- Обойдемся без целой «тушки», - Эйнеке покачал головой. Ненадолго затих, прикидывая дальнейший план действий.

- Иди за лошадьми, - спустя минуту молчания приказал брату.

- Я так далеко сам не доковыляю… - пробормотал себе под нос, однако, заметив обеспокоенный взгляд Наталя, добавил:

- Слишком устал.

Наталь кивнул. Подхватил с пола щит, поднял окровавленный молот.

- Пока посмотрю, что у нашего друга можно в качестве доказательства позаимствовать, - жестом Эйнеке указал на изуродованного (причем больше прежнего) Бормотуна.

Наталь снова кивнул. Развернулся. Двинулся было прочь из амбара, однако вдруг остановился у самого входа. Обернулся. Уставился на брата. Открыл было рот, чтобы спросить, но…

Эйнеке вспыхнул.

- Иди уже! - рыкнул он. - Все со мной в порядке! Ничего без тебя не случится!

С явной неохотой Наталь подчинился. Покинул амбар. Эйнеке (все еще раздраженный излишним проявлением заботы) проводил близнеца взглядом. Немного посидел на месте, собираясь с силами и одновременно чувствуя, как сохнет на лице чужая кровь. Наконец встал, но лишь для того, чтобы опуститься подле Бормотуна. Головы нет. Вернее, вместо нее смятые остатки черепа. Переломанные ребра. Пробитая грудь. Наталь поработал на славу! Вздохнув, Эйнеке взял Бормотуна за руку. Осмотрел кисть, пальцы. Ни колец, ни отметин – ничего примечательного и запоминающегося. Перевел взгляд на шею, тогда же заметил нечто тонкое и темное, уходящее прямо под лохмотья.

Веревочка…

«Ну-ка…» - Эйнеке подцепил ту длинными ловкими пальцами, вытянул наружу.

Амулет. Маленький идол размером в две фаланги. Эйнеке сощурился, разглядывая его. Дерево и пара красноватых камушков-глаз. Не драгоценных, нет, но все же ярких. Влекущих. Голова идола походила одновременно и на человеческую, и на звериную. Морда вытянутая. Уши острые, стоячие. Клыки – чрезмерно крупные, выпирающие из-под нижней губы. Основание идола украшала вязь символов – не глифов Древнего Языка, не витиеватых букв эльфийского алфавита, не даже гномьих рун. Это было что-то… более специфичное, менее распространенное. И совсем незнакомое Эйнеке!

«Даже если не сгодится за доказательство, сойдет за трофей!» - решил полуэльф и, намотав веревку на кулак, рванул ту на себя. Поддалась. Мгновение, и Эйнеке уже держал амулет на ладони. Странные ощущения вдруг обуяли его: совсем слабые, едва уловимые, но… заметные. И Эйнеке уже чувствовал нечто подобное прежде, да что там – недавно!

Магия.

Безвкусная. Бесцветная. И разумная.

Та самая!

Эйнеке потянулся к ней. Попытался ощупать с помощью своей силы, хоть та едва-едва слушалась его. Легкое касание. Ответ: колюче-холодный, неприятный, однако… не столь яростный, как прежде.

«Ослабла! - Эйнеке торжествующе ухмыльнулся, - Значит, тебе тоже крепко досталось!»

О да! Эта мысль грела душу. Поражения, ошибки… без них едва ли можно совершенствоваться, но они уязвляют самолюбие. Удручают. Причиняют боль. Заставляют просыпаться в глубокой ночи и лихорадочно думать, что же пошло не так, почему все обернулось столь… нежелательным образом! Все это только предстояло Эйнеке – собственная неудачная магическая атака не оставила бы его так просто, однако… Враг – нечто в идоле – он тоже пострадал, а значит поражение было не полным!

«Нужно понять, что ты такое!» - Эйнеке сжал идол в ладони. Кивнул сам себе.

***

Небольшая, но уютная комнатка. Две застеленные постели, стол, скамеечка с кувшином и тазом для умывания, пара стульев. Далеко не самая богатая обстановка, но и не скудная. Для окраины Эшира в некотором смысле роскошная. Эйнеке и Наталь остановились на постоялом дворе. Несколько монет, и хозяин, проявив сказочную любезность, организовал близнецам стирку и помывку. Избавиться от застрявших в волосах осколков костей и мелкий шматков плоти оказалось приятным. И весьма! После ванны и плотного обеда хотелось поспать. Тепло, поселившееся в груди после трех кружек вина (не самого лучшего, что пробовал Эйнеке, но все же вполне пристойного) тоже добавляло своего. В конце концов, полуэльф поддался дреме. Завалился на постель и, завернувшись с головой в колючее шерстяное одеяло, закрыл глаза.

Сон принял его. По первой. Мягкие, как весенний ветерок, ведения вкрались в разум. Сквозь них Эйнеке слышал, как прикрывает за собой дверь Наталь, как скрипят половицы под его тяжелыми сапогами и как шаги брата стихают в отдалении. Наталь, похоже, не был готов отойти ко сну. Может по нужде приспичило, а может решил убить часок-другой за игрой в карты в общем зале. Опять все деньги просадит…

«Ничего, нам скоро заплатят за того… чокнутого!» - прошелестело в уме.

И стоило этому только случиться, как перед глазами поплыли образы: яркие и кровавые. Изувеченные жители Далечья… нет, они по-прежнему не пугали, но… сон… сон резко стал каким-то неприятным, тягостным даже! Эйнеке, так толком и не проснувшись, шумно выдохнул. Перевернулся с бока на спину. Дышать стало неожиданно трудно.

Новые образы.

Амбар. Черные влажные доски. У порога следы. Внутри возня – чересчур явная, слишком слышимая. Смотреть что в амбаре Эйнеке не желал. Он ведь и так знал, что в там Бормотун! Однако внутрь влекло. Тянуло столь сильно и неудержимо, что миг, и полуэльф уже тонул в полумраке громадного строения. Его встретил… нет, не Бормотун. Совсем не Бормотун! Это нечто на него не походило совершенно. По-звериному вытянутая морда. Острые стоячие уши. Выпирающие из-под нижней губы огромные клыки. Красные, как раскаленные угли глаза. Хищные, внимательные…

«Оно похоже на тот идол…» - подумал вдруг Эйнеке, все еще пребывая на кромке сна.

«Идол!» - тут же отозвалось внутри, пробуждая.

Распахнув глаза, полуэльф уставился в потолок. Растерянно моргнул. Сон сняло как рукой. Эйнеке сел. Взъерошил все еще тяжелые после помывки волосы. Одеяло сползло на пол, а полуэльф, опустив ноги с постели, поднялся. В несколько шагов преодолел расстояние между кроватью и ближайшей стеной – подле нее близнецы свалили седельные сумки со своими нехитрыми пожитками. Опустился рядом на колени. Извлек идол. На миг замер, разглядывая его.

Грубая работа, но не из-за неумения резчика, скорее из-за недостаточно острого инструмента. Что-то человеческое и впрямь есть, однако очертания слишком крупные, тяжелые. Мощные надбровья. Глаза мелкие. Лоб узкий. Может дело в том, что сам по себе идол – не лучшее творение мастера, его изготовившего? А может… может это и вовсе не человек изображен? Нет, разумеется, не человек, а дух или какой-то дикий неизведанный божок! Об этом ясно говорила звериная морда, но… кто мог поклоняться ему? Человек или кто-то другой?

«Клыки… - Эйнеке сел поудобнее, спиной уперся в стену, - На орочьи похожи… такие же большие!»

Поднес идол поближе к лицу, разглядывая как следует. Что ж, и впрямь смахивает на орочью работу. И сразу понятно почему символы такие странные и незнакомые… Как тогда Бормотун завладел этой штукой? Украл? Поднял с тела прежнего владельца? Эйнеке нахмурился. На миг ему показалось, будто красные глаза-камешки идола засветились неким потаенным огнем.

«Может из-за него этот придурок был таким сильным?» - промелькнуло в уме.

Магия.

Да, она жила в идоле. По-прежнему таилась внутри. Может Бормотун и не был колдуном, но… он наверняка как-то заставил служить себе идол!

«Или наоборот», - мрачно подумал Эйнеке, вспомнив тот краткий миг, когда Бормотун шептал себе под нос всякую чушь – просил отпустить, а потом это «Помоги мне!», обращенное к Наталю.

«Кому бы не был посвящен этот идол, оно не слишком… доброе. Морда совсем неприветливая!» - полуэльф вздохнул и положил было добычу обратно.

«Но я-то маг. Хороший маг. Лучше, чем многие! - закусил губу, борясь с внезапным азартом и любопытством, - И та штука внутри… Она явно ослаблена! Я могу попробовать… У меня получится!»

На миг заколебался. Сомнения терзали. Здравый смысл велел поостеречься, проявить хоть немного благоразумия, но…