Лавур столько ей рассказала о человеческом мире, что голова раскалывалась. И девочка уже догадалась, что это далеко не все и ей еще много чего предстоит узнать!

Лави крепко сжала монетку в ладошке, ей и правда стало не так страшно оказаться внутри этого неприятного с виду здания. Малышка повернула к бабушке свое серьезное личико и кивнула, давая понять, что она готова.

Лавур в двух словах рассказала, что это за место. Это − городская больница, и они направляются в онкологическое отделение. Лави не поняла ни слова. Но, как только они оказались внутри, ей стало не по себе от странного запаха и измученных опечаленных лиц. Лави поняла, что людям, находившимся в стенах этой больницы больно и плохо. В груди неприятно кольнуло, и на нее нахлынула жалость ко всем этим людям.

− Лавур, почему ты ничего не делаешь? Отдай им свою пыльцу! − На одном дыхании произнесла девочка, ошарашенная увиденным. В Ангардории никогда не было боли, там царили лишь красота и равновесие. А здесь внизу − горечь и отчаяние. Но, как же так? Ведь человеческий мир так прекрасен!

− Не торопись, Лави. Я привела тебя сюда не просто так.

Они находились перед какой-то дверью, выкрашенной белой краской. Дверь резко отворилась и Лави прислонилась к бежевой стене вслед за бабушкой. Из больничной палаты вышел высокий мужчина в очках, седина покрывала его голову. Он внимательно прочитал какие-то бумаги, опечалено вздохнул, закрыл папку и направился куда-то по коридору.

По спине Лави пробежал холодок. Ей здесь не нравилось: эти стены, впитывающие в себя боль и отчаяние, словно целились в нее и хотели раздавить. Для нее это слишком…

− Талисман, помнишь? − Спросила Лавур.

Лави, затаив дыхание, перевела взгляд на кулачок, в котором была монетка, и сжала его еще сильнее, так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Лавур полетела вперед, пока дверь не закрылась. Лави, сглотнув ком в горле, последовала за ней. Она закрыла глаза, ожидая увидеть что-то ужасное.

− Не бойся, трусишка. Тебе никто не навредит.

Но открыть глаза все равно было страшно! Тот самый едкий запах антисептиков − как сказала бабушка − витал в воздухе, а до ушей доносился странный писк.

Лави резко открыла глаза, не разжимая кулак, и уставилась на странный аппарат с каким-то рисунком, которого она в жизни не видела, на трубки, и, наконец, на неподвижно лежащего мальчика. На белоснежных простынях большой кровати он казался таким беззащитным и маленьким, что в груди Лави снова неприятно кольнуло.

− Он что, умирает? − Тихо прошептала девочка.

− Он болен. Мы ничего не можем с этим поделать. Но можем облегчить боль, хотя бы ненадолго.

− Как же так? − Спросила Лави, язык в ее рту стал невероятно тяжелым. − Мы же нильфийки, у нас есть Дар! Мы точно можем его вылечить!

Лавур покачала головой и прикрыла глаза, словно ей и самой было невыносимо больно смотреть на мальчика, внешне казавшегося примерно такого же возраста, что и Лави, но заметно исхудавшего.

− Мы не всесильны, Лави, − она задумалась о чем-то своем, ее взгляд помрачнел. − Хочешь, сделай это сама…

− А? − Лави резко повернулась к бабушке. − Что?

− Держи, − Лавур протянула внучке мешочек с пыльцой.

− Ты хочешь, чтобы я сама облегчила ему боль?

− Именно так.

Лави открыла рот, все еще не веря доброте бабушки. Обычна та была с ней построже.

В голову Лави закралась безумная мысль.

− Можно, я побуду с ним недолго?

Кустистые брови Лавур подскочили вверх.

− Пожалуйста. Это ведь мой первый раз. Прошу тебя, Лавур. Ну, пожалуйста!

Лавур сдалась.

− Ну, хорошо. Просто посыпь его пыльцой и уходи. Жду тебя за дверью.

Лави кивнула. Лавур подлетела к двери и обернулась посмотреть на мальчика, опасаясь, что тот проснется. Но тот спал крепким сном. Лавур поднесла к губам защитный медальон и произнесла нужные слова, которые открывали двери и замки на них. Ручка двери тут же крутанулась влево, и дверь приоткрылась. Лавур исчезла за дверью, предоставляя внучке шанс все сделать самой. Это был ее первый раз!

Лави сглотнула ком в горле. В ее левой руке крепко зажата монетка, а в правой − мешочек с пыльцой. Она подлетела поближе к кровати, где лежал мальчик. Встала на ноги, перевела взгляд на мешочек. Тело предательски задрожало. Лави потянула за узелок, и горлышко из мешковины расширилось, в нем показалась бархатная пыльца.

Лави поставила мешочек на кровать, чтобы не разжимать ладонь − монетка все-таки и правда обладала какой-то силой, с ней было не так страшно − и погрузила ладошку в пыльцу.

− Ты ангел? − Спросил мальчик. Он смотрел прямо на Лави.

Глаза девочки округлились от ужаса. Она замерла на месте.

− Ты пришла за мной? Уже пора? − Продолжал мальчик.

Лави медленно повернула голову в сторону, чтобы понять, к кому он обращается. Но в больничной палате, кроме них двоих, больше никого не было.

− Ты что, видишь меня? − Прошептала Лави на одном дыхании.

Мальчик резко схватил ее за руку, в которой была зажата монетка. У Лави перехватило дыхание. Она резко дернулась, зацепила мешочек, и он упал вниз, а пыльца рассыпалась по полу.

Лави заткнула рот ладошкой, присела на корточки.

− Что ты натворил? − Пропищала она.

− А что? Там было что-то важное? − Усталым безжизненным голосом произнес мальчик. Под его глазами пролегли темные круги.

− Как тебя зовут? − Спросил мальчик, а Лави утонула в его темно-синих глазах.

− Лави, − выпалила она.

− Приятно с тобой познакомиться, Лави. А я − Оливер.

Лави забыла и про бабушку, и про мешочек. Она − не пойми зачем − разжала кулачок, с досадой посмотрела на ладонь, где лежала монетка бесстрашия, и протянула мальчику.

− Вот, держи! Она волшебная. Это избавит тебя от боли, а еще ты станешь здоровым! − Зачем-то соврала Лави. − Честно-честно!

Мальчик бросил взгляд на монетку, которую Лави положила ему на ладошку. Он сжал ее и улыбнулся.

− Спасибо, Лави, − прошептал он и закрыл глаза. В уголке глаз появились слезы и побежали по щекам.

Лави резко повернула голову, когда в палату впорхнула бабушка.

− Ты чего так долго? − Лавур бросила взгляд на пол, и черты ее лица ожесточились. − Ты что, рассыпала пыльцу?

Лави занервничала. Она перевела взгляд на мальчика, но он снова уснул, а в его руке лежала монетка.

− Прости, бабушка. Я нечаянно!

Лавур вздохнула.

− Так, хватит стоять! Лучше помоги мне. И, Лави, что же ты стоишь на ногах? Сейчас же поднимись в воздух! Ты оставишь следы! Нильфийкам нельзя быть такими опрометчивыми!

Лави устыдилась. Об этом она не подумала! Она поднялась в воздух на крылышках и посмотрела вниз на свои следы. Бабушка подула на них, и они исчезли.

Пыльцы в мешочке было немного, поэтому справились они быстро. Лавур присыпала лысую голову мальчика. Лави еще раз бросила на него печальный и полный тоски взгляд. На лице Оливера проскочила едва ли различимая улыбка. Внутри у нее вспыхнуло какое-то странное необъяснимое чувство, и она прижала ладошки к груди.

− Мы с тобой молодцы. Сделали все, что нужно! Теперь нам пора в Ангардорию. Лавьера, небось, уже нас заждалась!

Против воли Лави повернулась к Оливеру спиной и полетела за бабушкой, но в голове снова и снова крутилась одна и та же мысль: «Почему этот мальчик видит меня?».

Лави впорхнула в свою комнату и шлепнулась на кровать. Устааала! Она прикрыла ладошками лицо. Перед глазами встал образ: исхудалое миниатюрное тело на такой громоздкой кровати, бесцветный слабый голос. И имя − «Оливер».

− Лавьера, мы уже дома! − Обеспокоенный голос бабушки вырвал Лави из раздумий.

Девочка села на кровати. В проеме двери застыла сгорбившаяся фигура Лавур. Во взгляде читался страх.

− Лави, оставайся здесь. Никуда не выходи и никого не впускай, хорошо? Ты должна оставаться здесь.

− Почему? Что случилось? Где мама?