***

Близнецы ехали по разбитой меледирской дороге. Подковы коней били о камень, и более ничего: никаких иных звуков, принесенных чужаками в этот позабытый край. Не было ни смешков, ни глупых песен, ни бряцанья стали о сталь. Братья остались одни. Отряд ушел.

- Ты чего учудил? - наконец спросил Наталь.

Эйнеке глянул на брата. Ни злости, ни отторжения. Младший чувствовал лишь приятное спокойствие в общества старшего. Наталь рядом, а значит, чтобы ни случилось потом, они выкрутятся, выйдут сухими из воды.

- Решил охотиться по-крупному, братец! - Эйнеке отвел взгляд, улыбнулся украдкой.

- На дракона? - насупившись, поинтересовался Наталь.

Эйнеке усмехнулся. Конь под ним всхрапнул.

- Нет, балда! - отозвался младший, - Дракон на дракона не охотится! У меня есть идея получше…

- Надеюсь, она касается еды и ночлега! - перебил Наталь, - Эта паскуда Хардвиг ничего не заплатил! И припасов не дал!

- Мы будем охотиться на виверну! - невозмутимо закончил Эйнеке, косясь на брата, - Только до Приречья доберемся, подсоберем ребят и провизии купим…

- Виверну? - озадаченно переспросил Наталь, и следом выпалил:

- Да ты с ума сошел!

Эйнеке лишь громко хмыкнул в ответ.

- И где мы денег на людей и еду-то возьмем, а? Нам же не заплатили из-за… - Наталь осекся и смущенно потупился.

«Из-за моих выкрутасов», - мысленно закончил Эйнеке. Забавно, это его ничуть не задело.

- О, не беспокойся, братишка! Я кое-что припас на черный день! - добродушно молвил младший. Он вытянул ногу из стремени, ослабил крепления на левом ботинке и достал пару крупных золотых монет, затем вернул все обратно.

- Для начала хватит, а там… знаешь сколько мы можем выручить за виверну? - Эйнеке вновь улыбнулся старшему брату. Удивленный Наталь медленно покачал головой.

- Узнаешь! - просиял Эйнеке, - Обговорим дельце в ближайшем кабаке! Выпивка за мой счет, а пока догоняй! - с этими словами он пустил коня в галоп.

Смех огласил пустынный Меледир.

========== Эпилог: «Два дракона» ==========

3.14.72 г. Века Битв.

Шелест крон и биение жизни вокруг. Родное Златолесье укрыло его от людских глаз. Из-за желто-оранжевой листвы казалось, будто в эльфийских землях царила вечная осень, но воздух… В нем пахло весной. Элорны в цвету. Белые бутоны гроздьями усыпали ветви деревьев. Словно первый снег… И все же весна. Несомненно, весна! Пробуждающая, будоражащая, желанная!

Он лежал у корней, в гнезде из высокой сочной травы. Вдыхал запахи благоухающего леса. Дивился тому, что никогда не чуял их прежде. Восприятие изменилось. Стало не просто острым, а острейшим. Совершенным! Ничего не могло укрыться от… На ум пришло имя. Собственное. Эльфийское. Но… оно не подходило. Уже не могло подойти ему. Нужно иное. Настоящее! Такое, что подойдет его переменившейся сути.

«Эйнерис», - подсказывали голоса Златолесья. Вместе с блеяньем галл и криками совокотов в чаще они доносились до слуха, впивались в преобразившийся разум. Эйнерис удовлетворенно загудел. Он принял новое имя, как раннее принял новое воплощение.

Багряные крылья распластались по траве. Поджарое змеистое тело напитывалось теплом и магией пробудившийся земли. Солнце играло на алых чешуях. Когти на длинных сильных лапах бороздили мягкую почву. Как большой кот, разомлевший от неги, Эйнерис то убирал, то выпускал их. Накатывала дрема. Приятная. Сладкая. Впрочем, красный дракон сопротивлялся ей. Из-под полуопущенных век он смотрел на север, на Белые горы. Их вершины, увенчанные снежными шапками, впивались в небо. Светлые крепости эльфов вырастали из склонов.

Эверем на границе гор и моря – обитель Дома Дир`Таэс – охотников, породнившихся с волками. Ветреный Пик – крепость Дома Д`Вердант – чародеев и сновидцев. Синон – гордость Дома Ан`Инарил, из которого происходят грифоньи наездники – небесные охотники сродни драконам. Впрочем, важно ли это? Нет. Больше нет! Эйнерис оставил мир эльфов. Оставил и мир людей. Из иного мира он ждал друга.

Сестру…

Призывный рев прокатился над лесом.

В груди… нет, не забило, скорее запульсировало. Сердце уже не было уязвимым комком плоти. Оно стало кристаллом: чистым, прочным. И гоняло не столько кровь, сколько магию. Серебряная молния. Вспышка! Она промчалась в вышине. Эйнерис довольно заворчал. Поднял увенчанную короной витых рогов голову. Уставился в небо. Драконица кружила, взбивая крыльями куцые облачка.

Керихат.

Вставай! Лети! Следуй за мной! - образы-видения наполнили разум. Как тогда, когда он был еще… эльфом? Человеком? Полуэльфом!

Нахлынули обрывки прошлой жизни.

Догони, если сможешь! - дразнила драконица. Гулкий рык вновь огласил округу. Вырвал из потока воспоминаний. Окончательно распугал птиц и зверье.

Эйнерис принял вызов. Легко, охотно и радостно. Поднявшись на лапы, красный дракон выгнул спину, потянулся, чуть качнул массивным хвостом и расправил крылья. Прыжок вверх. Он взлетел почти вертикально. Мощным взмахом рассек сопротивляющийся воздух. Взревел грозно и бесстрашно.

Керихат все еще кружила в вышине. Она была меньше, чем Эйнерис, но изящнее, проворнее. Странное ощущение… Догадка. Она пронзила разум красного, вспыхнула удивительным осознанием. Впервые с момента своего обращения Эйнерис видел Керихат, и видел по-настоящему. Больше она не была «просто драконом». В изгибах ее угадывалось нечто женственное, присущее сугубо самке. Будучи бескрылым Эйнерис не уловил этого, совсем не заметил и не почуял. Вытянутая клиновидная морда, чуть выпирающие из пасти клыки, черные рожки, загнутые за голову… разве человекоподобное существо могло найти в них прелесть? И разве дракон мог не очароваться ими?

Эйнерис завис в воздухе. Встопорщил багряную чешую, желая казаться больше и сильнее, но не с целью запугать, скорее для того, чтобы впечатлить. Насмешливое ворчание прорвалось сквозь свист ветра. Керихат подставила крыло потоку, ринулась прочь, играя. Эйнерис коротко рыкнул, бросился следом. Бесконечное бело-золотое море деревьев теперь проносилось внизу – прямо под брюхом. Солнце отклонялось назад, за спину, а впереди маячил кончик хвоста и высокий гребень шипов. Теперь в своем новом безупречном воплощении Эйнерис мог догнать Керихат. Но… не желал. Не желал совершенно! Ему нравилось следовать за ней, выхватывать своим переменившимся обостренным сознанием прежде незамеченные черты.

Взять хотя бы чешую – ее окраску. Прежде Эйнерис видел Керихат сугубо серебряной. Не замечал оттенков и причудливого цветного узора драконьей брони. Матово-белые чешуи у горла и по хребту. Бледно-серые, дымчатые на лапах и кончике хвоста. Жемчужные под крылом и у брюха. Только на боках, голове и шее чистое серебро с вкраплениями лазури!

Восторженный крик вырвался из пасти. Удивленный своим же порывом Эйнерис смутился. Керихат изогнула шею, оглянулась. Одобрительный рокот донесся до красного дракона. Серебряная замедлила полет, словно говоря: «Так и быть, можешь догнать меня!». Эйнерис, распалившись, замахал крыльями. Расстояние сократилось в мгновение ока, и когда он почти настиг ее, Керихат скользнула вниз – к земле.

Глупый! - легкая насмешка тронула разум. Не оскорбила. Не задела. Скорее заставила рассмеяться в ответ. Урча, Эйнерис скользнул обратно под сень Златолесья.

Керихат уже расположилась на берегу маленького озерца. Лакала. Эйнерис, сложив крылья, сел неподалеку. Украдкой он глянул на продернутую рябью гладь. Свое отражение целиком не уловил – мешали круги на воде, а вот глаза… Они больше не были бездушными льдинками. Синева сменилась янтарем: живым и теплым.

Догнал. - торжественно и тихо прошептали образы-видения в голове.

Зашуршала чешуя. Керихат боднула собрата в грудь. Радостно замурлыкав, Эйнерис потянулся к драконице. Желал потереться щекой о ее щеку, только вот…

***

- Эйнеке! - послышался голос. Знакомый голос. Он говорил не мыслями и не образами-видениями, а словами. Самыми обыкновенными словами…