Поделившись с ним своими переживаниями, она облегчила душу, и поселившаяся там как будто навеки скорбь уступила место светлым воспоминаниям.

Он нехотя положил ее на кровать и заботливо укутал одеялами. Джулия не шелохнулась. Она спала крепким, здоровым сном, и дыхание еле вздымало ее грудь.

Крис протянул руку и осторожным движением отбросил с лица Джулии золотистую прядь волос.

Если бы вот так же устранить все страдания, омрачавшие до сих пор ее жизнь! Для матери нет горя больше, чем смерть ребенка, и мысль о том, какие муки пришлось вынести Джулии, заставляла сердце Криса сжиматься от жалости.

Но ведь будет еще большей трагедией, если Джулия отвернется от жизни, очерствеет душой и закроет свое сердце для любви.

Крис должен убедить Джулию, что она обязана жить полнокровной жизнью, хотя только чудо может заставить ее поверить, что она имеет право быть счастливой. Ливви навсегда останется в ее памяти, но мысли о маленькой девочке не должны мешать будущему Джулии.

Да, должно произойти чудо, но Криса это не смущало. В конце концов, Санта‑Клаус что ни день творит чудеса.

Он нагнулся, нежно поцеловал Джулию в висок и ушел в свою комнату.

Джулия проснулась с миром в душе. Это удивило ее в тот самый миг, когда она открыла глаза, ведь она так привыкла пробуждаться с мрачным предчувствием проживания еще одного дня одиночества.

Стоя под душем, Джулия перебирала подробности полуночного разговора с Крисом. О, как это было прекрасно — поделиться с ним воспоминаниями о Ливви, вместо того чтобы в ужасе пытаться прогнать их от себя! Как приятно было возвратиться в прошлое и радоваться своему ребенку, рассказывая о нем другому человеку!..

Одевшись, Джулия подошла к зеркалу и с удовольствием отметила, что побледневший синяк уже можно было почти скрыть с помощью косметики. К тому времени, как она возвратится в Денвер и пойдет на работу, он наверняка исчезнет окончательно.

Мысль о том, как ей придется объяснять Кейт, почему она так и не добралась до ее хижины, вызвала у Джулии улыбку. Поверит ли Кейт, что она, Джулия, все это время провела с Крисом Кринглом? Скорее всего, нет. Она и сама не вполне в этом уверена.

Но тут Джулия подумала, что день ее отъезда неотвратимо приближается, и улыбка сползла с ее лица. Странно, как она привязалась к этому месту!

После сегодняшней ночи у нее больше нет душевных тайн от Криса. Отныне ему известно, что ей пришлось вынести, и он разделил с ней ее горе. Но что важнее всего — он заставил ее рассказать о Ливви решительно все: о каждом ее слове и поступке…

К своему великому удивлению, Джулия поняла, что ей будет трудно распрощаться с этими людьми, которые были так добры к ней и заняли свое место в ее сердце.

Она отвернулась от зеркала и сошла по лестнице в кухню, где уже хлопотала Мейбл, наряженная в ожидании гостей в свой самый парадный костюм длинную красную юбку, белую блузку и зеленый передник.

— Доброе утро! — весело поздоровалась Джулия. Что, автобусы прибывают сегодня с раннего утра?

— Я их жду с минуты на минуту, — ответила Мейбл. — Теперь до самого Рождества никакого роздыха не будет. Последние два дня перед праздником всегда самые суматошные.

— Чем я могу быть полезна? — спросила Джулия.

— Может, заварите свежего кофе? — благодарно улыбнулась Мейбл. — Док кормит животных, вот‑вот появится, а он любитель свежего кофе.

Джулия занялась кофеваркой.

— День обещает быть великолепным, — сказала она, заметив, как первые лучи утреннего солнца блеснули на снежных сугробах.

— Метеорологи обещают температуру около сорока пяти градусов[8], — Мейбл сокрушенно покачала головой, — а значит, на моих полах будут сплошные лужи и грязь.

— Хотите я помогу вам с уборкой, — предложила Джулия.

— Благослови вас Господь, милочка, но мытье полов для меня дело привычное. Мне просто нравится поворчать.

— Самое правдивое признание, какое мне доводилось от вас слышать! — В кухню вошел Док. Тем не менее я считаю вас самой замечательной женщиной из всех, кого я встречал.

— Вот болтун‑то, не зря говорят, язык без костей, отпарировала Мейбл, заливаясь краской.

Джулия с удовольствием наблюдала за этим обменом любезностями, который, как она теперь поняла, был своеобразной формой флирта между стариной Роджерсом и Мейбл.

— Что вы желаете на завтрак? — спросила Мейбл.

— Тарелку оладий и горячий долгий поцелуй, ответил Док, садясь на стул и кивая в знак приветствия Джулии, которая, наполнив кофеварку водой, ждала, пока закипит вода.

— Сиропа к оладьям хотите? — поинтересовалась Мейбл.

— Нет, не хочу.

— Значит, получите одни оладьи.

— Вы, должно быть, рассудили правильно, ворчливо ответил Док, но тут же улыбнулся Джулии. — Она, Джулия, жестокая женщина. Мне кажется, Мейбл получает удовольствие от того, что разбивает мое сердце.

— Я бы с большим удовольствием разбила не ваше сердце, а голову! — воскликнула Мейбл, насмешив Дока и Джулию.

— Ах, как приятно с утра пораньше услышать такие слова! — произнес Крис, появляясь на пороге кухни. На нем уже был костюм Санта‑Клауса. Как вы спали? — обратился он к Джулии, тепло посмотрев на нее.

— Я и не помню, когда спала так хорошо, — улыбнулась она в ответ. После ночного разговора она чувствовала к нему особое расположение. — И все благодаря вам, — добавила она мягко.

Он сделал вид, что приподнимает воображаемую шляпу.

— В любой момент к вашим услугам, мадам!

— Чего‑то я, видно, не понимаю, — заметила Мейбл, с любопытством поглядывая на них обоих.

— Ничего такого, что подлежит обсуждению, смеясь, откликнулся Крис.

Мейбл подозрительно взглянула сначала на покрасневшую до корней волос Джулию, затем — на Криса и, понимающе хмыкнув, повернулась снова к плите.

Едва они закончили завтракать, как к воротам подкатил первый автобус и до кухни донеслись, несмотря на отдаленность, звонкие голоса детей.

— О господи, я так и знала, что завтракать сегодня надо было пораньше! — воскликнула Мейбл, недовольно косясь на горы грязной посуды.

— Идите встречать детей, а я тут уберусь, — решительно сказала Джулия, не слушая протестов Мейбл.

Когда все ушли, она до отказа забила посудомоечную машину, вытерла со стола и, убедившись, что в кухне ни пятнышка, ни соринки, уже собралась уходить, но задержалась у окна, залюбовавшись Крисом, который стоял посередине двора в окружении детей.

Даже тулуп Санта‑Клауса на толстом слое ватина, отороченный пышным мехом, не мог испортить стройную фигуру Криса. Джулия не сомневалась, что если откроет окно, то услышит его смех. Самый сексуальный Санта‑Клаус из всех виденных мною, мелькнуло у Джулии в голове, и по спине у нее пробежала дрожь, приятная дрожь сексуального вожделения.

Недовольная направлением своих мыслей, Джулия укоризненно покачала головой, отошла от окна и направилась в кабинет — поработать. При особом усердии она могла сегодня окончательно привести в порядок бухгалтерские книги Криса, так как это было единственное, чем она была в состоянии его отблагодарить.

Крис снял телефонную трубку и устало рухнул на стул у кухонного стола.

— Привет, Чарли, — поздоровался он с механиком, одновременно помахав рукой входившей в кухню Мейбл. — Хорошо, я ей передам. — Слушая сообщение механика, Крис на глазах у Мейбл мрачнел. — Завтра, с утра?.. И в самом деле очень быстро. — Он покосился в сторону Мейбл, которая, отвернувшись от него, разгружала посудомоечную машину. — Ммм… Послушай, Чарли, а не можешь ли ты подержать машину еще пару дней, ну, по крайней мере до Рождества?.. Ага. Очень хорошо.

Благодарю. Значит, увидимся. — Он медленно положил трубку на место, избегая смотреть на Мейбл, которая прекратила возиться с тарелками и пристально глядела на него. — Ну и денек! — произнес Крис, вставая и смотря на нее чистым, невинным взором. — Поднимусь, пожалуй, к себе и переоденусь. Я буквально с ног валюсь от усталости.