Мой мозг только приемное устройство. В космическом пространстве существует некое ядро, откуда мы черпаем знания, силы, вдохновение. Великие тайны нашего бытия еще только предстоит разгадать, даже смерть может оказаться не концом.

Тесла

Он стоял на берегу залива. Февральский ветер раздувал полы расстегнутого черного плаща. Обе руки в черных перчатках опирались на золотую змеиную голову, венчающую трость. Казалось, он не ощущает ни колючего мелкого снега, припорошившего его белый парик, ни пронизывающего холода, от которого съежился стоящий поодаль слуга.

Его и на самом деле сейчас мало волновали внешние раздражители. Все его мысли были заняты одним: предотвратить сегодня убийство графа де Сен-Жермен, или не вмешиваться в развитие событий? К сожалению, граф стареет и все с большим трудом выполняет возложенную на него миссию. Сколько он протянет? Год? Два? Десять? В любом случае, это будут годы мучений от старческих болей. Он этого не заслужил. Пусть события идут своим чередом.

Холодным декабрьским днем 1763 года дверь отделения банка Оппенхайма в Ганновере со скрипом отворилась. Клерк, сидящий за конторкой, поднял глаза и увидел невысокого коренастого мужчину, уверенно входящего в помещение. Судя по одежде, он мог быть и высокородным бароном, и богатым магнатом, которые с недавних пор стали подражать в одеянии наследной знати.

Встретившись взглядом с посетителем, клерк сделал непроизвольную попытку привстать, но ноги перестали его слушаться.

– Скажите, в вашем банке есть кто-то, кто разбирается в старинных монетах? – мягкий баритон вошедшего родил в голове клерка лишь набор приятных звуков, смысл которых от него ускользнул.

– Простите, мой господин? – виновато переспросил он.

– Я говорю, мне нужен специалист по старинным монетам. В этом банке есть такой?

– Вам лучше поговорить с господином Бауэром, мой господин. Я его позову.

Клерк постучал кулаком в закрытое деревянными ставнями окошко. Ставни распахнулись, и в окошке показалась голова молодого человека. Темные волосы не могли скрыть его высокий лоб. Узко посаженные карие глаза вопросительно уставились на клерка из-под прямых бровей.

– Вам бы надо выйти, поговорить, господин Бауэр, – скосив глаза в сторону посетителя, произнес клерк.

Молодой человек закрыл ставни и, спустя несколько мгновений, появился за конторкой.

– Я Майер Бауэр, младший партнер этого отделения. Чем могу служить?

– Взгляните на эту монету, господин Бауэр. Что вы о ней скажете?

Молодой человек взял в руки протянутую золотую монету, внимательно осмотрел ее со всех сторон и положил на прилавок.

– Это золотой нобль английского короля Эдуарда Третьего. Очень старая монета, но не очень редкая. Перед Столетней войной их было начеканено сотни тысяч фунтов.

– Я вижу, вы большой знаток, господин Бауэр. Меня интересует ее ценность на сегодня.

– Насколько я знаю, коллекционеры не гоняются за этой монетой, но думаю за десять талеров продать ее можно.

– Неужели? А мне в одной меняльной лавке сказали, что ей красная цена пять талеров.

– Пять талеров – это чистый грабеж, господин…

– Уэлдон.

– Господин Уэлдон, – закончил свою мысль Майер.

– Я вам очень обязан, господин Бауэр. Своей консультацией вы обогатили меня на пять талеров. Могу я, в знак благодарности пригласить вас на обед? Здесь неподалеку неплохой трактир.

«А почему нет? Сэкономлю на обеде несколько пфеннигов», – подумал молодой человек, а вслух сказал:

– Да мне как-то неудобно. Не такая уж большая услуга.

– Никаких неудобств, господин Бауэр. Не люблю быть должным.

– Ну, если вы настаиваете…Я только оденусь.

– Я подожду.

Через пару минут два господина покинули помещение банка и направились к трактиру. Дул пронизывающий ветер. К концу короткого пути Майер успел замерзнуть, чего нельзя было сказать по виду его спутника.

Из пяти столов в трактире, один, в дальнем углу, оказался свободным. Когда новые посетители уселись, трактирщик молча поставил на стол порцию бараньего рагу и глиняную кружку с пивом.

– Нам две порции, – забеспокоился Майер, боясь остаться без обеда.

– Не волнуйтесь, господин Бауэр. Это все вам.

– А вы разве не будете, господин Уэлдон?

– У меня строжайшая диета. Я ем по часам, и только то, что готовит мой повар. Так что не беспокойтесь и приступайте. А я пока задам вам несколько вопросов.

– Ну, хорошо, господин Уэлдон, – сказал Майер, а сам насторожился:

«Какие еще вопросы? Уж не конкурент ли это господина Оппенхайма?».

– Скажу сразу, господин Бауэр, меня не интересует банк вашего патрона. Меня интересуете вы. Вы удовлетворены своим сегодняшним положением?

– Мне еще только двадцать лет, а я уже партнер банка, – ответил Майер, не отрывая взгляда от своего блюда.

Он радовался возможности не смотреть в глаза собеседнику. Уж больно взгляд у него… Майер не мог подобрать слова, какой у него взгляд. Казалось, он проникает в твои мысли и читает там все, как в открытой книге.

– Младший партнер, господин Бауэр. Младший. И это ваш потолок. Выше вам не прыгнуть. У Оппенхайма есть свои сыновья. Они займут его место, а вы так и останетесь «младшим» до конца жизни.

– Что ж поделать? Господин Оппенхайм обучил меня всему, и я плачу ему своей преданностью.

– Это хорошо, что вы умеете быть благодарным. Но если вы хотите круто изменить свою жизнь, я буду ждать вас завтра вечером в сером особняке на Оберштрассе. А теперь мне пора. Спокойно обедайте. Можете заказать еще – за все уплачено.

Когда Майер остался один, у него словно гора с плеч упала. С первого взгляда на своего нового знакомого его не покидало чувство тревоги. Сейчас давление исчезло, а вместо него зародилось любопытство. Что же имел в виду странный посетитель, когда говорил «круто изменить свою жизнь»?

Покидая трактир, Майер смотрел на хозяина: не остановит ли? Не заставит ли расплатиться? Но все обошлось, и молодой человек благополучно вернулся на рабочее место.

И, как назло, здесь его поджидал владелец банка.

– И где ты был? – с упреком в голосе заворчал он, – или ты стал такой важный, что старый Якоб должен за тобой бегать?

– Простите, господин Оппенхайм, но я просто сходил пообедать.

– Пообедать он сходил. Говори, что ты разболтал Уэлдону?

– Ничего. Он меня ни о чем не спрашивал.

– «Не спрашивал». Он тебя за красивые глаза накормил? Майер посмотри мне в глаза.

Майер, не мигая, уставился на своего патрона. В душе он потешался над этой привычкой «дядюшки Оппенхайма». С чего старый банкир решил, что может прочесть ложь во взгляде? Сам Майер неоднократно его обманывал и научился «честно» смотреть в глаза. А в этот раз даже обманывать не нужно.

– Я говорю правду. Он ни о чем не спрашивал, относительно банка, а интересовался старинными монетами.

– Как же я забыл!? Ты же у нас самый главный нумизмат в городе. Сам Уэлдон приходит к тебе за консультацией.

– Простите, дядюшка Якоб, вы его знаете?

– «Дядюшка Якоб», – передразнил старик. – Нет никого на свете, кто бы мог сказать: я его знаю. Ты думаешь Уэлдон – его настоящая фамилия?

– Не знаю.

– «Не знаю». На английском это значит «благодетель». Понимаешь?

– Не совсем, дядюшка.

– Эх… Не побрезгуй советом старика, сынок, держись от него подальше.

– Хорошо, дядюшка.

– «Хорошо, дядюшка». Забыл, зачем ты мне был нужен…, а, вспомнил! Найди мне завтра к вечеру три тюка вот такого сукна.

Старый банкир вынул откуда-то из-под полы кусок ткани и вручил Майеру. Тот, взглянув на образец, убрал его в карман.