Ей противна была сама мысль об отпуске, а если уж непременно нужно ехать, то почему именно во Францию? Она не уверена, что взяла достаточно вещей. А может, их слишком много?

Впрочем, это не важно, потому что они все ей надоели. Что она будет делать в свободное время?

Пусть не надеются, что она станет сидеть и мирно беседовать с отцом. И вообще, кому взбрела в голову эта блестящая идея?

Ребекка во время полета смотрела в иллюминатор или пыталась читать путеводитель. Но на каждом абзаце ее прерывал неиссякаемый поток жалоб.

Радовало только, что Николас присоединится к ним на следующий день. Ему пришлось задержаться во Франкфурте.

– Ездить невыносимо скучно, – затянула Эмили, когда они сели в такси у аэропорта, а водитель укладывал их чемоданы в багажник. – К тому же здесь холодно.

– Рассказать тебе о долине Луары? – спросила Ребекка, не обращая внимания на дурное настроение своей подопечной, которая порядком ей надоела за два с половиной часа.

– Я не могу ни о чем думать, а тем более слушать о чем-то. – Эмили угрюмо уставилась в окно.

Николас выбрал для их отпуска оригинальный каменный дом, в долине Луары, который принадлежал семье его друга. Хозяева время от времени наезжали туда, но сейчас дом пустовал.

– Там будет чем заняться, но развлечений не слишком много, и это очень спокойное место как раз то, что нужно, чтобы Эмили могла поразмышлять о своей жизни, – сказал он.

Его выбор казался идеальным. Как ни была Ребекка озабочена мрачным настроением Эмили, сама она чувствовала радостное возбуждение. То ли предвкушая общение с Николасом, то ли от восхищения ландшафтом, великолепными замками и церквями, раскинувшимися вокруг виноградниками.

– Я надеюсь, это не какая-нибудь заброшенная дыра, – проговорила Эмили спустя полчаса после того, как они отъехали от аэропорта.

– С чего ты это взяла?

Девочка пожала плечами и откинулась на спинку сиденья.

– Ну, никогда ведь не знаешь заранее, – произнесла Эмили, – зловещим тоном. – Для начала – каменный дом на ферме. Известно, что в подобных домах нет центрального отопления. Не исключено, что мы там замерзнем до смерти.

– Да ты оптимистка! – засмеялась Ребекка. Ну а если мы и не замерзнем, то заблудимся по дороге в деревню, или нас затопчут отбившиеся от стада коровы!

– Очень смешно, – нехотя улыбнулась Эмили.

Жалоб, к счастью, становилось все меньше по мере того, как они приближались к Берри. Деревня радовала глаз. Холмистый ландшафт оживляли виноградники. По дороге то и дело попадались приглашения на дегустацию вин. Ребекка представила себе замок, который вот-вот должен был возникнуть среди холмов и полей.

Это было так не похоже на Лондон! Она глаз не могла оторвать от красот, которые открывались перед ними. Но вот машина въехала в маленькую деревню в нескольких километрах от Бурже, где они наметили остановиться.

Водитель такси, поначалу не пытался общаться с ними. Недовольный вид Эмили явно не вдохновлял его. Но потом он не выдержал и принялся с жаром описывать местные достопримечательности. Сам он оказался родом из тех мест и с гордостью живописал приезжим прелести своего родного края.

Эмили откровенно зевала, а Ребекка пыталась говорить с шофером по-французски, но только самыми простыми фразами, не рискуя вдаваться в языковые сложности. Французский она знала неплохо, но языковой практики у нее последнее время не было.

– Вот это да! – воскликнула Ребекка, вглядываясь в серовато-коричневое здание, к которому они приближались, миновав переплетение прелестных деревенских улочек. – Нам сюда! – она была вне себя от восторга. – Разве здесь не чудесно, Эмили? Хватит дуться. Согласись, что здесь просто великолепно!

Из-под низкой крыши на улицу смотрели четыре окна. Сбоку поднималась изящная миниатюрная башенка. За домом росли деревья и кусты.

– Все более менее прилично, – отозвалась Эмили, не расположенная к восхищению.

– И деревня всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Мы могли бы прогуляться туда немного позже. Что скажешь? Прелесть!

– Угу – Что ты за сварливое маленькое создание, вздохнула Ребекка, доставая из кармана ключ от дома и вставляя его в замок.

Она заметила, что подшучивание обезоруживает Эмили.

Николас дал им ключи от дома, сказав, что там они найдут необходимые продукты, которые заготовила экономка. Она присматривала за домом и приходила два раза в неделю, зимой и летом, независимо от того, жил там кто-нибудь или нет.

– Вообще-то здесь не очень холодно, – признала Эмили неохотно. – Не так холодно, как было в Лондоне, когда мы уезжали.

Отперев дверь, они вошли внутрь, и даже Эмили открыла рот от изумления. Старый дом был со вкусом обставлен и безупречно отделан. Богато украшенные гобелены закрывали стены, пол был застлан толстым кремовым ковром. Ребекке захотелось сбросить туфли и пройтись по нему босиком.

В гостиной в большом камине были уложены дрова. Посреди комнаты поднималась лестница, которая по-видимому, вела к спальням.

Водитель получил свою плату и щедрые чаевые и неохотно удалился.

– И телевизор есть! – воскликнула Эмили, бросив багаж и осматриваясь.

– А кроме ящика тебя еще что-нибудь интересует? – спросила Ребекка. Ну ладно, брюзга, включай.

Дом был большим. Пять спален, две ванные, пристройка, превращенная в маленькую гостиную.

Ребекка подумала, что она подойдет для кабинета Николаса, хотя ей все еще с трудом верилось, что он приедет, забросив свою работу. Если он все-таки появится, вечером можно будет обсудить с ним режим, удобный и для него и для них с Эмили.

Однако, похоже, он не слишком нуждался в поддержке.

Ребекка, сидя в кафе напротив Эмили и задумчиво прихлебывая из большой чашки кофе, размышляла с некоторым удивлением, что неделя прошла на удивление спокойно.

Николас приехал на автомобиле, взятом напрокат, и до сих пор старался вести себя как можно лучше. По утрам они все вместе отправлялись в маленькое кафе в центре деревни и ели на завтрак традиционные круассаны с кофе. Николас при этом неизменно штудировал французские газеты. Время от времени он включался в разговор, но так, что Эмили это не задевало, и каждый день начинался вполне мирно. Затем он возвращался домой, где работал до обеда, а вторую половину дня они опять проводили вместе.

Ребекка и не представляла, что он может быть таким добродушно-веселым. С дочерью они совсем не ссорились. Оба были склонны использовать Ребекку как посредника, и она стала специалистом по предотвращению неприятных ситуаций.

«Какой прекрасный памятник архитектуры! Я немного почитаю о нем в путеводителе, не возражаете?» Или «Давайте говорить только по-французски на протяжении следующей мили?»

Это всегда срабатывало, потому что вести споры на иностранном языке было для них практически невозможно.

Вечерами Эмили появлялась, уже накрытому столу и ела молча, отвечая отцу, если он пытался задать ей несколько вопросов, с вежливым равнодушием. Но по крайней мере она, не грубила и не буйствовала.

– Ничего, если я прогуляюсь по деревне одна?

Ребекка оторвалась от своих мыслей и посмотрела на Эмили. В джинсах, плотном кремовом свитере и кремовом облегающем пальто Эмили выглядела очаровательно. Ее щеки порозовели, волосы, завязанные в хвост, делали ее еще моложе.

– Одна?

– Да, одна. Не за чем вам с отцом постоянно сопровождать меня. Как вы думаете, могу я пойти погулять?

– Ну, наблюдение за тобой оказалось не слишком надежным, не так ли? – напомнила ей Ребекка, и девочка вспыхнула, отводя взгляд. Поразительно, но она по-прежнему отказывалась обсуждать свою беременность, несмотря на все попытки Ребекки навести разговор на эту тему.

– Мне скучно сидеть здесь, пока вы читаете свой путеводитель, сказала она, надувшись, вертя чашку в руках. – И вы не можете сказать, что я не выполнила ваше задание.

– Ну… – начала колебаться Ребекка, – ты можешь погулять часок, потом встретимся здесь, Они осматривали окрестные замки, монастыри, испробовали все развлечения Бурже, а после обеда решили отдохнуть в деревне.