Она чуть отодвинулась, глядя, как он лежит рядом с закрытыми глазами, и еще тяжело дыша.

– Я пойду приму душ, – сказала Ребекка, соскальзывая с кровати и разыскивая купальный халат, который обычно валялся на стуле рядом с кроватью. Занимаясь с ним любовью, она чувствовала полную раскованность, но стеснялась ходить при нем обнаженной. Ей казалось, что Николас невольно будет сравнивать ее с теми сексуальными, стройными и изящными женщинами, с которыми спал до нее.

– Не прячь себя, – попросил Ник, садясь на кровати и закидывая руки за голову. – Я заметил, ты всегда это делаешь, а я хочу видеть тебя без одежды и тогда, когда ты не занимаешься со мной любовью.

Ребекка оглянулась на него через плечо:

– Я ведь не похожа на модель, – нервно засмеялась она. – скорее уж, на лошадь!

– Нет.

– Что нет?

– Наговариваешь на себя.

Ребекка встала и неуверенно прошла по комнате. Ей казалось, что она еще больше отяжелела за то время, что они здесь. Достигнув ванной и принимая душ, она поклялась никогда больше не прикасаться к пирожным. Когда Ребекка вышла из ванной, Ника уже не было в комнате. Она знала, что найдет его внизу, в кухне, возможно, за чтением газеты. Ей это казалось странным.

Неужели для него их связь была просто развлечением, вносящим разнообразие в жизнь?

– Нам нужно поговорить, – заявила она. Ник как раз подавал ей кофе, и Ребекка взяла чашку из его рук и села напротив.

– О чем? – Его взгляд скользил по ней с вожделением. Ник улыбался долгой, медленной улыбкой.

– О чем? Отпуск близится к концу, и, разумеется, так продолжаться не может. – Ребекка думала об этом всю прошлую ночь. Вначале все казалось просто чудесным. Перемена обстановки позволила ей забыть о многом, что по мере того, как отпуск близился к концу, напомнило о себе.

И сразу прелесть настоящего утратила свое сказочное обаяние.

Николас Найт оставался Николасом Найтом.

Он был непростым человеком. Недавно он сказал ей, что никогда не чувствовал себя таким свободным и счастливым. Словно безумный мир вокруг замедлил свой бег. Ее удивляло только то, что он обратил внимание именно на нее.

– Почему это удивляет тебя? – спросил Ник. Мы любовники всего неполные три недели, а я говорил с тобой за это время столько, сколько не говорил с Фионой за все два года, что мы были вместе.

– Мне трудно в это поверить, – грустно отозвалась Ребекка. – Я не слишком опытна в отношении секса, но я не полная идиотка.

– Почему ты сидишь напротив? – вдруг спросил он. – Мы возвратились к сценарию «учитель-работодатель», да?

– Мы всегда принадлежали этому сценарию.

– Но, согласись, с некоторыми вариациями.

– Придется прекратить это. – Ребекка произносила эти слова, понимая, что расстаться с ним ей будет невыносимо тяжело.

– Это безумие, – сказал Николас удивленно и разочарованно. – Мы хотим друг друга, мы любовники. Почему вдруг мы должны начать думать о будущем? Спрашивать себя, хорошо или плохо мы поступаем. Что все это значит? Мой стиль жизни никогда не располагал к нормальным отношениям.

– Тогда почему ты сохраняешь их так долго?

– спросила Ребекка. – Я не покупаюсь на дешевые банальности, Николас. Я уже не подросток, с которым ты когда-то встретился.

– Ты такая, какая есть. Ты выросла, выбрала работу учителя, и я знаю, насколько ты хороший учитель. Я наблюдал, как ты работаешь. Наблюдал, как ты исподволь руководишь Эмили, не приходя в отчаяние от ее упрямства, когда любой другой уже потерял бы надежду. И при всем том осталась… очаровательно уязвимой, неуверенной, застенчивой…

Не это она хотела услышать. Сейчас ей не до борьбы с его обаянием.

– Ты не ответил, почему продолжал встречаться с Фионой два года, если эти отношения тебя не удовлетворяли?

– Она мне нравилась, и это было удобно, – честно признался Ник. Можешь прочесть мне лекцию о мужчинах, которые используют женщин, но, поверь, мы действовали по взаимному согласию. Компания Фионы была не слишком обременительной, и мне это подходило. Она из тех женщин, кто обладает блеском: прелестная игрушка на рождественской елке без всяких этих женских желаний хозяйничать в кухне и заводить свои порядки в доме. – Его губы непроизвольно сжались. – После Вероники, особенно, после ее кончины, я решил сторониться женщин, которые только и ждут, когда у них окажется обручальное кольцо на пальце.

Ребекка почувствовала, что он не оставил ей никаких иллюзий. Он наслаждался в течение нескольких недель и не возражал бы продолжать наслаждаться, пока ему не станет скучно с ней или пока она не начнет утомлять его, затруднительными вопросами, без которых не мыслима совместная жизнь, но от которых он хотел бы быть избавлен. До этого она могла обольщаться радужными мечтами о будущем, но он ясно дал ей понять, что подобное счастье не для него. Ник предупредил ее!

И она нуждалась в таком предупреждении! С возрастающим ужасом Ребекка начинала понимать, что прошедшие недели не были счастливой, беззаботной связью с мужчиной, который заставил заговорить ее чувства много лет назад, и довел их отношения до логического конца, когда судьба свела их опять. Вопреки всем своим намерениям она полюбила Николаса Найта.

– Тебе нет нужды рассказывать мне о том, что тебе не хочется вспоминать, – сказала она тихо.

Ее руки, державшие кружку, дрожали. Она поставила кружку и поспешно спрятала руки. – Я не намерена пытаться стать необходимой тебе. Я не так глупа! Ты спрашивал, почему я убежала от тебя тогда. Потому что, какой бы неловкой и ранимой я тебе ни казалась, я была достаточно благоразумна, чтобы понимать: между нами непреодолимая пропасть.

– Ты об этом думала вчера вечером, да? – Он наклонился вперед, и Ребекка поняла, как Ник ждал этого объяснения, как хотел знать почему она ушла тогда, много лет назад.

– Я… это было в той компании, – с трудом призналась она. – Я ни о чем не подозревала. Тебя не было рядом. Я пошла к буфету, и две девушки окликнули меня. Они спросили, кто я.

Когда я ответила, одна из них сказала, что слышала обо мне, захихикала и многозначительно посмотрела на свою подругу. Похоже, я была посмешищем. Ты говорил всем, что привез на вечеринку девочку-дикарку и собираешься немного позабавиться с ней, а им предоставляешь судить, стою ли я твоего внимания. – Она почувствовала, что обида еще живет в ней. – Я убежала, да.

Но чего ты ожидал? Я знала, что между нами не могло быть ничего общего. – Ребекка горестно пожала плечами.

– И ты поверила им? – спросил Николас недоверчиво. Он удивленно смотрел на нее. – Ты действительно поверила этому бреду?

– Почему я не должна была верить?

– Ты могла хотя бы дать мне шанс опровергнуть это. Боже! Как выглядела эта девушка? Ты не помнишь?

– Разве я могла забыть? Обе были скорее миниатюрные. Я помню что, несмотря на каблуки, они смотрели на меня снизу вверх. Одна – рыжая, а другая – блондинка. Красивая, миниатюрная светловолосая девушка с великолепными большими карими глазами. На ней было ярко-красное платье с черным ремешком. – Она усмехнулась про себя.

– Это просто безумие – запомнить все эти подробности. Видишь, мне нечего было ждать от тебя. Я считала, что ненавижу тебя, когда вдруг увидела тебя в школе, но все случилось так давно, и история была такая запутанная. У тебя дочь! Ты, должно быть, встретил свою бывшую жену вскоре после того, как я исчезла.

– Блондинка… это и была Вероника. – Его осенило. – Она адски ревновала к тебе. Ты ведь была ее соперницей. Ей было всего семнадцать, но она сумела устранить тебя.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись, хотя в этой новой версии прошлых событий не было ничего приятного.

– Так вот, Николас, – Ребекка взяла себя в руки, – я не желаю продолжать эту… любовную связь или как бы ты это ни называл, когда мы возвратимся в Англию. Это должно закончиться здесь. В наших интересах и в интересах Эмили.

Когда мы вернемся в Англию, доктора, беременность начнут отвлекать ее, уроки станут для нее более утомительными, и ей потребуется очень серьезная поддержка, чтобы приспособиться к тому, что ждет впереди. Наша тайная любовная связь – это не то, что поможет ей!