– Я знаю... – проговорила она тускло, задержавшись в дверях. – А то бы давно уже тебя отравила. Вы бы хоть собаку его тогда куда-то пристроили, она же сдохла в квартире от голода и тоски... Труп-то небось тут же запрятали так, что сам черт теперь не отыщет... – Слезы стояли у нее в глазах, крупные и прозрачные, как виноградины. – Вы оба подлые, циничные преступники! И я такая же... – Она отвернулась и взялась за дверную ручку. – ...Тварь. Шлюха... Надо было сдать вас обоих ментам, не задумываясь.

– Я поеду... – сухо проговорила она, выйдя вскоре из ванной вполне одетой.

– Поезжай, – так же сухо ответил я. – И прости, если можешь. В этом не было никакого умысла. Так получилось. И я к тебе очень привязан...

– Я знаю, – проговорила она сдавленным голосом. – Я... тоже. Я тоже не железная, если ты заметил.

– Заметил... – краем рта улыбнулся я и чуть приобнял ее за плечи. – Оставайся, если хочешь.

– Нет, – ответила она мрачно. – Поеду. Надо собраться с мыслями. В понедельник на работу. Там не спрашивают, что у меня творится внутри. Приходится как-то выживать...

– Я угадал про «постоянного»? – спросил я ровно, без иронии.

– Угадал. – Она поправляла волосы перед зеркалом в прихожей. – Ты вообще молодец, сообразительный. – Она сделала презрительную гримаску. – Так деликатно меня выследил. Не догадался, что у нас везде видеосъемка? А фирма проката машин сдала тебя сразу же, причем за бесплатно.

Она уже улыбалась.

– Прекращай эти штучки. Меня могут уволить. Тогда придется жениться. Хочешь кормить меня по гроб жизни? – Она уже снова смеялась, эта вертихвостка.

– Да я бы пожалуй не возражал... – проговорил я радушно.

– Ты нищий! – безапелляционно возразила она. – У тебя даже дома своего нету. Зато есть странные претензии собственника. Это моё тело, запомни! Что хочу с ним – то и делаю.

– Ладно, ладно... – сухо проговорил я. – Тебе пора идти.

Она без удовольствия чмокнула меня в щеку, дверь за ней захлопнулась, а я вернулся в гостиную и первым делом налил себе полстакана бренди. То есть это просто так говорится – гостиная. Она же кабинет и спальня.

***

Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»;

но это было уже в веках, бывших прежде нас.

Екклезиаст

Надо было что-то делать. Кипр упрямо вставал мне поперек горла. Я порылся в сети и навел справки. Цены на мою недвижимость держались прежние, но это конечно не означало, что номер удастся легко и достойно продать. Да и возвращаться мне было в общем-то некуда. Точнее – не к чему.

Отношения наши с Ярой после раскрытия тайны Гудвина как-то потеплели, очеловечились. Не то что бы она возвращалась к теме замужества, но заметно больше делилась со мной – мыслями, переживаниями. Даже пунктиром рассказывала о работе, взяв с меня сперва страшную клятву молчания.

И тут мне на улице попался сыщик.

Он узнал меня первым, сам подошел и протянул мне руку.

– Ну как? – осведомился он светски-радушно. – Пошли ли на пользу наши труды?

Я похвалил его за точность списка кипрских резидентов, и мы зашли вдвоем в соседнюю кафешку на чашку кофе с ликером и сливками.

– Кстати... – вдруг проговорил он. – Вы, кажется, упоминали, что на родине вам приходилось заниматься безопасностью и сопровождением?

– У вас хорошая память... – ободрил я его.

– Я не знаю ваших обстоятельств... – продолжал сыщик. – Ведь вы, кажется, не работаете? Так может быть просто от скуки... адреналина ради... вас заинтересует...

– Не тяните, – оборвал я его. – Что у вас?

– У меня заказчик, – тут же перешел он к делу. – А городок у нас маленький, объект наблюдения может знать меня лично, что, конечно же, никуда не годится. Ничего особенного – обычная бытовая обсервация, неверный супруг, банальнейшая история...

– Я согласен, – тут же ответил я, и мы договорились встретиться завтра пораньше у него в офисе.

На камерах наблюдения я настоял со всей жесткостью. Сперва сыщик ломался, но потом позвонил в полицию и тут же всё уладил. Чем хороша кипрская полиция – они охотно идут на контакт с коллегами и готовы к кооперации.

На неделе мы с «шефом» взяли в прокате грузовик с люлькой-подъемником, вырядились мастеровыми и установили на фонарных столбах беспроводные камеры перед домами объекта и его пассии. Расходы шеф вычел из моего будущего гонорара.

– Такое правило, – нахально заявил он. – Вы экономите время, но это не значит, что я из-за этого должен нести убытки. Разве лучше было бы, если бы вы сутками сидели у этих столбов в машине?

Я согласился; сидеть сутками на визуальной обсервации мне совсем не хотелось.

Про спутниковые маячки я даже не заикался, а просто заказал их экспрессом из Китая и уже на следующий день после доставки незаметно, рассыпав оба раза один и тот же пакет с персиками, примагнитил их под багажниками автомобилей наших прелюбодеев.

Вообще удивительно, как в нынешнее время человек еще может быть так легкомыслен! Если не спецслужбы, то полиция, если не они, то частный сыщик – приватная жизнь любого из нас кристально прозрачна для специалиста, причем при минимуме затраченных средств.

Теперь на мониторе у меня в машине запросто вызывалось изображение обоих ворот, телефон тихонько динькал, если ворота эти открывались и автомобиль выезжал из двора, а что касается самих автомобилей, то их перемещения фиксировались техникой с точностью до двух метров – круглосуточно и без малейших моих усилий. Жизнь снова приобрела смысл.

Несмотря на тотальный контроль, наши подопечные, однако, не спешили засветиться в преступной связи или же были хитрее, чем нам показалось поначалу, и пользовались чужими автомобилями или такси. Тогда я засел за анализ перемещений машин и вскоре выявил две-три точки в городе, в которых они появлялись наиболее часто. Дальше следовало брать ноги в руки и приниматься за персональную обсервацию. Кто мог тогда подумать, что эта несложная в принципе деятельность окажет такое влияние на мои собственные обстоятельства?

Одна из точек оказалась физкультурным комплексом с сауной, и для начала я просто купил туда месячный абонемент.

– Этот расход я вам скомпенсирую, – важно заявил шеф на следующее утро. – Это логично и потому легитимно. И будет несомненно принято заказчиком.

Я только усмехнулся: расходы по этому делу меня не слишком интересовали, поскольку, если быть откровенным, я рассчитывал параллельно с рабочей слежкой побольше узнать о перемещениях Яры, благо автомобиль теперь у меня был казенный, как участник дорожного движения я сделался таинственным незнакомцем, почти невидимкой. Следовало только посматривать по сторонам, чтобы не попасть впросак, когда выходишь из машины.

Мой расчет на абонемент оказался верен, и вскоре я действительно застукал объект и его пассию, направлявшихся прямо из тренажерного зала в сауну. На мне были очки со встроенной камерой, так что я лишь слегка прикоснулся к дужке над ухом – и запись началась, фиксируя мой первый рабочий успех на кипрской земле. Я прислонился к находившейся рядом колонне, чтобы изображение меньше дергалось... и тут же замер: следом за любовниками в сторону сауны двигалась еще одна парочка. Яру я узнал сразу, а вот Мовракиса с некоторой задержкой – я никогда раньше не видел его раздетым, к тому же недавно он сбрил свою дикую бороду.

Сердце опять заныло, живот похолодел, а ноги сделались ватными. Я даже пошевелил правой ступней, чтобы как-то наладить кровообращение; тем временем обе парочки исчезли за банной дверью.

«Вот значит как, – сказал я себе. – Вот тебе и Яра...»

Просидев два часа в машине на парковке возле комплекса, я дождался и тех, и других, тщательно записал номера машин, на которых они разъехались, и тут же позвонил шефу на предмет выяснения принадлежности автомобилей, а сам, полумертвый от накатившей усталости, дотащился к себе в отель и неразумно напился бренди. На следующий день поднялся серо-зеленым и был ни на что не годен.