Высказалась и на душе как-то легче стало. И еда приобрела особый, неповторимый вкус, который в сочетании с мягкими нотками мяты в чае наполнял мою бедную душу умиротворением. Я даже всерьёз задумалась над тем, чтобы сжалиться над несчастным и оплатить половину будущего счёта, но…

— Ну здравствуй, моё ночное приключение, — от этого вкрадчивого, мягкого тона захотелось извиниться и сбежать куда-нибудь подальше, хотя бы в туалетную комнату. А от насмешливо-цепкого взгляда светлых глаз вдоль позвоночника промаршировал очередной табун довольных мурашек.

Я сглотнула, проклиная свою нервную систему, заводившуюся в последнее время чуть ли не с пол оборота. И всё же растянула губы в милой улыбке, прохладно протянув в ответ:

— И тебе не хворать, мой ночной кошмар.

— Эротический? — вскинул бровь этот гад, беспечно стащив стул у соседнего столика и усевшись рядом с Вороновым.

— Ты себя переоцениваешь, — я возвела глаза к потолку, украдкой внимательно разглядывая своего знакомого-незнакомца.

Узнать его было не сложно. Голос, манера говорить, уверенный тон. Улыбка, от которой хотелось сдать все пароли и явки. И очки.

Чёртовы очки в тонкой, металлической оправе. Они сводили меня с ума в том клубе. И они же сейчас провоцировали меня на то, чтобы стащить их с его носа и наблюдать, как острое, хищное выражение лица сменяется на мягкое, открытое и совершенно беззащитное. Такое, что мой внутренний «мимимитер» просто зашкаливал и рушились все оборонительные позиции в моей душе…

Боже, Лёля, о чём ты думаешь, а?!

— Не поня-я-ял… — озадаченно протянул я, почесав затылок и смерив эту парочку подозрительным взглядом. — Гор, вы, что… Знакомы, что ли?

— Нет! — категорично отрезала девушка. Ещё и перекрестилась для верности.

— Да, — широко ухмыльнулся Ильин, с удобством развалившись на стуле. И протянул насмешливо, вертя в пальцах телефон. — Солнышко, ну как ты могла забыть эту невероятную ночь любви, м?

— А там что, было что запоминать? — ехидно вскинув бровь, девчонка принялась с остервенением пилить несчастные овощи на своей тарелке. Явно представляя, как с таким же воодушевлением отпиливает что-то ценное нам.

— Я оскорблён, — снова хмыкнул Ильин и вкрадчиво протянул, подавшись вперёд. — И настроен на сатисфакцию. Как насчёт свидания?

— Хм… — малышка нахмурилась, задумавшись. После чего, не менее вкрадчиво предложила. — А как насчёт сходить нафиг? Желания не возникло, нет? Я даже карту тебе дам, чтоб не потерялся. Безвозмездно. То есть — даром!

Повисшее молчание нарушал лишь стук столовых приборов. Медленно, со вкусом дожевав салат, девушка налила себе новую порцию чая и принялась придирчиво выбирать пирожное. Тем более, что официантка как раз поставила огромное блюдо с десертами посреди стола. И прежде, чем Гор успел что-то сказать, я схватил лежащий с краю эклер и задал терзающий меня вопрос:

— Так как тебя зовут, красотка?

У «красотки» дёрнулся глаз. Глубоко вздохнув, она медленно выдохнул и на пару секунд зажмурилась. После чего почти миролюбиво поинтересовалась у Ильина:

— Я всё понять не могу. У него что, инстинкт самосохранения отбили?

— Боюсь, он у него природой не предусмотрен, — невозмутимо пожал плечами товарищ. И даже не поморщился, получив ощутимый тычок кулаком в бок. — Как и склонность к моногамии, ага.

— Оу, ну да. Это многое объясняет, — почти серьёзно откликнулась блондинка. И вздохнула, нехотя буркнув. — Лёля.

— Ась? — отвлёкшись на ещё одно пирожное, я не сразу сообразил, к чему это было. И чуть не подавился, получив убийственный взгляд от белокурой нимфы напротив.

— Лё-ля, — по слогам протянула девушка, уводя у меня из-под носа блюдо с десертом. — И если ты ещё раз стыришь мою еду, мы сделаем дневную выручку этому заведению.

— Фигуру испортишь, — я попытался, было, возразить, но блеснувшая в тонких пальцах вилка недвусмысленно намекала, что её пустят в ход при первой же возможности.

— Отлично, — Лёля смерила меня ещё одним долгим взглядом маньяка со стажем и проворчала себе под нос. — Может, хоть тогда ко мне перестанут клеиться… Всякие.

— Это она о тебе, — любезно подсказал Гор. А я…

А я впервые на собственной шкуре испытал, что такое уязвлённое самолюбие. Потому что, блин! Я бабник, это факт моей биографии. И ни одна, ни одна девушка ещё ни разу не жаловалась на моё внимание к своей персоне…

До этого дня, так точно!

— А я может, не клеюсь, — наконец, отмер я и выдал до того, как успел сообразить, что говорю. — Я, может, жениться на тебе хочу!

Нацелившаяся на ещё один десерт Лёля застыла на месте, как громом поражённая. Судорожно сглотнув, она уставилась на меня растерянным, абсолютно офигевшим взглядом.

— Да ну нафиг… — хрипло выдохнула блондинка. Стремительно побледнев, она облизнула губы, покачнулась и…

Рухнула в обморок.

Первой мыслью было — духота враг мой. Второй — кажется, врач говорил что-то о давлении и о том, что нервничать мне всё-таки не рекомендуется. А вот третьей…

Третья мысль была нецензурной. Я бы сказала даже матерной. Потому что думать сонетами Шекспира, когда тебя так настойчиво и «нежно» бьют по щекам, мой бедный мозг отказывался категорически. Так что ничего удивительного, что поймав чужую руку, я открыла один глаз и хрипло булькнула:

— Совсем страх не ведом, да?!

— А я хомячков не боюсь, — невозмутимо откликнулся мой таинственный знакомый-незнакомец. И нежно так заправил мне за ухо прядь волос, мило улыбнувшись. — И я не представился. Меня зовут Игорь.

Я вздохнула и закрыла глаза, мысленно досчитав до пяти и обратно. Напомнила себе о том, что нервные клетки не восстанавливаются, что мне себя беречь надо. И только после этого решительно попыталась встать. Именно, что попыталась, к слову.

Чьи-то наглые конечности очень уж успешно вернули меня в исходное положение лёжа. А сам брюнет ещё и шикнул:

— Не дёргайся, Лёля. Сейчас приедут врачи и осмотрят тебя.

— Зачем? — я подозрительно на него уставилась, умудряясь даже в таком положении источать всем своим видом недовольство, презрение и что там ещё по списку-то. В конце концов, зря я на коллегах практиковалась, что ли? Чтоб они по одному движению моей брови угадывали направление, куда им идти?

Правда на конкретно этом индивиде система дала нехилый сбой. Игорь не впечатлился. Более того, в ответ меня наградили не менее весомым взглядом, от которого предательски ёкнуло сердце, предчувствуя неприятности. И мягко, очень вкрадчиво протянул:

— Затем, что в вашем положении, Ольга Сергеевна Зеленцова, за здоровьем нужно следить очень и очень пристально.

Как у меня сердце не встало от этой фразы — понятия не имею. С трудом сглотнув вязкую слюну, я ляпнула первое, что пришло в голову, в надежде отвлечь этого настырного типа от собственных персональных данных:

— Пить… Пить хочу…

— Алекс, сгоняй за водой. Леди пить хочет, — Игорёк на мой жалобный тон не повелся, и уходить никуда явно не собирался. А мистер «Подкат из нафталина» даже возражать ему не стал, только зыркнул злобно, машинально потирая челюсть, и удалился к барной стойке.

Попутно строя глазки официантке и бармену, ага. Лямур, блин, недоделанный.

— Лёля, а можно личный вопрос? — тихо спросил Игорь, дождавшись, пока его товарищ отойдёт на достаточное расстояние.

— Я даже не знаю, чем я восхищаюсь больше… Тем, что ты знаешь что такое личное, после того как рылся в моей сумочке и видел мой паспорт… Или тем, что осталось ещё что-то, чего ты не знаешь, — я снова закрыла глаза, старательно игнорируя тот факт, что чья-то настырная ладонь мягко гладит меня по коленкам. Не, безусловно, мне приятно и вообще, от его прикосновений по телу ползут предательские мурашки.

Но блин! А меня спросить не надо, нет? Ну так, на всякий случай!