Ее суть заключается в том, что христианские принципы реализуются «в мире», что делает сам социум религиозным в целом. Противопоставление «религиозное – мирское» теряет свой смысл, поскольку «светское насквозь религиозно». Таким образом, ее сторонники, признавая за религией трансцендентность, делают главный акцент на ее имманентности (лат. «immanens» – «пребывающий внутри») миру и обществу.

Среди наиболее ярких сторонников соединяющей тенденции можно назвать американского социолога и лютеранского теолога Питера Людвига Бергера (1929–2017 гг.), а также его единомышленника и соавтора ряда трудов немецкого социолога словенского происхождения Томаса Лукмана (1927–2016 гг.). Главным предметом их исследований стало так называемое дотеоретическое «обыденное знание», с которым люди имеют дело в повседневной жизни. Именно благодаря этому интуитивному, зачастую неосознаваемому знанию, которое воспринимается человеком как нечто «естественное», и создаются все высшие смыслы вместе с общим жизненным укладом. Культура, или иначе Номос (греч. «nomos» – «обычай, порядок») жизненно необходим человеку, поскольку именно благодаря ему выстраиваются эти смыслы, которые обеспечивают ориентацию в окружающем мире, тем самым создавая чувство уверенности и защищенности. Особенно это важно в проблемных ситуациях, которые происходят на грани культурной защищенности. Проиллюстрировать это можно следующей ситуацией: человек наблюдает за смертью своих близких и мысленно воображает собственную кончину. Это вносит дестабилизацию в его состояние, вызывая тревогу, хаос, страдание, страх. В свою очередь стабилизация состояния может быть достигнута исключительно неизменчивыми средствами, не принадлежащими к обыденности. Неизменчивым средством, например, является состояние нуминозного, которое возвращает состояние к упорядоченности, придавая высший смысл и ясность происходящему. Религия конструирует наполненный смыслом Номос, осуществляя постоянное действие в рамках социальных связей. Это становится возможным благодаря наличию в нас чувств уверенности, доверия, защищенности, которые закладываются родителями, даже если они нерелигиозны. Таким образом, обыденность формирует нашу религиозность, образуя «индивидуальный религиозный опыт повседневности»[14], благодаря которому вера формируется по логике индукции[15].

Бергеру вторит Томас Лукман, развивая его мысли о религии как способе выхода за пределы биологической природы человека. Наблюдая за тем, как официальная религия теряет свои позиции в современном мире, а «внецерковная» религиозность при этом вполне уверенно их сохраняет, он пришел к выводу о существовании «видимой» и «невидимой» религии. К первой он отнес церковные формы, а ко второй – всеобщие социальные формы. Таким образом, он полагал, что реальная религиозность не ограничена рамками церковности, хотя и взаимосвязана с ней. Религиозность в современном мире «рассыпана» по всему обществу. Понятия, которые некогда были связаны с религией, перестают быть таковыми. В частности, например, брак (одно из церковных таинств) стал вполне светским, но не утратил высшего смысла, который осознает любой человек, даже не будучи религиозным. Именно такая «невидимая религия» является неотъемлемой частью общества, особенно ярко проявляя себя в коммунах, политических группах, молодежных контркультурах и любых других сплоченных формах общения с минимумом формальных установок.

Пожалуй, главная проблема сторонников соединяющей тенденции заключается в том, что они сделали главный акцент на феноменах Общего откровения, в первую очередь, совести. И при этом практически проигнорировали Частное откровение, которое и придает основной смысл и упорядоченность подобного рода знаниям. Бесспорно, любой человек независимо от веры обладает определенным нравственным чувством. Но оно осознается им очень ограниченно. Этот минимум знаний необходим для того, чтобы придать движению души нужное направление, но не раскрыть Истину в ее непосредственной ясности. При этом, даже обретя Истину, человек сохраняет определенную долю ограниченности, однако уже способен компенсировать ее непосредственным водительством свыше. Таким образом, исследования сторонников данной тенденции интересны только в плане изложения определенных аспектов религии, но не целостной картины.

Перейдем к рассмотрению «внешнего» подхода к изучению религии, который представляет собой современную науку о религии – религиоведение. Во второй половине XIX в. она зародилось на стыке философии, социологии, психологии, филологии, антропологии, фольклористики, мифологии и других наук. Уже на ранней стадии развития в религиоведении сформировались тесно взаимосвязанные, но при этом относительно самостоятельные религиоведческие дисциплины: философия религии, социология религии, психология религии, феноменология религии и история религии. В совокупности они представляют собой общий научный взгляд на религию, изучая те ее проявления, которые доступны научным методам. Таким образом, достигается главная цель – формирование общих законов развития и функционирования религии. Вкратце рассмотрим эти дисциплины, поскольку «взгляд со стороны», совместно с богословским подходом, позволит получить нам целостную и законченную картину сложного феномена под названием «религия».

Философия религии является совокупностью философских установок по отношению к религии, осмысливающих ее природу и функции. Также она занимается философским обоснованием существования Божества, рассуждая о его природе и отношении к миру и человеку. Цель философии религии заключается в том, чтобы раскрыть сущность религии с позиции своих собственных выводов, на основании собственных взглядов и достижений. Философия, в сравнении с богословием, пытается построить свою, независимую от нее систему мировоззрения, одновременно делая объектом исследования и саму религию. Отсюда принципиальная разница философии, занимающейся вопросами религии, и богословия, поднимающего те же вопросы. Разница между ними заключается в отношении к источнику познания. Для богослова это будет откровение, даруемое свыше, которое разум, будучи вторичным, осознает и анализирует. Для философа, напротив, и Бог и откровение будут лишь предметами изучения, постигаемые его разумом, являющимся первичным. Из этого утверждается «научная объективность» философского познания религии, которое осуществляется посредством строго философских методов. Таким образом, философия религии осуществляет попытку продвигаться от миропознания к богопознанию. На протяжении истории было выдвинуто немало различных философских концепций, пытающихся объяснить религию с этой точки зрения. Современная философия религии также представлена смежными направлениями, такими как религиозная философия и философская теология. Но в основной своей сути они являются нюансами философского метода богопознания, различаясь лишь в той или иной степени близости к богословским методам.

Один из ярких представителей философского подхода в изучении религии является немецкий философ Иммануил Кант (1724–1804 гг.). Он считал, что научно-теоретическое знание о Боге и душе невозможно и подлинная вера должна основываться на глубокой внутренней практике, а не логических умозаключениях и спущенных сверху законах. Поэтому он рассматривал статутарную (т. е. церковную) веру как отличную от «естественной» или моральной веры. В свою очередь, моральная вера считалась им верой чистого разума, принцип которой врожденно заложен в самом человеке, а статутарная – принудительной и мертвой. Говоря о церковной вере, Кант считал, что в ней человек, желая угодить Богу, всегда обращает внимание в первую очередь на факт совершения служения и ответное благословение. Однако подлинная религия должна заключаться исключительно на осознании правильности свершения, будь то в поступке или внутреннем отношении. Главными признаками истинной веры Кант считал всеобщность и необходимость. При этом, критикуя статутарную веру, он все же приходил к выводу, что, как только будет собрана община людей, способных быть высоконравственными не из-за внешних побуждений, а исключительно благодаря правильному внутреннему состоянию, возникнет общность, наследующая практически все внешние церковные формы. Церковь, наиболее приближенную к истинной, Кант считал протестантство[16].