Я замечаю их, стоящих снаружи здания, и машу им.

Они машут в ответ, и все повторяется снова, объятия, хлопки по спине, все это воссоединение. К счастью, все знают, что время очень важно. Вероятно, потому, что по дороге я каждые пять минут поторапливала их. С таким количеством нетрезвых это все равно, что дрессировать кошек. И вот мы входим в здание, направляясь вверх по лестнице в квартиру, которая занимает верхний этаж.

Только мы оказываемся внутри, как Эмили и Лионель начинают безумно лаять (ну, Эмили лает, Лионель бегает вокруг). Я говорю всем оставить верхнюю одежду и обувь в спальне, а затем спрятаться.

А потом взрослые пытаются еще раз объяснить детям, что мы собираемся делать. Ава понимает, Рамона еще совсем ребенок, так что она просто продолжает спать в коляске в спальне, а вот Тру маленький сорванец.

— Тру, я серьезно, — говорит ей Стеф. — Когда мы прячемся, ты должна вести себя тихо. Ты должна молчать, хорошо? Никакого шума.

— Ладно, — нараспев произносит Тру.

Стеф смотрит на меня так, будто нам крышка.

А потом я слышу, как внизу хлопает входная дверь.

— Он здесь! — шикаю я. — Все по местам.

Они быстро исчезают, словно реактивные.

Итак, начали. 

Лаклан

Тренировка была долбаной пыткой.

Мы и раньше играли в снежки, просто было не очень весело. Шары съеживаются, грудь гудит, и с каждым ударом или падением кажется, что кости вот-вот сломаются.

Вдобавок ко всему, я сделал несколько грубых ошибок, облажавшись по полной, а учитывая, что на следующей неделе у нас игра, мне срочно нужно взять себя в руки. Как у капитана команды, у меня нет оправдания.

Ладно, у меня есть оправдание, но я не признаюсь в этом никому, кроме Кайлы, и только потому, что она очень хорошо меня знает.

Завтра День святого Валентина.

А еще день моего рождения.

И я охрененно боюсь этого дня, как никакого другого.

Возраст тут ни при чем, мне плевать на морщины между бровями, есть ли у меня седина на висках, и возможность, что тело не всегда будет в отличной форме.

Это имеет прямое отношение к тому, что символизирует мой день рождения.

Полное отвержение моей души.

Я знаю, ситуация хреновая, и мне не стоит зацикливаться на ней, но в это время года дыра в моей груди на несколько дней расширяется, позволяя всему плохому, что есть во мне, вырваться наружу. И если я не буду осторожен, эта дыра засосет меня и все, над чем я так усердно работал.

Мне повезло, что рядом со мной Кайла, потому что знаю, не будь ее рядом, я бы обязательно напился до чертиков и упал где-нибудь на улице. Она присматривает за мной, держит меня в узде и делает все это с такой любовью, что думаю, дыру в моей груди можно залатать.

Итак, поднимаясь по лестнице в квартиру, я пребываю не в лучшем настроении. Не хочу ворчать, но ничего не могу с собой поделать.

Достаю ключи, но дверь открывается, и на пороге стоит Кайла.

Я не знаю, что происходит, но сейчас она красивее, чем обычно.

— Привет, — весело говорит она, ее темные глаза блестят, на лице маниакальная улыбка. — Как прошла тренировка?

— Гребаная херня, — говорю я, заходя внутрь. Снимаю ботинки, снова глядя на Кайлу. Обычно она ходит в леггинсах и уютных тапочках, это одно из преимуществ работы из дома, но сегодня на ней джинсы и свитер, волосы распущены по плечам, и она накрашена.

— Ходила куда-то? — спрашиваю я, вешая куртку.

— Нет, — говорит она. Потом ее глаза округляются. — Да. То есть да, я выходила. Пошла за кофе, посмотрела на снег, ну ты понимаешь.

А, кофе. Оно объясняет эту безумную улыбку.

Я улыбаюсь ей, веселясь, и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, когда слышу хихиканье.

Словно где-то смеется ребенок.

Замираю, оглядываясь по сторонам.

— Ты слышала? — шепчу я.

Кайла улыбается, качает головой.

— Нет, слышала что?

— Хихиканье.

Твою мать, вот опять.

— Вот, — говорю Кайле, — как будто смеется маленькая девочка.

Я наконец-то теряю рассудок или у нас тут призрак? Или последнее свидетельствует о первом?

А потом я вижу это.

Ее.

Маленькая девочка пробегает из гостиной в спальню и в мгновение ока исчезает.

— Какого хрена! — вскрикиваю я, подпрыгивая. — В доме чертов призрак ребенка!

Кайла даже не поворачивает голову, чтобы посмотреть.

— Не понимаю, о чем ты говоришь...

— Сюрприз! — Маленькая девочка выскакивает из-за стены и начинает двигаться, ее рот открыт, как будто она собирается поглотить меня.

— А-а-а! — кричу я, отпрыгивая назад, пока не упираюсь в стену.

Ребенок дьявола.

Кайла влетает и хватает девочку, и прежде чем я успеваю сосредоточиться на происходящем, внезапно комната наполняется людьми.

— Сюрприз! — кричит одновременно примерно сотня голосов, люди выскакивают из-за стены, дивана и кухни, вскидывая руки вверх.

— А-а-а! — кричу я снова, сердце стучит быстрее, чем на тренировке.

Какого хрена здесь творится?

А потом я вижу их.

Бригса и Наташу.

Брэма! Гребаного Брэма, Николу и ее дочь Аву.

И Линдена тоже, черт побери. Конечно Стефани, теперь понимаю, что ребенок-приведение был настоящим.

А еще Мал и Мэйзи, которых я вижу не так часто, как следовало бы.

И Кейр с Джессикой.

Они все кричат, хлопают и смеются, наверное, потому, что я чуть не обмочился, как маленькая девочка.

— Что за… — Я готов выругаться, но вспоминаю, что здесь дети. — Какого черта вы все здесь делаете?

— Удивлен? — спрашивает Кайла, ухмыляясь мне.

— Блядь, да. То есть, упс. — Бросаю на детей извиняющийся взгляд, но Ава лишь закатывает глаза, а Тру терроризирует Лионеля.

Затем все подходят для группового объятия, которое очень похоже на потасовку.

— Рад тебя видеть, старина, — говорит Брэм.

— С наступающим днем рождения, — говорит Никола.

— Господи, Лаклан, твои мышцы стали еще больше, — говорит Стеф, сжимая мой бицепс (я знаю, что она просто добрая).

— Держу пари, мы последние люди, которых ты ожидал увидеть, — говорит Линден.

— Ты прав, но я рад, что вы здесь, — говорю я, хлопая его по спине.

— Это была идея Кайлы, — заявляет Наташа.

Я смотрю на свою женщину, которая выглядит чрезвычайно довольной собой, хотя и пытается не показывать это.

Обнимаю ее, прижимая к себе.

— Ты это сделала?

— Конечно, — говорит она, кладя руку мне на грудь и пристально глядя на меня. — С днем рождения, Лаклан.

Черт возьми, моя жена заставляет мое сердце таять.

Ощущаю, как все смотрят на меня, но мне плевать.

— Спасибо, — говорю тихим голосом, зная, что позже вечером покажу ей свою настоящую благодарность в миллионе разных поз.

Она тоже это знает, поэтому и одаривает меня дерзкой улыбкой.

— Теперь, когда сюрприз состоялся, как насчет того, чтобы повеселиться?

Она направляется на кухню, Наташа и Джессика идут с ней, открывают холодильник и достают минералку.

В такие моменты мне обычно стыдно, потому что люди рядом со мной боятся употреблять алкоголь. Однако от этих пахнет пивом, и чем внимательнее смотрю на них, тем яснее понимаю, что они все немного навеселе. Должно быть, до этого они были в пабе.

Мне начинает казаться, что я упускаю эту сторону жизни, больше всего на свете мне хочется просто выпить бокал или два без риска, что зайду слишком далеко, но, конечно, не в этом случае. Однажды столкнувшись с подобным, я знаю, что буду продолжать делать все возможное, дабы убедиться, что эта зависимость не властна надо мной.

Даже в такие тяжелые дни, как сегодня.

Но сейчас, когда друзья и семья здесь, мне намного проще. Черная дыра в груди стала светлее, как будто с их присутствием сила отчаяния уменьшилась.

Итак, Кайла раздает всем минералку, и мы все начинаем болтать, словно виделись только вчера.