После секса они по обыкновению приняли душ, и Серхио ушел, весьма неубедительно сославшись на важные дела, запланированные на утро субботы.

Оставшись одна, Лола свернулась калачиком на кровати. Она не возражала против одиночества, но в тот вечер ее охватила тоска. Она почувствовала себя… грязной. Наслаждение возносило ее к облакам, но потом, когда чары рассеивались, падать с небес на землю было очень больно.

На глаза наворачивались слезы. Впрочем, я не уверена, что Лола умеет плакать. Сильные люди не привыкли сдаваться в минуту слабости. Хотя чем черт не шутит?

Вслед за Лолой нас покинули Кармен и Борха. Когда они уходили, я услышала, как Борха предлагал отвезти спутницу домой, и подумала, что план сработал. Предсказать дальнейшее было нетрудно: романтический поцелуй в подъезде, затем дебютные гастроли на диване. Однако… Сев в машину, Кармен ясно поняла, что этой ночью ничего в ее жизни не изменится: Борха притих и погрузился в раздумья.

Весь вечер Кармен изображала раскрепощенную сексуальную женщину, щеголяя в узеньких брючках, туфлях на высоченных каблуках, в кругу fashion[5] друзей (Fashion? Да я почти весь день расхаживала по дому в тапках), но, похоже, все было напрасно. Ей не удалось произвести на него впечатления. Приходилось признать, что она ему просто не нравилась. Настроение у Кармен резко испортилось, и она надулась, как ребенок.

– Я прекрасно провел время, – негромко признался Борха, не отводя взгляда от дороги, поскольку движение в центре оказалось на удивление интенсивным, несмотря на поздний час.

– Разумеется, и я тоже, – небрежно ответила она.

– Твои друзья очень милые люди, а работы Адриана – вообще отпад.

Кармен сдержала улыбку. По крайней мере, он не раскрыл их хитрость, ее легенда не подвергалась сомнению и гордость не пострадала. Приободрившись, она решила поддержать беседу, внушая себе, что и дружбы с ним ей будет достаточно.

– А ты видел те фотографии, что висят в ванной?

– О да. – Борха усмехнулся. – Они весьма… художественные.

Они молча переглянулись, обменявшись понимающими улыбками. Речь шла о моих фотографиях, которые Адриан сделал на заре наших отношений. В девятнадцать лет предложение жениха отснять фотосессию в стиле ню льстит и будоражит воображение, однако редко кому приходит в голову, что через какие-то восемь лет эти фотографии могут вызывать чувство неловкости, особенно если муж держит их в ванной комнате. Но неудивительно, что Кармен и Борха отметили эти снимки: объективно они и в самом деле были хороши – достаточно целомудренные, с мастерски поставленным освещением. Они относились к числу тех немногих вещей, которые напоминали мне, что под нынешней тусклой личиной все еще скрывалась женщина, способная вызывать желание.

– А ты осмелилась бы позировать для таких фотографий?

– Сразу видно, что ты парень не промах, – покраснев, ответила Кармен.

– Вроде того. – Они рассмеялись, на сей раз искренне. – Спасибо, что пригласила меня, Кармен.

– И тебе спасибо, что пошел со мной.

Домчались они быстро. На прощание молодые люди обменялись поцелуями в щеку. Борха по обыкновению дождался, пока она войдет в подъезд, они помахали друг другу, машина тронулась с места и скрылась из виду.

Раздевшись (ей нравилось спать обнаженной), Кармен села на кровать и поклялась себе, что больше не станет предпринимать никаких шагов, чтобы сблизиться с Борхой. Ясно как божий день, что он не отвечает ей взаимностью. Она не может вечно гоняться за тем, чего не существует и в помине.

Забравшись в постель, она поставила звук на айпаде на максимальную громкость и позволила себе помечтать в последний раз, слушая песню в исполнении Ленни Кравица.

Наконец ушла и Нереа. Предварительно она попыталась оправдаться за фразу, так разозлившую Кармен:

– Валерия, но ты же понимаешь, что я имела в виду. Она намного… Не знаю, она достойна намного большего. Нельзя сказать, что парень урод, но рядом с Кармен мне хотелось бы видеть мужчину иного типа.

– И все же Кармен он нравится, и лично меня приводит в восторг, что она выбрала молодого человека с нестандартной внешностью, которая не соответствует стереотипу красавчика сердцееда.

– Ладно, принято, завтра я принесу ей извинения, – проворчала Нереа.

Адриан расхаживал по комнате, я докуривала сигарету, стоя босиком у окна, Хорди листал альбомы, а Нереа сидела, уставившись прямо перед собой. Как правило, мой муж не вмешивался в подобные разборки, но на сей раз он подошел и уселся на табурет рядом с Нереа.

– Хочешь совет? – тихо спросил он бархатным голосом.

Она повернулась и положила голову ему на плечо.

– Обычно ты скуп на советы, значит, сейчас хочешь сказать что-то важное, что мне следует усво-ить.

– Красота – это диктатура, которой когда-то приходит конец. Ее можно сохранить в памяти единственным способом – сфотографировать, и тогда она остается, лишенная жизни, на бумаге. И ничего более. Всего лишь безжизненные черты на бумаге. – Адриан поддернул рукава своего свободного свитера и взъерошил волосы.

Мои трусики чуть не расплавились.

– Речь не о внешности и вообще не о поверхностных вещах, Адриан, речь о… Я не знаю, как объяснить. Я представить не могла, что Кармен нравится такой тип мужчин.

– Кармен нравится не такой тип мужчин, ей нравится именно он. Ты не спрашивала, что именно ее в нем привлекает?

– Нет, – ответила Нереа смущенно. – Правда, я не спрашивала ее.

Они посмотрели на меня, и я сказала:

– Он нравится ей потому, что с ним она чувствует себя совершенно особенной, настоящей женщиной. Ей приятна его манера смеяться, пушок на руках, не спрашивайте почему. Еще она любит смотреть, как он закуривает, как дует на кофе, чтобы остудить. Она вспоминает, как он смотрел на нее, когда они с ним танцевали на вечеринке, и как он держал ее за талию, его ладони…

– Все, достаточно… – Нереа вскинула руки, сдаваясь. – Завтра я позвоню Кармен. А теперь пойду домой и подумаю, как исправиться. Нельзя быть такой злюкой. – Она улыбнулась.

Адриан легонько похлопал Нереа по плечу и проводил к двери.

– Ура, Валерия, мы ложимся спать – наши гости изъявляют желание нас покинуть.

Мы дружно засмеялись.

Подъехав к дому, Нереа некоторое время сидела в машине в прострации, не выключая музыку. Она чувствовала, что сглупила и выставила себя в неприглядном свете, испортив настроение Кармен. Она не предполагала, что выйдет так скверно, но Борха ей действительно совсем не понравился. Даже Хорди заявил с укоризной, что она вела себя как стерва, и, наверное, был прав. Беда в том, что Нереа всегда придавала слишком большее значение мнению окружающих, даже если это касалось личного. И теперь она совершенно не понимала слепой любви, которая заставляла женщину вроде Кармен, привлекательную и чувственную, испытывать непреодолимое влечение к человеку, совершенно ее недостойному.

Внезапно Нереа вспомнила о своем друге. Ей до боли захотелось получить от него весточку. Она знала, что не стоит проявлять навязчивость, но разве пожелание доброй ночи кому-то может досадить?

Нереа достала мобильник.

«Спокойной ночи, Дани. Пусть тебе приснятся хорошие сны. Увидимся завтра».

Она уже ложилась в постель, когда «Блэкберри» просигналил, что пришло сообщение:

«Тогда я увижу во сне тебя, малышка. Спокойной ночи и до завтра».

Счастливая, она закружилась по комнате, как девочка в день своего рождения, и мысли о Кармен выветрились из головы.

В понедельник вечером я получила по электронной почте письмо от Кармен. Первым делом подруга сообщила, что в гробу она видела все эти теории о хорошей энергетике и космической карме, поскольку является живым примером того, что справедливости в мире не существует вовсе. Потом она рассказала, что они встретились с Борхой на работе как ни в чем не бывало, и потому она решила навсегда отказаться от амплуа обольстительницы, ибо она для этой роли совершенно не годилась. (Надо сказать, по этому поводу я придерживалась противоположного мнения.)