— Моя сущность приобрела за деньги, щедро выданные Феодором, некое животное, — начала вдруг Этери. — Это животное должно стать символом моей Церкви, но сейчас оно может оказать нам посильную помощь и прокатить до Зелёного пятилистника!

С этими словами из глубины пышных одежд полупокер извлекла… Черепашку. Та неловко мотала конечностями и глазами-бусинками осматривала нас.

— Серьёзно? — спросил я, и от моего вопроса две другие девушки вздрогнули. Этери же закивала.

— Конечно! Ибо создание, которое моя сущность взяла под покровительство, приобрело ворох полезных свойств! Георгий Первый, прошу Вас, увеличьтесь в размерах!

Тонкими пальчиками она погладила… Георгия по панцирю, он вывалился из её рук и стал трястись. Трансформация сопровождалась хрустом и треском. Совсем скоро вместо небольшого земноводного животного перед нами стояла… Огромная махина в несколько метров высотой и спиной настолько широкой, что могла перенести на себе небольшой отряд. Этери подлетела в воздух и уселась на черепаху.

— Ну же, Георгий Первый! — хлопнула она ладошкой. — Стремитесь, как ветер!

Георгий задумчиво сделал шаг. Прошло десять секунд. Он сделал ещё один шаг. Спустя минуту животное отошло от нас метра на три. Я вздохнул:

— Хорошо, тогда мы идём пешком, а ты, Этери, поезжай на Грише. До встречи в следующем году.

— Нееет! — крикнула полупокер в панике. — Ладно, ладно, Георгий! Пожалуйста, уменьшитесь!

Черепаха моментально свернулась до обычных размеров, а Этери шлёпнулась на землю и распласталась, как снежный ангел. Флюра помогла ей подняться, и мы продолжили путь.

Как и раньше, чтобы добраться до полузаброшенной церквушки, нам потребовалось около часа. На улице ещё во всю была ночь, а после сегодняшних событий все были вымотаны подчистую. Каждый занял свою койку, и последняя свеча была задута. В темноте Этери сказала:

— Хотите анекдот?

Никто не ответил.

***

К утру у меня сильно болела голова. Я нехотя оторвался от подушки и пересилил себя, после чего сел. В стороне слышались голоса. Каким бы ни был диалог, вмешиваться в него не хотелось. Я достал сумку, которую «реквизировал» у инквизиции. Пора уж осмотреть её. После того, как защелки разошлись, миру показалось три голубоватые склянки. Хм… Похоже, это вещи, принадлежащие Флюриному братцу. Поскольку он тоже волшебник, наверное, эти зелья восстанавливают ману. Это будет полезно, если мне придётся пользоваться гравиконтролем.

— Спасибо большое, Флюrа, — услышал таки я. — Повязки очень почеrнели. Надеюсь, заrажения не будет.

Я повернул голову в сторону. Волшебница меняла многочисленные бинты на совсем уж болезненной Аркаше.

— Не будет. Этери тебя лечила несколько дней, наверняка позаботилась об этом.

— Кстати об этом… Куда она делась? Её не было тут с самого утrа.

— Не знаю, — пожала волшебница плечами и затянула бинт на животе Аркаши. Та ойкнула и согнулась, но быстро выпрямилась.

— Спасибо ещё rаз, что заботишься обо мне.

Пиратка обняла растерянную Флюру. Я хмыкнул, защёлкнул сумку и пошёл к выходу. Вдруг дверь в церковь распахнулась, и на меня налетела Этери. Её лицо всё было в слезах.

— Феодор! Феодорчик! — хныкала она, держась за мою толстовку. — Прошу Вас, прошу, помогите!

— Что случилось? — спросил я её, схватил за голову и отодвинул от себя.

— Они… Они, — девушка всхлипывала и указывала себе за спину. — Они хотят избавиться от меня!..

Я вышел на улицу и увидел… Нечто совсем сюрреалистичное. На меня смотрела корова. И не просто корова… Выряженная в белоснежное платье, что всё было расписано золотом и чуть ли не драгоценностями. Её единственный рог держал что-то вроде короны, а морда животного вся была измазана в косметике.

— Брат, — знакомый бас. — Это же тот демон, брат, порождение Пепла.

— Брат, я не думал, что он тут живёт, брат.

Едва оторвавшись от коровы, которая ела траву под церковью, я повернулся и увидел… По меньшей мере сотню крестьян. Они растерянно переминались с ноги на ногу и пялились на меня. Я поднял бровь. За мной стояла Этери и держалась за мою руку. Вскоре к нам подошли Флюра и Аркаша.

— Брат, я первый скажу.

— Нет, ты первый, брат.

— Кхм, — прочистил горло рыжеволосый. — Мы строили эту церквушку, чтобы Богу хорошо было. А Бог сам нехороший был, правильно я говорю, брат?

— Правильно, правильно брат, даже я бы не сказал более правильно, брат, — кивал черноволосый.

— Спасибо, брат, ты всегда можешь воодушевить меня… Бог такой нехороший был, что староста выбрал другого Бога. Вот он, — и показал толстым пальцем на знатную Викторию Викторовну. — Теперь мы просим плохого Бога уступить хорошему Богу.

Этери совсем затряслась и вцепилась белыми ногтями в меня чуть ли не до крови. Я шикнул и попытался стряхнуть с себя паразита, но она не поддавалась.

— Феодор, умоляю!.. — своими слезами она увлажнила мне всю толстовку. — Вы всегда были добры, Вам никогда не было плевать! Прошу, помогите!

Я стиснул зубы. Да что она несёт?! Да когда в жизни я проявлял доброту?!

— Кстати, брат, если этому Богу больше негде будет жить, давай возьмём его в жены.

— Давай, брат. Предлагаю сыграть свадьбу тут же, и Богиня нас благословит.

Этери, казалось, сейчас захлебнется в собственных рыданиях, и мне это крайне надоело.

— Ладно, ладно! Слушайте вы, уебки, — обратился я к Владлену и Марлену. Они попятились от меня. — Если вы хотите украсть у меня мой дом, то я просто перережу вас всех к чертям собачьим. Мне плевать на вас, потому что вы настолько тупые и жалкие, что жизни и вовсе не заслуживаете.

Владлен и Марлен стали переглядываться между собой. Злоба на их лице сменялась то страхом, то недоумением. Бугаи крепко сжимали кулаки, но копье я сжимал крепче. До боли в глазах я пялился на них, и под этим взглядом они всё же стушевались.

— Но Сталлен так сказал, брат…

— Брат, что же делать? Даже не знаю, что страшнее, этот демон или батя, брат…

— Пиздуйте отсюда. И животное своё с собой заберите.

За спинами амбалов начал расходиться шёпот:

— Да как он смеет так о Богине…

— Богиня ведь накажет!..

— Не накажет, она прощает и таких глупцов!

Полным ненависти взглядом я уставился на крестьян, и те замолчали. В конце концов выступил Марлен:

— Демон, последователь Пепла… У нас не остаётся выхода, но тебе придётся поговорить об этом со старостой, Сталленом. Если он не откажется от своих слов, то только нам и останется вдвоём, что умереть за правое дело.

«Правое, сука, дело — отдать корове в качестве сарая церковь. Правое дело, за которое стоит сдохнуть.»

— Брат, мы умрём вместе, да, брат? — на глазах Владлена появились слёзы. — Родились вместе, и умрём вместе, да, брат?

— Брат, мы не только умрём вместе, но ещё и… — Марлен застыл с открытым ртом. Похоже, шестеренки в его голове наконец заглохли. — Мы ещё раз родимся вместе, брат!

— БРАААТ!

И они ударились лбами, после чего заплакали очень грубо и по-мужски. Я потер лицо ладонью и обогнул придурков, после чего стал пробиваться локтями через толпу крестьян. Этери последовала за мной. Я обернулся — Флюра помогала Аркаше и шла за нами. Ну хоть на полупокера им не плевать.

Мы быстро добрались до деревни. Крестьяне указали мне на дом старосты и тоже пошли за мной. Похоже, им было интересно, чем кончится вся это эпопея. Я подошёл к богатой избушке в несколько этажей, после чего приготовился стучать в дверь… Однако не успел кулак удариться о дерево, как та распахнулась, и я с криком слетел с крыльца, сделал несколько сальто и упал головой в кучу навоза.

— Я ещё раз вас прошу, — зазвучал старый голос. — Скажите мне, где находится этот Коктаун. Я еду из столицы, и все карты этого города будто писал какой-то ребёнок.

— Жизнь такая штука, — отвечал ему бас, — сегодня карты читаешь, а завтра карты тебя читают. Не доверяю я картам.

Я высунул голову из навоза и поморщился, после чего подошёл к паре.