***
Вечер нынче выдался таким же теплым, как и день. Погода так и говорила о скором приближении жаркого итальянского лета. Ветер колыхал зеленые верхушки деревьев, а аромат цветов щекотал нос. Но Адель мало восхищалась сегодняшним вечером. Она в темно-синем платье с открытыми плечами и пышной юбкой, поджав губы, молча следовала за матерью в очередной богатый особняк, где сегодня проходил бал по случаю возвращения из Германии какого-то аристократа. Высший свет Флоренции безумно любил его, и каждый, кто входил в этот свет, обязан был появиться здесь. Адель даже не запомнила имя этого аристократа. Эта информация нисколько не заботила, как и все происходившее вокруг.
Люди в дорогих костюмах и платьях уже кружили по бальной зале под звуки симфонического оркестра. Донна ди Фьиоре, кокетливо размахивая веером, общалась со своими подружками, а ее дочь стояла рядом. Они не общались, а грязно сплетничали обо всех, подумала Адель, поймав на себе уже пару заинтересованных взглядов. Один офицер даже подошел пригласить ее на танец, но Адель быстро нашла отговорку. Чуть позже за это мать пихнула ее локтем в бок. Мол, хватит строить из себя недотрогу. И это продолжалось весь вечер.
Адель перезнакомилась с баронами, графами, герцогами, донами и офицерами, полностью игнорируя одурманенные взгляды. Ей это было нисколько неинтересно. Она прекрасно понимала, что чем старше становилась, тем меньше шанс выйти замуж. В свои двадцать пять лет она уже не считалась молодой девушкой в высшем свете. Богатые мальчики и мужчины, которых предлагала мама, любили молоденьких девочек (скажем, пятнадцатилетних или семнадцатилетних) с бледной кожей и жуткой худобой. Адель же была полной противоположностью им — она обладала подтянутой фигурой с пышными формами, лицо было аккуратным, без острых черт, прямой нос и полные губы, большие карие глаза, а ко всему этому добавлялась смуглая кожа, совсем как у южных итальянок. Мать своего цвета кожи стыдилась, поэтому отчаянно пудрила себе не только лицо, но и шею с руками. Она была похожа на фарфоровую куклу, но Адель ничего не говорила ей по поводу внешнего вида, иначе случился бы очередной скандал.
— Можно ли пригласить вас на танец, синьора? — раздался голос подошедшего молодого офицера. Он галантно наклонился и протянул руку.
— Нет, — хотела уже отвернуться Адель, но мать тотчас вмешалась.
— Можно, конечно. Простите ее упрямство, синьор, — слащаво улыбнулась она, и офицер в ответ улыбнулся уголками губ, а по лицу скользнуло сомнение.
Мужчина молча кивнул, потянув Адель к остальным танцующим. Она сделала реверанс и поставила руки в нужные позиции. Даже не стала рассматривать офицера, только поймав его любопытный взгляд зеленых глаз. Он по-настоящему любовался девушкой, не решался заговорить и только, когда все пары закружили в вальсе, осмелился и сказал ей:
— Вы очень красивы.
— Grazie, — сухо ответила Адель, даже не взглянув на него.
— Неужели вам не нравится получать комплименты?
— Мне их так часто говорят, причем одно и то же, что все уже осточертело. Придумали бы вы что-нибудь менее банальное, тогда бы я оценила, — честно сказала Адель, раздраженно закатывая глаза. Мужчина лишь поджал губы и до самого конца танца ничего больше не сказал.
Вытерпеть этот вечер было весьма непросто. И еще впереди ждало такое же бесчисленное количество балов. Адель устало села в экипаж вслед за матерью, которая, пожалуй, осталась очень довольна сегодняшним приемом. Она без конца и края готова обсуждать пышный бал, роскошные угощения и отличную музыку. Адель лишь молча слушала ее всю дорогу до дома, изредка поддакивая на вопросы. За окном кареты проносились улицы города, погруженные в полумрак. Фонари давным-давно не горели, а по дорогам ластился молочный туман.
Желание провалиться в сон овладевал девушкой, но она не позволяла себе закрыть глаза, потому что до дома оставалось всего-ничего. Вдруг голову закралась очень навязчивая идея. Почему бы не уйти из дома? Почему наконец не прекратить все эти пререкания с матерью и зажить своей жизнью? Будут некоторые проблемы поначалу, с жильем и деньгами, но Адель была уверена, что сможет найти свое место. И оно уж точно было не рядом с вечно ворчащей и недовольной матерью. А, может быть, стоило найти отца? Вдруг он до сих пор жив и… хотел бы увидеть повзрослевшую дочь? Адель мотнула головой. Это вряд ли. Он же ушел, оставил ее по каким-то своим причинам и больше никогда не появлялся. С чего вдруг она будет нужна ему спустя много лет?
Девушка поглядела на мать и робко спросила:
— Ты можешь рассказать мне об отце?
— О доне Ламберти? — безучастно отозвалась донна ди Фьиоре.
— Нет. О моем настоящем отце, — уточнила Адель, чуть нахмурившись. — Пожалуйста. Я же совсем ничего о нем не знаю.
Немного подумав, женщина все же кивнула. Она перевела взгляд с окна на свою дочь и несколько долгих минут решала, с чего именно начать. Это было довольно сложно. История с Шэем весьма непростая, как и отношения, которые их связывали. Сильвия погружалась в далекие воспоминания, в 1768 год, когда они только встретились в порту Фьюмичино. Его корабль «Морриган» пришвартовался к берегам Италии всего лишь на несколько дней, но никто не знал, что эти «несколько дней» затянутся на несколько месяцев.
Тем жарким летом Сильвия вместе со своей матерью была всего лишь проездом в Фьюмичино. Семья возвращалась из Палермо обратно во Флоренцию, и она готовилась к тому, что скоро вновь начнутся походы на приемы и грандиозные балы. Мысли Сильвии были заняты только этим, когда они с матерью оказались на пристани. Она увлеченно рассматривала ткани, выбирала новые гардины для дома, а дочь молча ходила за ней по пятам. Вдруг девушка почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла голову. Среди моряков, торговцев и прочих работяг она сумела найти того, кто так пристально смотрел на нее.
Сейчас Сильвия могла без труда сказать, что это была любовь с первого взгляда. Но тогда об этом даже подумать стыдилась. Шэй подошел сам, познакомился и представился перед матерью, которая довольно строго оценивала каждого, кто осмелился к ним подойти.
— Мы встретились в Фьюмичино, — тихо заговорила донна ди Фьиоре, опуская взгляд на свои руки в черных перчатках. — Ему было тридцать семь, мне двадцать три. Разница в возрасте не имела никакого значения, потому что мы влюбились друг в друга с первого взгляда, — она посмотрела на дочь, которая внимательно слушала каждое слово. — Его звали Шэй. Шэй Патрик Кормак. Он был высоким, статным и очень галантным. В Италию он прибыл из Американских колоний, он что-то искал, но никогда не рассказывал, что именно. Мы очень сильно любили друг друга, и я даже думала, что мы сможем пожениться. Мать была не против, как и отец, но Шэю нужно было уезжать дальше в Европу. Продолжать поиски, и я… я отпустила. А что я еще могла сделать? — Сильвия грустно усмехнулась, поджав губы. — Он уезжал, когда я была беременна тобой. Чуть позже, когда ты родилась, я написала ему письмо. Шэй один раз появился на пороге нашего дома. В тот момент я была уже замужем за доном Ламберти. Тебе едва исполнилось три года.
— Так это воспоминание, а не сон? — удивленно спросила Адель, коснувшись креста на шее.
— Да. Он приходил к нам домой и подарил тебе свой тамплиерский крест. Я знаю, что он принадлежал к Ордену тамплиеров, но Шэй никогда ничего не рассказывал, чем именно они занимались и что он искал, — пожала плечами Сильвия, чуть нахмурившись. — Может, оно к лучшему.
Адель не могла поверить своим ушам. Неужели ее отец действительно был тамплиером? Неужели все, что ей удалось найти в книгах об этом загадочном ордене оказалось правдой? Загадочная личность отца стала только интереснее, а желание отыскать его сильнее. Девушка грустно улыбнулась, глядя на мать и принимая довольно серьезное решение.
Экипаж плавно остановился возле особняка семьи ди Фьиоре. Адель первой вылезла из кареты и после не спеша пошла вслед за матерью, которая после рассказа о своей, пожалуй, самой первой и крепкой любви в жизни, поникла. Настроение испортилось, и даже мысли о замечательном пышном бале, только что завершившемся, не спасали. Привычная усталость навалилась на плечи.
