибара», «найден неопознанный труп», но никто не спешил поручать им серьёзные дела, да ещё и за деньги! Подъёмных осталось всего ничего; пришлось заниматься курьерской доставкой, истреблением крыс, валкой сложных деревьев. Там-то Костик и встретил задачу, решение которой теперь очень хотел найти.

Замок Хаоса, уничтоженный Грязной Четвёркой, оставил немаленький след. Яма являла собой мрачный кратер почти в километр диаметром и под сотню метров глубиной. На дне Ямы вздымались груды обломков, а под ними скрывалось и что-то ещё. Время от времени сюда приходили паломники, исследователи или просто какие-нибудь ротозеи. Иногда они пропадали, и поэтому местные жители Яму слегка недолюбливали, но делать с ней ничего не пытались – не тот масштаб. Только мусор порой туда сбрасывали.

Так что Яма жила своей жизнью. Чего только в ней не видели те, кто в неё чересчур долго вглядывался! Но сам по себе этот кратер угрозы Большим Граблям не представлял. Много хуже, что с прошлого года в окрестностях начали понемногу расти глобулы.

Когда Костик впервые встретился с глобулой, он обомлел.

На восточном краю поле круто спускалось в низину, заросшую сорняками и тёмным кустарником. В самом центре растительной гущи виднелась заметная плешь – и на этой прогалине пучилось что-то большое, округлое, бледно-зеленоватого неаппетитного цвета. Издали оно походило на раздутый холщовый мешок, а вблизи оказалось размером с повозку. Кожистый пузырь, покрытый радужно переливающейся плёнкой, выпирал из земли, и вокруг него жухла и увядала растительность.