Оглядев своих спутников, Эрик заметил, что никто не горит желанием комментировать приказ де Лонгвиля, поэтому он тоже промолчал и, устроившись поудобнее, решил воспользоваться неожиданной возможностью отдохнуть.

По дороге в Крондор им то и дело попадались группки людей, одетых как простые наемники, крестьяне или рабочие. Одни шли пешком, другие ехали на телегах; проскакал отряд верховых. И те, и другие, и третьи передвигались в молчании; казалось, даже идущие рядом не знакомы друг с другом.

По мере приближения к столице Западного Княжества начали появляться и другие путники; загромыхали крестьянские телеги, везущие последние дары лета и первые - осени, иногда проносилась дворянская карета.

Наконец повозка, в которой везли Эрика и его товарищей, подъехала к южным воротам, и стража пропустила их без проволочек. В полуденном солнце возвышающийся над гаванью дворец выглядел изумительно. На башнях вокруг древнего холма, где первый принц Крондорский возвел свою первую крепость, играли разноцветные флаги.

Проделав длинный путь по запутанным улочкам, повозка остановилась у гавани, и сразу же откуда-то появился Фостер. Не повышая голоса, он сказал:

- Эй, вы, вылезайте и садитесь вон в ту лодку, - капрал указал на баркас, покачивающийся на приливной волне. С причала к нему вела гранитная лестница. Заключенные повиновались, и вслед за ними в баркас прыгнул Фостер. Матросы оттолкнулись веслами и направили баркас к одному из стоящих на якоре кораблей.

Эрик совершенно не разбирался в судах и отметил лишь, что этот корабль значительно больше любого другого в гавани. Три его мачты вздымались в небо подобно стволам гигантских деревьев; он был выкрашен в угрожающий черный цвет и от этого казался еще массивнее. Баркас подошел к кораблю, и Фостер, указав на висящую вдоль борта сеть, сказал:

- Полезайте наверх.

Эрик вскарабкался первым; матросы помогли ему перевалить через леер, и человек в странном мундире - синяя куртка по пояс и белые брюки - велел Эрику встать в стороне. Когда остальные пятеро оказались на борту, Фостер крикнул:

- Мистер Коллинз, этих надо устроить вместе!

Человек в странном мундире перегнулся через леер и спросил:

- Там же, где и остальных?

- Да, - крикнул Фостер с отходящего баркаса. - Но в углу, мистер Коллинз, в углу!

- Да, капрал Фостер.

Коллинз повернулся к заключенным и приказал:

- Идите за мной.

Через квадратный люк перед грот-мачтой они спустились в грузовой трюм, переоборудованный под казарму. Когда глаза привыкли к темноте, Эрик увидел двадцать трехъярусных коек, прикрепленных к переборкам - по десять вдоль каждого борта.

Между блоками коек к палубе были привинчены большие рундуки, и люди деловито раскладывали по ним свое имущество. Коллинз подвел шестерых новичков к койкам у правого борта, наиболее удаленным от остальных.

- Здесь вы будете спать, - сказал он. - Есть вы будете на палубе, а в плохую погоду - в трюме. Свои вещи вы можете разместить в этих двух рундуках. - Он указал на рундук у переборки в самом конце трюма, а потом на другой - между отведенными для них койками.

- У нас нет вещей, - сказал Ру.

- Обращаясь ко мне, вы должны называть меня "мистер Коллинз" или "сэр". Я - второй помощник на корабле "Месть Тренчарда". Первого помощника зовут мистер Роупер, а капитана... Его вы будете называть капитаном. Ясно?

- Да, мистер Коллинз. Но нам не выдали никаких вещей, сэр.

- Это не мое дело. Я уверен, ваш офицер выдаст вам все необходимое. Переход предстоит долгий, и у вас будет достаточно времени, чтобы все организовать. Устраивайтесь и сидите здесь до тех пор, пока за вами не пришлют. - И он ушел.

Бигго занял одну из нижних коек, Шо Пи и Билли Гудвин устроились над ним, а Ру, Эрик и Луи, снизу вверх, напротив.

- Что будем делать? - спросил Ру.

Бигго усмехнулся.

- Ничего. Лично я собираюсь вздремнуть! - добавил он весело.

Эрик тоже чувствовал усталость, но вместе с тем ему не давала покоя мысль о том, что еще преподнесет им судьба. Впрочем, мерное покачивание корабля действовало успокаивающе, и вскоре он тоже заснул.

Топот ног наверху и ощущение движения разбудили Эрика. Он вскочил, больно ударившись головой о верхнюю койку, и, чертыхнувшись от боли, спрыгнул вниз, чуть не наступив на Ру.

Резкие команды, скрип снастей и хлопанье парусов, а также ставший иным характер качки не оставляли никаких сомнений - они вышли в море. Шестеро заключенных застыли, не зная, что делать, а тридцать человек в другом конце трюма потешались над их растерянностью.

Один из них, крупный мужчина ростом почти с Бигго, сказал:

- Почему бы вам не сбегать наверх и не сказать Бобби де Лонгвилю, что он был не прав, забыв предупредить вас, что мы отплываем так скоро!

Новый взрыв смеха.

- А почему бы тебе не спросить у него, не знает ли он, кто был твоим отцом? Твоей матери это наверняка неизвестно, - парировал де Савона.

Мужчина вскочил со своей койки и шагнул к нему, но его остановил Шо Пи:

- Минуточку, друг мой.

- Тоже мне друг нашелся, - огрызнулся здоровяк. Он упер ладонь в грудь Шо Пи, собираясь его оттолкнуть, но тут же упал на колени с искаженным от боли лицом: неуловимым движением Шо Пи ухватил его за большой палец и вывернул ему запястье ладонью вверх, - Осмелюсь предположить, - сказал изаланец, - что, поскольку путешествие обещает быть долгим и утомительным, в наших общих интересах сохранять мир и стараться уважать чувства друг друга. Я уверен, что мой друг горит желанием извиниться за то, что позволил себе усомниться в праведности вашей матери, а вы, конечно же, милостиво даруете ему прощение.

Луи решил позабавиться; сняв воображаемую шляпу, он отвесил церемонный поклон:

- Сэр, я был груб и действовал поспешно и необдуманно. Мое поведение позорит меня. Нижайше прошу вашего прощения.

Мужчина, по лицу которого текли слезы, задыхаясь от боли, простонал:

- Дарую!

Шо Пи отпустил его, и он, обессиленный, рухнул на пол. Билли помог ему подняться и проводил к товарищам, стараясь при этом не расхохотаться. Мужчина ощупывал руку, боясь, что изаланец сломал ему кость, но все было цело. Для проверки он несколько раз тряхнул кистью, а Билли тем временем вернулся в свою часть трюма.