========== Глава 1 ==========
Игнатиус Пигглсворт думал, что знает каждый вид книжного червя, которые только существуют в природе.
Он был библиотекарем вот уже девяносто лет. Начиная с ассистента еще в школе, он двигался все выше и выше по карьерной лестнице, наконец, достигнув ее вершины, когда занял наиболее элитную должность в мире волшебных библиотек — Главный книгохранитель Александрийской библиотеки. До сих пор он удерживал свою позицию долгих тридцать лет и рассчитывал, что продержится еще столько же.
За это время ему довелось встретить множество умных и очень любопытных волшебников и ведьм, жадных до знаний, некоторые из них — до власти, кого-то преследовала нужда, а кого-то — призраки прошлого.
Стоило им подойти к его дверям, как их жизнь превращалась в череду суровых испытаний.
Александрийская библиотека была предназначена не для любого мага.
Несмотря на популярный слушок среди малознающего волшебного народа, Александрина [1] имела не самый большой выбор книг на тему магических знаний и теории. Этим могла похвастаться, к примеру, Центральная волшебная библиотека Лондона, в которой Игнатиус тоже успел поработать. Особенность Александрийской библиотеки таилась не в ее размерах, она была старинной и в каком-то смысле опасной.
Сведущие знают, что написанное слово обладает своего рода магнетизмом по отношению к магии, на которое оно ссылается.
Попробуйте написать «Вингардиум Левиоса» на куске пергамента, оставьте его на сотню лет, и вы обнаружите, что у него вдруг появляется таинственная привычка парить над столом, прямо в воздухе, без всякого намека на ветерок, который мог бы привести его в движение. Вероятно, это кажется вам нелюбопытным и даже тривиальным фактом, но представьте книгу о темных заклинаниях, написанную еще в тринадцатом веке, и посмотрите, что случится спустя семь сотен лет с ничего не подозревающим волшебником, который берет эту книгу для чтения.
Старинные книги о магии тем больше впитывали, чем сильнее была магия на их страницах. Темные заклинания имели особенное притяжение к магии, которую олицетворяли. Им требовалось всего несколько лет, прежде чем книги становились по-настоящему опасными.
Многие волшебники верили, что книги о Темной магии были намеренно прокляты создателями, чтобы отпугнуть воров и праздных недоучек. Но правда заключалась в том, что владельцам книг едва ли нужно было беспокоиться об этом. Талмуды заботились о своей сохранности сами.
Вот почему волшебные книги так часто перевыпускались, это позволяло старым изданиям извлекаться из употребления, затем они нейтрализовывались прежде, чем могли «натворить бед».
Международная Конфедерация волшебников на опыте прошлых столетий пришла к выводу, что запрет на книги никогда не приводил ни к чему хорошему.
Старинные семьи волшебников всегда ревностно относились к своему наследию и поэтому не собирались отказываться от информации, которую хранили в себе свитки с заклинаниями и трактаты о теории волшебства только потому, что они могут в конце концов превратиться в бесконтрольное зло. Обычно, к тому времени, когда семьи были готовы признать проблемы, книги становились смертоносными. Нелегкое дельце — попытаться уничтожить их, ведь такие книги имели раздражающую привычку убивать своих обидчиков или накладывать на них пожизненное проклятье, поражающее своей жестокостью.
С тех пор и было решено, что по желанию волшебных семей книги могут сдаваться в Александрийскую библиотеку с сохранением права доступа. Здесь имелись специально обученные библиотекари, которые ухаживали за талмудами.
Взамен лишь требовалось, чтобы потомки семьи, ответственные за продолжение магии в династии, приходили раз в несколько лет для поддержания сохранности оберегов на книгах. Ведь магия, таящаяся в этих фолиантах, имела особую связь с родом, которому она принадлежала, и становилась все слабее и совсем исчезала, если род вымирал.
По этой причине Александрийская библиотека была своего рода и тюрьмой, и домом для самой древней, самой могущественной и темной магии в волшебном мире.
И если вдруг некий книжный червь захотел получить доступ к этим книгам…
Перед ними тут же вырастал список требований, длиннее хвоста взрывопотама [2], которые им было необходимо выполнить. Не говоря уже о проверке их биографии, неоднократных собеседованиях и трех рекомендательных письмах: от кавалера Ордена Мерлина (по меньшей мере второго класса), от Главы Департамента магического правопорядка и от действующего члена Международной конфедерации волшебников.
Только несколько читателей смогли пройти весь этот тернистый путь и добраться до дверей Игнатиуса Пигглсворта за все тридцать лет, в течение которых он работал Главным книгохранителем в Александрине.
Это было абсолютной неожиданностью, когда Гермиона Грейнджер смогла получить доступ не единожды, и даже не дважды, а целых шесть раз.
Первый раз она прибыла спустя некоторое время после финальной битвы в Хогвартсе. Очевидно, будучи героиней войны, она со значительной легкостью обошла все проверки личных данных, а собеседования и вовсе проходили с беспрецедентной скоростью. У нее была целая охапка рекомендательных писем, из которой ей понадобилось вытащить лишь три штуки.
Игнатиус тщательно просмотрел все документы, поставил нужную печать и подпись на одобрение и в конце концов вручил ей проходной портключ посетителя, который был действителен в назначенные три недели в течение года. Любопытная маленькая ведьма практически поселилась в библиотеке на все отведенное ей время. Когда оно подошло к концу, она, печально вздохнув, вручила ему корзинку пирожных и шапку ужасающего вида, которую связала сама, и сдала портключ.
По прошествии еще двух лет, когда она возвращала ему портключ уже в четвертый раз, Игнатиус спросил, знает ли она, что израсходовала свою пожизненную квоту пропусков как посетитель. Она понуро опустила голову и кивнула. Он пожелал ей всего доброго, полагая, что больше никогда не увидит ее снова.
Итак… можно было представить его удивление год спустя, когда Игнатиус получил прошение от Министерства магии Великобритании дать доступ на полгода невыразимцу [3] для секретного расследования. За всю историю библиотеки это был самый длительный период, на который выдавался портключ человеку, не работающему в ней. Всё в этом заявлении было привычно для его глаз, каждая шаблонная фраза, каждая подпись, вплоть до имени вышеупомянутого невыразимца: Гермиона Грейнджер.
Каким-то образом, за время, на которое она выселилась из его библиотеки, девчонке удалось пробиться в Отдел тайн с самым высоким уровнем секретности.
Никаких правил относительного такого прошения установлено не было, и Игнатиус пребывал в состоянии восторга и ужаса одновременно, поражаясь настойчивости этой ведьмы. Он поставил свою печать на одобрение заявки и отправил в Министерство магии портключ для невыразимца Гермионы Грейнджер.
Как только шестой месяц ее пребывания в библиотеке подошел к концу, Игнатиус принял ее портключ с уверенностью, что это был последний ее визит.
Невыразимцы не имеют права повторно посещать библиотеку после шестимесячного пребывания в ней, поскольку был слишком велик риск того, что, используя вновь приобретенные знания, они могут создать нечто по-настоящему темное и опасное в Отделе тайн.
Прошел год, и Игнатиус, к собственному недоумению, понял, что ему грустно видеть, как солнце встает и садится, а появления неукротимой Гермионы Грейнджер в стенах его библиотеки так и не происходит. Его всё подмывало взять и поставить мемориальную доску в её честь.
От нелепых мыслей его отвлек филин, посланный Международной Конфедерацией, чтобы сообщить ему данные нового ассистента. В последнее время некоторые книги стали крайне обидчивыми, и он решил отправить запрос на человека с умением снимать заклятия. Длинный свиток был исписан впечатляющим объемом превосходных навыков и характеристик. Это было сверх того, что он ожидал, учитывая небольшую заработную плату и довольно специфическое требование к ассистенту — жить в библиотеке в течение трех лет.
