Собственное отражение улыбалось ему: наигранно любезно и с тем же зловеще. Оно протянуло руку, шевельнуло крыльями. Калеанан попятился. Едва не запнулся об вздыбленный корень.

- Уходи! - повелел эльф. Попытался вырвать из себя незримое нечто, которым демон сжал его сердце, но… не смог. Оно вошло слишком глубоко. Угнездилось внутри.

- Ты же и сам видишь к чему ведут все твои решения! Слова! Ошибки! - пророкотал демон. Насмешка прозвучала отчетливо.

Калеанан молчал. Замер, на миг возжелав услышать, что скажет ему демон.

- Прими силу! - прошептал тот. Подался ближе, по-прежнему протягивая руку.

- Нет! - Калеанан замотал головой. - Нет! Нет! Нет! - уперся спиной в Древо Дома.

- Прими! Закончи это! - шепот стал настойчивее.

- Исправь то, что натворил! Чему дал случится! - шумело в ушах. Болью отзывалось в груди.

Калеанан поднял руку. Потянулся к своему отражению, однако застыл – калейдоскоп воспоминаний, яркие отражения-осколки… они встали перед глазами. Упивающийся кровью Алантэ, его злорадная торжествующая улыбка. Ослепительные ядовито-зеленые молнии – бессчетные бури Раскола, а до того – долгая и бессмысленная битва, умирающие эзи и боги. Он сам – Калеанан – в крови Ар`Лидан и Аэн`Радэль. Могущественный, бесстрашный, полный силы и опьяненный ею.

Одержимый.

«Проснись!»

***

И снова Предел отпустил. Покинул разум, оставив после себя лишь опустошенность. И страх. Клубок сомнений, пульсирующий и сплетающийся, как скопище черных змей. Разве не проще ли было все прекратить? Изничтожить всех, кого поразила болезнь Алантэ и Гварона, а потом начать с начала – с чистого листа? Иной государь, иные князья, иное королевство… может тогда стало бы лучше? Может тогда не было бы этой распри и вражды?

Соблазн.

Соблазн не оставлял! Века назад и сейчас… Перед глазами проносились отголоски видений: старых, новых, всяких. Окровавленный и истерзанный Эссимар. Эссимар же, но одержимый жаждой мести, скалящийся и безумный. Морнэм в окружении мертвецов. Аммирай, затравленный и обозленный, отчаявшийся вернуть мир в свое королевство. Тот разговор в тайных коридорах дворца. Слова… В Аммирае тогда говорили страх и обида, может ревность, но… сказанное им засело слишком глубоко в уме Калеанана. Вновь и вновь он слышал это «Может стоит вернуться и перебить их всех?!».

«Может… Может. Может!», - соблазн терзал безжалостно.

Голоса гремели в голове: чужие, навязчивые, громкие настолько, что на их фоне меркли все прочие звуки. Ни оживленного гомона за пределами шатра, ни бряцанья лат, ни грифоньего клекота. Калеанан не слышал даже собственного дыхания! Все это сводило с ума…

Сводило…

Сводило ли?

«Я уже сошел с ума», - про себя мрачно усмехнулся эльф, а вслух лишь тихонько и жалобно завыл. Слезы… Оставляя влажные дорожки, они текли по лицу. Открывать глаза не хотелось. Не хотелось просыпаться «до конца». Вставать и видеть раздрай и разруху, охватившую Альдан.

«Я хочу убить их. Всех их», - признался. Пока только в мыслях, но… эти же слова крутились на языке. Хотелось сказать это, попробовать на вкус, прочувствовать прежде, чем осуществить.

«Либо я их, либо они меня», - еще одна реплика, плотно засевшая в уме. Как заноза. Как тогда сказал Аммирай? «Теперь я понимаю своего отца»? Да, кажется так…

«Это неправильно. Ты думаешь не так. Не о том!» - наконец хоть что-то разумное всколыхнулось в Калеанане.

«Проснись!» - прошептало голосом умирающего Златолесья. Показало то видение вновь: осень и увядающие элорны, их оголенные ветви. Гниющее Древо Дома Д`Вердант.

- Проснись! Проснись! Проснись!.. - теперь Калеанан слышал себя. Заворочался на жесткой походной постели. Шумно выдохнул. Замер. Открыл глаза.

Матерчатый потолок. Тусклый серый свет. Все это встретило Калеанана при пробуждении.

Окончательном пробуждении.

Привычная усталость и сухость в горле. Гул в голове. Калеанан их более не замечал. Он сел и расправил затекшие крылья. Размял шею, после повел ладонью по глазам. Вытер слезы.

Все еще хотелось перебить всех, кто есть в королевском лагере и в замке Раэлиса. Закончить то, что начали Алантэ и Гварон, и так, как они того желали сами – к чему вели Альдан. Это ведь тоже решение, верно? Легкое. Отчасти справедливое. Правильное ли?

«А есть ли оно – правильное решение?» - спросил сам себя.

- Я так долго пытался его найти… - пробормотал под нос.

- Так долго, что и впрямь сошел с ума! - усмехнулся. - Почти стал бешеным волком!

Ненадолго затих – снова задумался. Если отбросить мысли об убийстве и самоубийстве, оставалось лишь одно – безысходность.

«Как тогда, когда Алантэ решал участь моего Дома», - Калеанан сцепил пальцы. Сжал до хруста. Боль отрезвила рассудок.

«Тогда тоже не было «удачного исхода» – идеально верного решения. Алантэ мне его не оставил», - залихорадило: лоб покрылся испариной, дыхание выходило из груди с хрипом, с сипением.

«И тогда я совсем не хотел уподобляться Алантэ! Не хотел стать зверем… по локоть замараться в крови… И демон… Если я приму его силу, останусь ли я собой?» - все кипело и кипело в уме.

«Нет. Собой я не останусь, - признал очевидное. - Совсем обращусь в безумца!»

Никакой демонской силы и никакой крови, плевать на соблазн! Сомнения притихли, и Калеанан смог облегченно вздохнуть. Впрочем, оставалось еще кое-что.

«Как дальше? Что делать, если «верного решения» нет?» - спросил мысленно, ответил вслух:

- То же, что и в прошлый раз, - улыбнулся: невесело, впрочем. - Спасу пускай не всех, но хотя бы половину.

Тогда же ободрился. Махнул крыльями, ощутив неожиданный прилив сил. Поднялся. Заспешил, одеваясь. Следовало незамедлительно отправиться в ставку командования, а там сделать все, чтобы объединенные войска Ан`Инарил и Ар`Лидан одержали победу.

========== Сновидец. Часть VI. Под стенами Волчьей Пасти ==========

Калеанан шел через лагерь. Один, несмотря на положение Первого Чародея – главного придворного мага. Аммирай прежде настаивал на том, чтобы приставить к Калеанану пару-тройку телохранителей, особенно в столь неспокойные для Альдана времена, однако тот отказался. Во-первых, не видел смысла – магия быстрее и эффективнее любого клинка. Во-вторых (и, пожалуй, это было самым главным), Калеанан не желал жертвовать теми крупицами свободы, что у него остались. В годы службы королю Алантэ телохранители – доверенные воины Ар`Лидан – заботились не столько о безопасности Калеанана, сколько о его преданности. Вряд ли Аммирай желал, как и отец, шпионить за ним, но это было бы слишком… неуютно!

«Хорошо, что он не настаивал, - мельком подумал Калеанан. - Ведь слово короля – закон».

Прошел еще немного. До ставки командования оставалось несколько сотен шагов. Алый и лазурный стяги соседствовали подле большого шатра. У входа дремал белый грифон. В стороне от него прямо на траве сидел эльф в золоченной лисьей маске. Аммирай и Эссимар уже на месте. Их советники, скорее всего тоже. Возможно, ждали только его – Калеанана. Осознание этого подхлестнуло. Заставило прибавить шагу.

Звуки!

Голоса с другой стороны лагеря. Возбужденные. Громкие. Калеанан замер, вслушиваясь. Нет, остроты эльфийского слуха не хватило, чтобы разобрать слова. Противоречие. Оно охватило Калеанана на миг. Да, Аммирай многое ему позволял – куда больше, чем полагалось сыну изменника и слуге. Впрочем, не стоило испытывать королевское терпение. Но. Интуиция. Чутье. Они говорили, мол, иди, посмотри, что стряслось – узнай, что вызвало весь этот переполох!

«Да простит меня мой король!» - вздохнул и, круто развернувшись на каблуках, поспешил в другой конец лагеря.

Встречающиеся по пути воины – кто в цветах Ар`Лидан, а кто в серебре и лазури Ан`Инарил – расступались перед Первым Чародеем. Ни один не смел остановить или задержать. Все до единого выражали почтение, хоть иные за спиной все еще звали предателем. Калеанан о том не думал. Отчасти привык, отчасти сознавал, что прошло еще слишком мало (особенно по эльфийским меркам!) времени, чтобы народ увидел его достойным доверия.