Михаэль Казакевич Родился и вырос в городе Вильнюсе. В 1990 году репатриировался в Израиль. Стихи начал писать несколько лет назад. Публиковался в сборниках «Лирика и Дебют» 2017 года, номинант премии «Наследие-2017». Член Интернационального Союза писателей. Лауреат медали имени Антуана де Сент-Экзюпери «За вклад в развитие русской поэзии» (2018). Паук, приносящий счастье Суровые мужчины читают эти строки И сотни неизвестных, чьи мерки очень строги. Здесь женщины прекрасны да с добрыми глазами За толстыми очками, текущими слезами. А между мной и ими – натянутые нити Тех образов и жизней, тех строчек и событий. Сижу – паук мохнатый с седою бородою – И строчки украшаю своею я судьбою. Я беды объясняю и бури укрощаю, По морю проплываю, и нет у моря края. Но люди у штурвала, меня не замечая, Ведут корабль к цели, которой я не знаю. Ведут корабль ныне, ведут корабль присно Сквозь волны и сквозь мысли, видна им уже пристань. Суровые мужчины, вы, женщины, прекрасны, Я ж лишь паук мохнатый, не выброшен на счастье, Не пойманный случайно матросом корабельным, Кто в жизни не читает совсем стихотворений. Прошу, за эти нити не дергайте сурово. Я, как и вы, здесь зритель. Сначала было слово. Руки матери Никому ведь не нужны – мамам, да и только. Столько верности у них, чувств забытых столько! Все им кажется, что вот нас они рожают, И за это любят их папы, обожают. Мы до самого конца будем им «ребята», Этим жизнь и хороша, этим жизнь богата. Подарите им цветы, весточки и внуков, В бескорыстности любви море добрых звуков. Рідна мати моя, ти ночей не доспала… Для меня всем была – как теперь тебя мало. Эта память любви до последнего слова, До последнего вздоха и снова, и снова. Мне от самого дна и до самого верха, От глотка молока до дрожащего нерва, На котором висит все, что прожито в жизни, Не сказать тебе, мать, как был рад, что ты дышишь. Никому мы не нужны, мамам своим только. Я учился долго жить. Горя видел столько. И когда сидел в тени на руинах дома, Вспомнил руки я твої, добрі і знайомі. Так кто же? Я… Так кто же? Я иль вдруг не я пишу вам эти строки? И до каких, позвольте, пор свободен я в своих: Своих мечтах, своих делах, в словах и голос плоти, Что укротил рукой души, и боль руки, и стих? И все, что делает со мной мое на свете тело, И то, что делаю в ночи я, управляя им, И все, что думаю о вас, когда лежу без дела, Могу ли ненависть назвать, любовь свою своим? А рядом мать детей моих – твердит она, что любит, И дети, и друзья, и все, чем в жизни дорожу. Что станет с ними без меня, когда меня не будет? Не стоит, право, о плохом… О жизни я сужу. Так кто же? Я иль вдруг не я строчу вам эти строки? А вам-то что? Читайте их, пока дают – пишу. А будет чудо или бред – узнаете в итоге, Где я, конечно, вас о всем подробно расспрошу. Поиск веры Доверие, уверенность и верность Струятся из старинного кальяна, И высится альпийская надменность Вершиной непокорного Монблана. И надо изловчиться эти нити Связать, и протянулась вверх дорога. Ну, с богом, люди, пробуйте, идите, Берите все, молитесь с верой в Бога. Искал его в Калькутте и Рабате, В старинных лавках, на Советах Братства, Среди добычи каперов корсаров, Калифов Африканского пиратства. Но встретил только подлость и покорность, Но видел только алчность и упрямство, И праздность, как жевание попкорна, Продажность голливудского пространства. И в никуда не тянется дорога. Да что дорога, даже не тропа ведь. И нет на свете веры чистой в Бога. Монблан, он что – лежащий серый камень. Когда надежда, уходя… Когда надежда, уходя, Утонет прямо в волнах моря, Мы поднимаем якоря, О смысле жизни с жизнью споря. И скрип заржавленных цепей Из тел выносит страх и хмель. Когда надежда, уходя, А с верою осечка вышла, Я дерзко жертвую ферзя, Поставив на крупицу смысла. Жизнь предлагает взять назад, Мол, ты идешь не в адекват. А кто-то верит и поет, Когда надежда в море тонет. И цепь скрипит, как скрипка, стонет, А жизнь в ответ все не идет. Тогда сквозь тонны черных туч Прорвется вдруг не солнца луч. Не в смысле жизни цель, поверьте, А в том, чтоб спорить с ней до смерти. Плохой солдат Я вот уже который год тебя не обману, Люблю уже который год я женщину одну. И не который этот год, но третий год подряд, А за спиною говорят, что он плохой солдат. И я не лезу на рожон и жен не завожу. Хоть и живу совсем без жен и очень я тужу. Я каждый день раз шесть подряд звоню одной домой. «Вот видишь? – люди говорят. – Пошел он головой». А я ногами бы пошел, но только чтоб к тебе. Но столько странных стран в пути, и труден путь в судьбе. И не цыганка мне, а Бог провел великий путь. Мне б отказаться, да не смог, ведь с Богом спорить – жуть. Но я, тебе благодаря, ни утро ни заря Глаза открою и пою, чтоб день прошел не зря. И я, тебе благодаря, с Всевышним третий год… А люди в спину говорят: «Подвинься, пусть пройдет». И там, где люди на восток, молюсь я на восход, Где ты взошла моей звездой на бледный небосвод. «Ты как?» – воскликнули друзья. Ответил им: «Я так!» Все отвернулись от меня, а я сказал: «Пустяк!» А я стихи тебе пишу – ты знаешь толк в стихах. Но на расправу скор, на суд народ: «Иди в кабак!» К чему в кабак спешить, идти, ведь он давно внутри? А ты свети мне и свети, гори во мне, гори! |
