Он знает, что близок к тому, чтобы кончить, и пытается успокоиться. Мне хочется сказать, что все нормально, я уже кончила, и, без сомнения, сделаю это снова, но знаю, что он все равно проигнорирует меня. Этот мужчина не любит спешить.

Медленно, очень неторопливо, в дразнящей, мучительной манере он начинает выходить из меня, и я ощущаю каждый его дюйм.

Лаклан прерывисто вздыхает, отклоняясь назад, пока внутри меня не остается только кончик. Затем поднимает мои бедра еще выше, теперь мои ноги прижимаются к его груди. Он хватает мои икры и сводит их вместе, затем, не сводя с меня глаз, другой рукой, обхватив меня за талию, толкается обратно.

Воздух покидает мои легкие, и еще один непокорный крик вырывается из меня. Его член такой толстый, твердый, ощущения просто нереальные, и из-за такого угла проникновения я закатываю глаза.

Когда мне удается снова открыть глаза, я вижу, что то же самое происходит и с Лакланом. Он сосредоточенно стискивает зубы, его челюсть дергается, когда он пытается держать себя в руках. Наши взгляды встречаются, и я вижу зверя, который борется, пытаясь выбраться из клетки. Я хочу выпустить его, хочу, чтобы этот зверь трахнул меня так, чтобы я не переставала кричать.

— Давай, — шепчу я, мой голос срывается, когда я пытаюсь двигаться, — трахни меня.

Пристально глядя на меня, он качает головой.

— Я думала, сегодня все для меня, — говорю полушутя.

Намек на улыбку украшает его полное решимости лицо.

— Всегда все лишь для тебя, любовь моя. А теперь позволь мне трахнуть тебя так, как я хочу. Назовем это частью моего подарка на день рождения.

Ах, ну если он ставит вопрос так.

Поэтому я позволяю ему трахать меня так, как он хочет, уступая его медленным толчкам и наслаждаясь каждым мгновением. Я практически умоляю его двигаться быстрее, жестче, извиваясь на кровати, но он не торопится.

Но в конце концов я вижу, как зверь добивается своего.

Капельки пота выступают у него на лбу.

Мышцы напрягаются.

Хватка Лаклана вокруг моих икр усиливается, в то время как он скользит другой рукой вниз и большим пальцем касается моего клитора, заставляя меня задыхаться.

Первобытная похоть горит в глазах Лаклана, заставляя меня возбуждаться еще сильнее.

И он больше не в силах сдерживаться.

С убийственным темпом он начинает толкаться в меня быстрее, сильнее, добираясь до неизведанных ранее мест. С каждым грубым толчком моя грудь подпрыгивает, изголовье бьется о стену.

Он трахает меня, словно играет в игру с единственной целью — победить.

Затем я снова кончаю, его большой палец скользит по моему клитору. Я туго сжимаюсь вокруг него, выкрикивая его имя, и знаю, что этого достаточно, чтобы он взорвался, как чертова бомба.

С диким рычанием Лаклан кончает, а затем продолжает двигать бедрами. Каждый мускул его натренированного тела напряжен.

А затем он расслабляется.

Он тяжело дышит, как и я, удовлетворенный и обезумевший.

Выходит из меня, а потом устраивается рядом со мной на кровати, мельком взглянув на мои руки, все еще связанные над головой.

— Да, пожалуй, я должен развязать его, — говорит он грубым голосом. Потом протягивает руку и распутывает мой лифчик. Мои руки онемели, но это не имеет значения, потому что остальная часть тела тоже онемела.

Лишь сердце не перестает неистово биться.

И по тому, как Лаклан смотрит на меня со страстью и мучительной нежностью, я знаю, он чувствует то же самое.

***

На следующее утро мы оба спим. У Лаклана нет тренировки, а я уже взяла выходной, зная, что буду занята его днем рождения. После нашего вчерашнего секс-марафона, мы оба вырубились. Потом проснулись, вывели собак, приготовили ужин, а затем вместе легли в постель. Но мне не на что жаловаться, поскольку мой зверь дарил мне оргазм за оргазмом всю ночь.

Теперь я уставшая и сонная, как и он.

Я переворачиваюсь и смотрю ему в лицо. Его глаза открыты, он смотрит на меня с нежной улыбкой на полных губах.

— С днем рождения, — шепчу я ему.

Лаклан протягивает руку и хватает меня за руку.

— С Днем святого Валентина, — говорит он.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я объединила подарки на день рождения и День святого Валентина.

— После вчерашнего можешь никогда мне больше ничего не дарить.

Я смеюсь.

— И зачем мне себя так мучить? Оставайся в постели, я принесу тебе кофе и завтрак.

Я вылезаю из постели, немного дрожа от сквозняка, проникающего через старые окна, затем надеваю халат и пушистые тапочки.

Выйдя из спальни, я конечно же вижу Лионеля с Эмили, которые с нетерпением ждут меня. Бедные щенки, их нужно срочно вывести.

Натягиваю сапоги и, все еще в халате, надеваю на собак ошейники, на всякий случай беру несколько пакетиков и выхожу из квартиры. Меня не волнует, если кто-то увидит меня в таком виде, я делаю так постоянно.

Однако сегодня утром, учитывая снег, на улице довольно прохладно. Я бегу через улицу в маленький парк, даю собакам быстро сделать дела, а потом бегу обратно.

И тут останавливаюсь посреди дороги как вкопанная.

Перед нашим домом стоит женщина средних лет в толстом коричневом пальто.

Только это не просто женщина.

Это мать Лаклана.

Мой желудок сжимается. Это нехорошо, совсем не хорошо.

Она замечает меня и машет мне рукой.

О нет, вашу мать.

Самое худшее, что могло произойти сегодня.

Я не отвечаю ни на ее жест, ни на улыбку. На самом деле мне приходится сдерживаться, а то я бы уже влепила ей пощечину.

Медленно приближаюсь к ней, останавливаясь в нескольких футах.

— Мисс Локхарт, — обращаюсь к ней, складывая руки на груди. Собаки настороженно смотрят на нее, они уже видели ее раньше и запомнили. — Что вы здесь делаете?

— Сегодня день рождения моего мальчика, — нахмурившись, говорит она с натянутой улыбкой на обветренном лице, демонстрируя сколы на зубах. — Почему бы мне не быть здесь?

— Он больше не ваш мальчик, — огрызаюсь я. — Отдав его в приют, вы лишились права называть его так. Я думала, мы ясно дали понять, что вам больше здесь не рады.

Теперь она улыбается зло.

— Нет, моя дорогая. Ты ясно дала это понять, вот только я еще не слышала этого от своего сына.

— Он не ваш сын и больше никогда им не будет.

— Кайла, верно? — говорит она, как будто не испортила нашу свадьбу. — Дай мне увидеться с ним, он большой мальчик и сам в состоянии решить, достойна я этого или нет.

Я отрицательно качаю головой.

— Проваливайте.

Затем протискиваюсь мимо нее и вхожу в здание, оставляя ее снаружи.

Знаю, я похожа на сучку, раз сказала подобное пожилой даме, особенно той, которой не повезло в жизни, и которая принимала неверные решения.

Но я уже проходила через это, мы оба.

До нашей свадьбы Лаклан не видел свою биологическую маму со времен сиротского приюта. Он двинулся дальше. Его усыновили родители Бригса, воспитывали с любовью и обожанием. Он построил карьеру регбиста, влюбился в меня, и наша история любви только начиналась.

А потом появилась она.

Лаклан сорвался, снова начал пить.

Недели, предшествовавшие нашей свадьбе и после нее, были худшими из всех, что мы пережили вместе. Испытание и проверка для нашего брака и любви друг к другу. Ужасное время, и я не была уверена, что будет лучше. В какой-то момент казалось, что свадьбу отменят, а потом я думала, что нам придется аннулировать брак.

Слишком много потрясений для одной пары.

Но все же наша любовь стала лишь крепче.

К лучшему или к худшему, мы отнеслись к клятвам серьезно.

И в конце концов стали лишь сильнее.

Но если она думает, что сможет вернуться в его жизнь и перевернуть ее с ног на голову, я ее разочарую. Я не собираюсь снова проходить через это и не позволю ей уничтожить Лаклана. Вдруг он упадет еще ниже, чем в прошлый раз?

Так что я бегу вверх по лестнице с собаками в квартиру, чувство обреченности одолевает меня. Не знаю, что сказать Лаклану, и не понимаю, как сохранить ее приход в секрете.