Насколько грязным и тяжелым может быть ратный труд, Рузвельт понимал как историк, знакомый в деталях с событиями кровавой четырехлетней Гражданской войны в США. Но все очевидцы в один голос утверждали, что дух уныния был неведом волонтеру Рузвельту. Он был «отцом солдатам», покупая им за свой счет еду и лекарства, подбадривая их, деля с ними все тяготы военного похода. Свой «империализм», в котором десятилетиями будут упрекать будущего президента, он доказывал не на трибунах и страницах газет, а в кубинских джунглях под испанскими пулями.
«Лихие всадники» (Рузвельт в центре)
Первые шлюпки с американским десантом попали в полосу сильного прибоя и перевернулись. Два солдата утонули, открыв счет американских потерь на кубинской земле. Волонтеры Первого кавалерийского полка оказались в непривычной ситуации. Большинство из них, в прежней жизни ковбои и фермеры, не преодолевали более мили пешком, без верного коня. Теперь же им предстояли изнурительные пешие марши с полной боевой выкладкой под палящим солнцем в условиях стопроцентной влажности. «Лихие всадники» стали именовать себя «Усталыми ходоками Вуда».
Нерасторопные интендантские службы поначалу оставили добровольцев без продовольствия. Рузвельт, отличавшийся решительностью, смог перехватить один из американских обозов с консервированными бобами. Солдат охраны сказал, что питание предназначено только для офицерского состава. Подполковник Рузвельт ответил, что забирает груз для своих офицеров. Солдат выразил сомнение в том, что офицерам одного полка нужно полтонны консервов. Серьезно взглянув на тыловика, Теодор сказал: «Ты не представляешь, какой у них аппетит».
«Лихие всадники» получили боевое крещение близ деревни Лас-Гуасимас непосредственно после высадки на юго-восточном берегу Кубы. Здесь, на пути к Сантьяго, их поджидала засада. Винтовки Маузера, которыми были вооружены испанцы, стреляли бездымным порохом, поэтому волонтеры не могли рассмотреть позиции противника. Зато дым от выстрелов американских карабинов Спрингфилда выдавал янки. За два часа боя в тропических зарослях полк Рузвельта потерял убитыми и ранеными более трех десятков солдат, но показал способность сражаться с хорошо обученными королевскими войсками. Сам подполковник находился на передней линии огня наравне со всеми, затем повел своих людей в атаку, заставив испанцев ретироваться.
Рузвельт в мемуарах приводит эпизод с обрушившимся однажды на лагерь «всадников» тропическим ураганом, когда его палатку унесло ветром: «В первый раз за две недели я позволил себе полностью раздеться, ложась спать, и был жестоко наказан за свою любовь к роскоши, когда выскочил под проливной тропический дождь и стал на ощупь искать в темноте свою одежду, оказавшуюся в жидкой грязи. Не сумев ее поначалу найти, я стыдливо приблизился к кухонной палатке, где добрый индеец-чероки Холдермен завернул меня в сухое одеяло и уложил спать на столе, который он только что раздобыл в покинутом жильцами испанском доме».
После того как Леонард Вуд получил новое назначение, Теодор Рузвельт был повышен в звании и принял командование полком. На рассвете 1 июля 1898 года наступил, как говорил Рузвельт, «самый великий день в моей жизни». Первый добровольческий полк вместе с кадровыми частями американской армии и кубинскими повстанцами должен был взять высоты Сан-Хуан, прикрывавшие подходы к порту Сантьяго. «Лихие всадники» напоролись на сильный огонь засевших на высотах испанцев. Шрапнель оторвала шедшему рядом с Рузвельтом солдату ногу, но лишь оцарапала запястье полковнику. Под шквальным огнем атака американцев захлебнулась. Пехота залегла у подножия гряды.
Полковник Жилинский писал: «Для наблюдения над неприятелем думали воспользоваться воздушным шаром, но он был поднят слишком близко от испанской позиции и вскоре был пробит горными орудиями». Связь со штабом была нарушена, и подкрепления американцам ждать не приходилось. Осадная артиллерия была где-то в пути. Некоторые из офицеров Шефтера предложили отступление.
«Штатский» полковник Рузвельт решил взять инициативу в свои руки. Верхом на жеребце он повел людей на штурм высот. Один из молодых солдат не решался подняться в атаку. «Ты трусишь встать в полный рост, когда я сижу перед тобой на коне!» – кричал на него Рузвельт. Солдат встал, и тут же был убит шрапнелью. Сам полковник потерял в бою очки, коня, был легко ранен в локоть, но первым ворвался в испанские траншеи.
«Лихие всадники» понесли самые тяжелые потери среди всех американских частей во время кубинской кампании. Взятие высот Сан-Хуан открыло американцам дорогу на Сантьяго. Через две недели испанские войска в осажденном порту капитулировали. Еще через несколько дней Мадрид запросил посредничества Франции в переговорах с Вашингтоном.
«Блестящая маленькая война», – так государственный секретарь США Джон Хэй окрестил четырехмесячные боевые действия, которые положили конец четырем столетиям колониального владычества Испании в Западном полушарии. Согласно Парижскому мирному договору Испания предоставила независимость Кубе и отказалась от своих претензий на Филиппинах. Острова Пуэрто-Рико и Гуам перешли под контроль США, а потрепанная иберийская монархия получила от американцев 20 миллионов долларов компенсации.
Военный наблюдатель Яков Жилинский, составивший для русского Генштаба обстоятельный отчет о войне на Кубе (под грифом «Не подлежит оглашению»), дослужился до генерала кавалерии. Некоторое время Жилинский занимался русскими военными реформами, был начальником Генштаба, а во время Первой мировой войны представлял Верховное командование России в совете Антанты во Франции. В 1918 году генерал был арестован большевиками в Крыму и расстрелян.
За «выдающиеся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и превышающие долг службы», Теодор Рузвельт был представлен к Медали Почета, однако ревнивое командование, запомнившее критические высказывания полковника в свой адрес, положило бумагу под сукно. Награждение было утверждено только через сто с лишним лет, в 2001 году, и Рузвельт посмертно стал первым и единственным президентом США, удостоенным высшей американской военной награды.
Рио да Дувида
В пятницу утром 27 февраля 1914 года двадцать два участника американо-бразильской экспедиции начали загружать лодки, чтобы отправиться вниз по незнакомой реке. Половина каноэ, выдолбленных из древесных стволов, внушала опасения уже в самом начале пути. «Одна пирога была слишком мала, другая – с трещинами, а еще две были старыми и протекали, – написал Рузвельт. – Остальные три были в порядке».
Самое большое каноэ длиной почти восемь метров досталось Рузвельту, бразильскому армейскому врачу Кажазейре, орнитологу Черри и трем гребцам. Во второй по величине лодке разместились руководитель экспедиции полковник Рондон со своей собакой и лейтенант Лира с гребцами – «комарадас». Остальные пироги, связанные попарно, вместили в себя основные грузы экспедиции. Тяжело нагруженные людьми, провиантом и инструментарием каноэ сидели в реке столь низко, что грозили зачерпнуть воду при любом резком движении.
Около полудня по команде Кандидо Рондона лодки одна за другой начали отходить от берега, увлекаемые быстрым течением. Через несколько минут исчез из виду шаткий деревянный мостик, построенный бразильскими солдатами, – последняя, скорее, символическая связь с отдаленной человеческой цивилизацией. Накануне полковник Рондон нанес на карту географические координаты моста: 12 градусов 1 минута южной широты, 60 градусов 15 минут западной долготы.
Двадцать два участника экспедиции остались наедине с неведомой рекой в девственной бразильской сельве. Индейские гребцы направляли лодки по безопасному руслу, ритмично и глубоко погружая в воду лопатки коротких весел. От их умения провести каноэ через все ловушки на реке зависел успех экспедиции. Первые впечатления Теодора от путешествия были оптимистическими, что нашло отражение в его дневнике: «Обширный густой лес вздымался по обе стороны. Деревья выглядели статными и красивыми, и с них, подобно гигантским канатам, свисали спутанные петли лиан. Масса растений-эпифитов росла на мертвых и живых стволах деревьев, их огромные листья напоминали слоновьи уши. С берегов доносились ароматы цветения». Таковым остался в памяти первый, весьма приятный, не считая укусов москитов, день водного путешествия.
