— Я знаю, вы увидите эту запись и уж как-нибудь ухитритесь понять смысл моих слов. Так вот запомните раз и навсегда: если вы когда-нибудь впредь подойдете к нашим границам, то и нарушителей, и вообще весь ваш род будет ждать ВОТ ЧТО… — вслед за этим Гнев поднял за горло дергающееся существо и, приблизив жертву к объективу камеры, начал медленно и демонстративно, с видимым наслаждением сдирать когтями его серую кожу — лоскут за лоскутом, обнажая тонкие и бесцветные трепещущие мышцы, выпуская из незримых вен текучую прозрачную субстанцию, заставляя пленника содрогаться в отчаянном беззвучном вопле. Головастый безуспешно вырывался, корчась в стальной хватке всем своим тщедушным тельцем и кривя личико в страшных гримасах. Лишь подвергнувшись ужасной пытке и чувствуя в свой предсмертный миг, как из разорванных жил неумолимо утекают бесценные капли жизни, это существо начало демонстрировать какое-то подобие эмоций. Но его последние проклятия не отозвались в спокойном разуме Вожака, а последние судороги не тронули жестокое сердце.

*Отсылка к тексту «Сумрака и Грезы», где рассказывается о том, что после того, как отец забрал Сумрака на свой корабль от чрезмерно опекавшей его мамаши, подросток был одет слишком изысканно для простого малька. Это удивило вояк, а потом переросло в сплетню о женском одеянии.

**По сюжету «Сумрака и Грезы» Кошмар с братом-близнецом по имени Проклятье пробирались в крупные гаремы знатных самцов и втихаря «развлекали» скучающих самок. Проклятье впоследствии был убит одним из таких «рогоносцев».

====== Глава 9. Худшая примета ======

Не сразу, но Полосатый разобрался с устройствами и смог отсоединить их. Самки тот час же начали подавать признаки жизни, и первое, что сделала ближайшая к медику Матриарх, это сцапала его за нагрудник и, притянув к себе, приготовилась душить, очевидно, приняв его спросонья за похитителя. Растерявшись, самец потерял равновесие и едва не рухнул поверх нее, но самка, узрев пред собою сородича, разжала когти, и Полосатый проворно отскочил подальше, одновременно спешно склоняясь перед медленно поднимающейся со стола Великой.

Самка села и, презрительно встопорщив максиллы, огляделась, придерживая край сползающей простыни. Неподалеку завозилась и, нерешительно опираясь о стену, приняла вертикальное положение самая младшая из бывших пленниц. Вслед за ней стали приходить в себя и осторожно слезать со столов остальные. Они недоумевающе вертели головами и, похоже, никак не могли осмыслить происходящее.

— Кто ты, малек? — первой пророкотала Матриарх, устремляя тяжелый, затуманенный взгляд на Полосатого. — Где я нахожусь? И что тут вообще происходит?

Полосатый был не самым крупным самцом, а все ж таки Старшим Кровавым, потому обращение Матриарха его немало задело, но перечить он не стал. Здесь, на корабле, самки, конечно, не имели такого же безграничного влияния, что в своих владениях, но спорить с «большой мамой», как иногда за глаза величали самых серьезных производительниц, все равно не каждый бы решился.

— Меня зовут Полосатый, о, Великая, — не поднимая головы, проговорил самец. — Я лекарь на этом корабле. Ты и твои спутницы сейчас находитесь на борту «Изверга» — это звездолет славного Гнева. Головастые выкрали вас ночью из постелей, потому вы можете ничего не помнить. Я счастлив, что вы не пострадали. Приношу свои извинения, мне пришлось осмотреть вас…

— Не ври! Это не корабль яутжей! — взрыкнула другая самка и, сделав несколько покачивающихся, но оттого не менее угрожающих шагов в сторону оробевшего медика, нависла над ним.

— Это корабль Головастых, — осторожно отходя, пояснил самец. — Он размещается в нашем ангаре. Мы сочли плохой идеей переносить вас. Я смог вернуть вас в сознание здесь. Теперь, если позволите, я извещу Вожака, и он предстанет перед вами лично, а также распорядится, чтобы вас провели в выделенные вам отсеки.

— Вызывай, — повелительно прогрохотала первая самка, выпрямляясь во весь рост. Пожалуй, встань с ней рядом Гнев, он и до плеча бы ей не достал…

Полосатый тот час же отправил сообщение лидеру, про себя уговаривая его явиться побыстрее, слишком уж устрашающим становилось пробудившееся женское общество. Гнев ответил, что будет через пару минут, и Полосатый украдкой вздохнул, искоса поглядывая на гигантских самок. Они не стали ему даже представляться, лишь повставали с мест и теперь постепенно окружали, так придирчиво оглядывая и принюхиваясь, будто бы он в Сезон к ним свататься пришел. Самец под их требовательными взглядами чувствовал себя совершенно не комфортно, но поделать ничего не мог.

— Почему на нас постельное белье? — сурово спросила первая самка, наглядевшись на лекаря.

— Вы были обнажены, — смущенно ответил Полосатый. — Наверное, вас так и забрали из домов…

— И? — перебила его Матриарх.

— На борту нет одежды для самок, Великая, — выпалил медик и втянул голову в плечи. — Мы придумали только это… Мы не можем дать вам доспехи, Кодекс…

— Все ясно, — фыркнула самка, вновь перебив Полосатого. — Стало быть, против простыней Кодекс ничего не имеет?

— Нет… — самец попытался сказать еще что-то, но Великая высокомерным жестом приказала ему замолчать. А так оно и лучше было. Прикажи она ему быстрее убраться с глаз, он бы еще охотнее послушался.

От Полосатого пришел сигнал. Гнев сам попросил его известить, как только самки очнутся и будут готовы к разговору. Как раз сейчас лекарь сообщал, что производительницы уже пребывают в сознании и добром здравии, потому следовало немедленно нанести им визит и достойным образом поприветствовать.

С воинами Вожак уже предварительно поговорил, дабы успокоить волнения, но ситуацию следовало держать под строжайшим контролем, ибо нахождение самок на клановом корабле было делом неслыханным. Кое-кто из лидеров делал исключения для воительниц, но Гнев был приверженцем старых взглядов и следил, чтобы охотники его взгляды также неуклонно поддерживали. Теперь же мудрый вожак попал в весьма щекотливую ситуацию, так как на его судне мало того, что оказалось сразу десять самок, так еще и ранга отнюдь не маленького. «Изверг» уже сменил курс, направляясь к их родной планете, но до прибытия оставалось более двадцати часов, и требовалось сделать все возможное, чтобы за это время производительницы и охотники друг от друга не пострадали. Положение было во всех отношениях нехарактерное. С одной стороны, спасенные самки не имели здесь права даже ртов раскрывать, не то, что диктовать свои правила, но с другой, это были Великие Матриархи, и если бы кто-то из вояк оскорбил хоть одну из них неосторожным словом или взглядом, то Гнев впоследствии не избежал бы крупных проблем… А инциденты были весьма возможны. Охотники уже шептались между собой, что баба на корабле — худшая примета, а много баб так и вовсе прочат судну неминуемые беды вплоть до крушения. Во время Сезона Любви проникающиеся перед привилегированными самками благоговейным трепетом, сейчас самцы посматривали на них с недоверием и опаской, подсознательно воспринимая как некую угрозу. О нападении, конечно, и речи не шло, но кто-то из особо слабонервных бойцов мог не уследить за языком, а такого развития событий не хотелось. С другой стороны и сомневаться не приходилось, что производительницы попытаются даже за краткое время своего пребывания на корабле установить здесь свои порядки. Как в таком случае можно было мягко поставить их на место, да не обидеть при этом, Гнев просто не знал… Пока он в сопровождении двух Помощников — Шторма и Халцедона — направлялся к отсеку, где ожидали самки, голову его не покидали мучительные мысли: чем отвлечь, чем таким занять гостий, дабы они на протяжении всего предстоящего короткого, но уже обещающего быть нелегким, совместного путешествия, вели себя спокойно, не пытались вмешиваться в дела самцов и лишний раз не провоцировали воинов?

Темный, третий Помощник лидера, временно принял на себя управление и находился в командном отсеке «Изверга». Поразмыслив, Гнев на ходу связался с ним и распорядился: