Джерри вздохнул.

– Условие было бы ничего. Вот только я совсем не умею играть в фидхелл.

– Ты можешь выставить поединщика вместо себя. – Фиахна не смотрел на него, он всё ещё пожирал взглядом Розмари. – Но учти: желание я исполню твоё. А мой гейс в случае проигрыша достанется тому, кто играл. Ну что, найдутся ли смельчаки?

– Я бы сыграл.

– И я!

Мартин и Шон отозвались почти одновременно.

– Знать, хорошее у тебя желание, раз сколько заступников выискалось.

– В голосе Фиахны прозвучало уважение.

– Или хорошие друзья. – Джерри счастливо улыбался.

Элмерику подумалось, что тому уже и никакого желания не нужно: вон как сияет. Музыка заиграла быстрее. Он провернул Розмари под рукой и чуть не налетел на мастера Патрика и Келликейт. Старик отплясывал, будто скинул лет сорок, и да, Мартин не соврал: его брат был действительно хорошим танцором. Значит, не только книжки в юности читал.

Вот такой праздник Элмерику был по душе. Возможно, он всё-таки ошибался насчёт Фиахны… Эх, жаль, что нельзя было пригласить Ллиун. Ей бы тоже наверняка понравилось.

Тем временем эльф выбрал себе в противники Мартина, заявив, что на таких условиях с родственниками не играет, и они принялись расставлять фигурки воинов – чёрные и белые.

– Ты будешь атаковать, а я защищаться. Я король, попробуй меня сместить. – Доску для фидхелла, которую Фиахна достал, покопавшись в зарослях плюща, обрамляли выжженные узоры; сперва Элмерик подумал, что это обычная вязь, но потом понял, что это тела змей, переплетённые причудливым образом.

– Не смотри туда-то! – прошипела Розмари. – Танцуй со мной!

– Роз, я уже устал! – Бард и правда тяжело дышал.

– Даже мастер Патрик ещё не выдохся-то, а ты… слабак!

Элмерик прокрутил её под рукой, едва не запутавшись в длинном рукаве.

– У тебя что, новое платье?

Помнится, прежде Розмари не носила ничего подобного – оно и понятно: кому охота влезть рукавом в муку или в начинку для пирога?

– А ты только сейчас-то заметил? Ну ва-аще! – Она надула пухлые губы. – Вообще-то, платье старое. Я к нему только рукава-то новые приделала. Ладно, иди уже, смотри свой фидхелл-то! Я найду, с кем ещё потанцевать-то.

А за столом уже разыгралось нешуточное сражение. Мартин атаковал с четырёх сторон, Фиахна защищался, но положение его было незавидным. Ход партии ещё не раз мог измениться, но сейчас Элмерик бы поставил на то, что король – вырезанный из кости эльфийский всадник, чем-то неуловимо напоминающий самого Фиахну, – не удержит холм и падёт.

Рыцарь Сентября то и дело рвался подсказать, но в последний момент спохватывался и закрывал рот. Сперва Элмерик думал, что тот болеет за отца, но оказалось, что нет – за Мартина. Джерри в происходящем вообще ничего не понимал, но смотрел, затаив дыхание. Барду было интересно: что же он загадает? Ну, если Мартин, конечно, выиграет.

А тем временем ситуация на поле переменилась. Фиахна сиял, переставляя белых воинов, перед ним высилась кучка «убитых» чёрных, Мартин всё дольше думал перед каждым ходом, а костяной король неумолимо приближался к краю доски.

В этот момент Элмерик почувствовал, как воздух пришёл в движение. Так уже бывало: бардическое искусство сделало его более чувствительным к чужой магии. Просто в зале кто-то колдует. Магии тут и без того было предостаточно. Наверное, Фиахна подновлял свои иллюзии, только и всего.

Белоснежный король достиг угловой клетки. Раздосадованный Мартин ударил по столу кулаком. Фиахна, вскочив, испустил победный вопль, а Джерри одновременно с ним разочарованно выругался.

Рыцарь Сентября хлопнул Мартина по плечу:

– Ну, мужайся, Март.

– Да что я, злодей какой, что ли? – Фиахна вскинулся, поймав тяжёлый взгляд Шона. – Не обижу я твоего человека. Сегодня же праздник! Пускай и гейс будет тоже праздничным. Не отказываться от предложенной выпивки с нынешней ночи и до самого Бельтайна! Пусть тебе тоже будет весело, смертный друг моего бессмертного сына!

– Да, пожалуй, за такой короткий срок я не успею окончательно спиться. Если некоторые шутки ради не начнут усердствовать, – усмехнулся Мартин, но Элмерик разглядел в его взгляде тень тревоги.

Рыцарь Сентября тоже выглядел обеспокоенным.

– Отец, я надеюсь, к нам в ближайшее время не собирается погостить королева Медб?

Фиахна потёр переносицу.

– Вроде нет, а что?.. А-а-а! – До него вдруг дошло. – Её старый трюк с чашей? Ерунда! Она сюда не собирается. А если и соберётся, то предупредит заранее. Она обещала. Ох, и тяжело бывает с женщинами… Особенно когда они королевы. А ведь Медб – даже не худшая из них.

– Ты имеешь в виду тётушку Оону?

Голос рыцаря Сентября потеплел, напряжённые плечи расслабились. Кажется, даже Мартин не злился из-за проигрыша. Один Джерри до сих пор кусал губы так, что на нижней выступила капля крови.

– Как хорошо, что на ней женился Финварра, а не я! – Фиахна подставил Шону кубок, чтобы тот наполнил его. – Но, вообще-то, я имел в виду Калэх.

Рука Шона дрогнула, и несколько капель вина пролились на стол. Он хотел что-то сказать, но Джерри успел встрять раньше:

– Уже не первый раз слышу это имя. Кто такая эта Калэх?

– Королева Зимы. – Рыцарь Сентября вздохнул. – Только не вздумайте даже упоминать её имя при Каллахане! Это может плохо кончиться.

– Так они что, ничего не знают? – Фиахна недовольно нахмурился. – Думаю, стоит им рассказать. Многие беды в этом мире вершатся от незнания, по случайности или недосмотру.

Он сделал знак рукой – и музыка прекратилась, дриады исчезли.

Шон, на мгновение задумавшись, кивнул.

– Может, ты и прав, отец. Мы часто скрываем важные вещи, чтобы оградить близких от опасного знания. И это, бывает, выходит нам боком.

Ревнивый взгляд эльфа остановился на Розмари. Та как раз наполнила кубок родниковой водой и жадно осушила его до дна, а потом ещё и умыла разгоряченное после танцев лицо.

– Прекрасная Роз, ты сядешь рядом со мной, чтобы лучше слышать историю? – Его голос эхом разлетелся по лесной зале.

– Не-а, мне-то и отсюда всё прекрасно слышно! – Девушка присела на камни у источника.

Фиахна, помрачнев, скрипнул зубами.

– Ладно. – Он положил руки на стол ладонями вниз и слегка подался вперёд, – Тогда слушайте. А Шон подскажет, если я что-то упущу.

В стародавние времена, когда наш мир был юн и королевства эльфов ещё не разделились на Благие и Неблагие, жили в волшебном краю четыре девы. Все они были прекрасны ликом и статью, и ни одна не походила на другую. Их имена слышал и повторял каждый лесной зверь, каждый ручей или куст в лесу: Керрилейт, Медб, Оона и Калэх – вот как их звали.

Говорят, сама Прародительница вручила им четыре короны и дала ключи от врат весны, лета, осени и зимы. И не было никаких земель у них во владении, ибо власть их была неизмеримо больше.

Однажды на пиру у Прародительницы, где присутствовали все четыре девы, появился Ритерх-хитрец – спутник всех ссор. И сказал он:

– Ах, как красивы зима, весна, лето и осень! Радуется сердце! Но не могу понять: кто же из них прекраснее?

Так упало первое зерно раздора в благодатную почву. Прежде не мерялись девы ни красотой, ни силой, а теперь крепко призадумались.

А ещё сказал Ритерх:

– Странно мне, что щедрая Прародительница не даровала королевам времён года землю во владение. Ведь даже какая-нибудь королева Мшистых Зарослей или король Рябинового Ручья имеют свои угодья. Ах, я бы мечтал попасть в земли Вечной Весны, чтобы полюбоваться цветущими садами! Или зайти в королевство Вечной Осени, где золото листьев блестит ярче всех сокровищ света…

Так упало второе зерно раздора, ибо каждой из королев захотелось обустроить мир на свой лад.

Улыбнулся Ритерх и снова возвысил голос: