— Это… это то, о чем ты часами говоришь? — она резко выдохнула, когда он скользнул пальцами к ее клитору.

— Ну конечно, — его голос был низким и хриплым. — Возможно, тебя это поразит, но я временами болтлив. А о тебе я готов говорить часами.

— Ох…

— Итак, теперь, когда мы прояснили это маленькое недоразумение, если ты не возражаешь, — его голос был игривым, — пожалуйста, перестань недовольно глазеть, когда видишь меня с посетителями в фойе. Ты убеждаешь всех этих сплетниц в том, что наши отношения на грани срыва, и мне приходится объяснять, что именно так ты всегда смотришь на меня. А потом каждая из них бросает на меня эти «понимающие» взгляды и щипает меня в самых болезненных местах.

— Я… я думала, ты флиртуешь с ними со всеми, — чуть ли не пропищала Гермиона, когда он ввел пальцы глубже в ее влагалище, она едва держалась на ногах.

Он фыркнул.

— Единственный человек, с которым я флиртую, — это Мордред, и то из соображений самосохранения.

— Но… — Гермиона изо всех сил старалась мыслить ясно, — зачем вся эта маггловская одежда, покосившиеся галстуки-бабочки и очки?

Он ущипнул ее за сосок так, что она задрожала в его объятиях.

— Для тебя, — сказал он, глядя на нее так, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Все эти ведьмы находятся в абсолютном смятении от моей одежды. Они все думают, что это странно.

Он склонил голову и усмехнулся ей на ухо.

— Да уж, Грейнджер. Ты дерзкая маленькая ведьма. Неужели ты решила, что только потому, что считаешь меня сексуальным в этом одеянии, то так думают все?

— Ну… если у них есть глаза, — пролепетала Гермиона, снова заливаясь румянцем.

Она предположила, что если Драко, по ее мнению, выглядел нереально аппетитным в этой своей одежде библиотекаря, то это было абсолютно очевидным фактом для всех вокруг.

О Мерлин, она ужасно ревновала его.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Не думала, что окажусь такой жуткой собственницей.

— Все в порядке. Я тоже очень ревностно отношусь к тебе. Этот русский так ухмылялся и прикасался к тебе, что я пригрозил скормить его Опаловоглазому антиподу, если он не уберется.

Она напряглась, ее глаза расширились от удивления.

— Вот почему он так внезапно ушел? Хотя сам же заставил меня потратить кучу времени на то, чтобы достать для него все эти книги.

— Да. Он собирался остаться на неделю. И это серьезно помешало бы моему плану застать тебя за перестановкой книг и оттрахать с упоением у книжной полки, пока ты безнадежно пытаешься подавить свои стоны.

Гермиона, вероятно, должна была быть действительно раздражена тем, как он злоупотребляет своим положением библиотекаря, но, учитывая, что она была наполовину раздета и в нескольких минутах от того, чтобы быть трахнутой… что было, сравнительно говоря, большим злоупотреблением положением… Вместо всего этого его слова просто сделали ее катастрофически влажной.

— Ох… — простонала она, когда его рот опустился на ее шею и начал целовать и покусывать тонкую кожу, его руки дразнили ее груди. Пальцы продолжали свое размеренное движение внутри нее, а подушечка большого пальца выводила ленивые круги по чувствительному скоплению нервов между ее ног.

— Шшшш, — зашипел он у ее уха.

Она прикусила губу и кивнула, но, казалось, не была в состоянии подавить свои стоны, пока он не останавливал свою пытку. Ее ноги в конце концов сдались в неравном бою и подогнулись под ней. Он тут же втянул ее в свои объятия.

— Я собираюсь взять тебя прямо у этого стеллажа, — Драко зарычал ей на ухо. — Тебе придется вести себя очень тихо и сдерживать крики что есть мочи.

Ее голова упала ему на грудь, и он прижался к ее губам обжигающим поцелуем. Затем, крепко держа ее за талию, он слегка отстранился, высвободил свой член из брюк и прижал к ягодицам, одновременно отодвигая ее трусики в сторону.

Драко приподнял ее, раздвинул ноги чуть шире и быстрым глубоким толчком насадил на себя.

Удивленный стон сорвался с губ Гермионы, и его рука мгновенно зажала ей рот, чтобы заглушить дальнейшие звуки.

Ее тело вздрагивало от каждого его толчка, когда он начал быстро двигаться внутри нее. Другая его рука рассеянно скользила по ее обнаженной груди, а затем спускалась вниз между ног, словно и без этого она не терялась в этих ошеломительных ощущениях.

— Ты любишь нарушать правила, не так ли? — спросил он у ее виска.

Она дрожала в его объятиях.

Спереди она была полностью обнажена, и если кто-то собирался выйти из-за угла, не было никакой возможности скрыть то, что они делали.

В тишине, которая царила в Александрийской библиотеке, один-единственный случайный всхлип мог привлечь внимание.

Эта мысль возбудила ее.

Она не была эксгибиционисткой, но в библиотеках было что-то особенное: спокойствие, тишина и то, как книги пробуждали ее разум. Секс в окружении фолиантов на книжных полках возбуждал ее, как полет на метле и игра в квиддич возбуждали других. Каждый нерв в ее теле был на пределе. Каждый синапс ее мозга — в огне. Накал чувств был на исходе…

Она была на исходе.

— Мой маленький книжный червь, я никогда не устану трахать тебя здесь. У меня может быть тысяча воспоминаний об этом, и я все равно хочу еще, — голос Драко не был человеческим, он походил на животное рычание.

Ее дыхание касалось его пальцев, которые все еще сжимали ее челюсть. Крошечные вздохи и стоны, которые она не могла сдержать, гудели под его ладонью.

Кончики пальцев другой его руки рисовали легкие, томные узоры на ее лобке, едва касаясь… совсем не касаясь ее там, где она хотела, чтобы ее касались больше всего.

Она выгнула бедра, встречая его напористое движение и пытаясь заполучить то самое прикосновение, пока он держал ее на весу. Всхлип разочарования вырвался из нее, ей было стыдно оттого, насколько близко она была к краю той самой пропасти.

— Ты моя, — прошептал он ей в волосы. — А когда наши контракты закончатся здесь, в Александрии, я отвезу тебя домой и буду трахать в своей библиотеке так часто, что мы поселимся прямо там. А потом, когда не останется ни одной поверхности, на которой бы ты не кончала, я воспользуюсь своим положением инвестора в Хогвартсе, тайно протащу тебя туда и трахну в Запретной секции. А затем… Ну… — он усмехнулся, — в мире очень много библиотек, и мы, волшебники, живем ужасно долго…

Драко Малфой был самым нелепым человеком на свете.

Если бы любой другой произнес эту несуразицу, она бы фыркнула в ответ на такое явное преувеличение своих возможностей, но он, вероятно, намеревался довести все до конца.

Было страшно и волнующе оттого, как сильно этот факт сумел взволновать ее.

Наконец, его пальцы добрались до клитора и начали ласкать ее между ног, и она мгновенно кончила, дрожа и падая в его объятия. Крик превратился в приглушенный его ладонью вопль.

Он последовал за ней несколькими толчками позже, привалив их обоих к книжной полке на мгновение, затем выпрямился и выскользнул из нее.

Повернув ее к себе, он притянул ее за талию и крепко поцеловал. Долгий, медленный, сладкий поцелуй.

Затем он отстранился и посмотрел на нее с похотливым ликованием.

— Ты моя, — заявил он, посылая ей плутоватую ухмылку.

— А ты мой, — произнесла она, протягивая руку и в сотый раз за день поправляя его вечно кривую бабочку.

Он улыбнулся.

Улыбка выглядела такой самодовольной, что впору было бы назвать ее ухмылкой… но счастливее.

— Навсегда.

Комментарий к Глава 5

На меня напала муза!

Ну что, мои ярые любительницы горячей НЦы, вам понравилось?

========== Глава 6 ==========

Драко Малфой не хандрил.

О, нет-нет.

Он просто сидел в гостиной и дергал декоративные кисточки подушки, без особого энтузиазма прокручивая в голове свои планы.

И, возможно, время от времени тихонько вздыхал про себя.

Совершенно нормальное занятие для бывшего слизеринца, слегка склонного к драматизму.