— То-то гляжу, не лезет, — устало пропыхтел Кошмарик и отложил работу. Вот, вроде бы, и сидел сейчас перед Сумраком взрослый воин, Посвященный; вроде и не дурью маялся, а серьезным делом занимался — готовил к выставлению на обозрение трофей, причем, трофей достаточно ценный и уникальный… И все равно общее впечатление со стороны складывалось, как от трехлетнего малька, воюющего с чрезмерно сложным для него конструктором… Тем не менее, Сумрак, похоже, пришел в неподходящий момент. Он сам терпеть не мог, когда его отвлекают от процесса обработки, потому решил не мешать.
— Позже зайду, — поворачиваясь, бросил он, но Кошмар его остановил.
— Да не могу уже, мозги кипят! — раздраженно проговорил он, вставая и небрежно сваливая недоделанный остов в кучу. — Ну его, пошли лучше в зал. Выкину я к черту эти дурацкие черепки, оставлю, как положено, одну башку, да и дело с концом…
Сумрак на секунду замер, оценивающе поглядывая на напарника, затем вернулся от двери и молча наклонил голову, созерцая его разрозненный трофей. О, белоснежный, чуть прозрачный по краям панцирь был просто бесподобен! Должным образом отполированный и аккуратно собранный, этот экзоскелет украсил бы любую трофейную стену. Так и представился данный экземпляр на центральном месте, с грозно распахнутыми крыльями и подогнутыми как в броске лапами… А несколько небольших пластинок можно было бы пустить на украшения самкам. Да, завидев такие изысканные побрякушки, любая, наверное, тут же ноги раздвинет! Ох, ну и дурень же…
Сумрак внезапно глухо зарычал и, ощерившись, двинулся на озадаченного Кошмара, тесня его к противоположной стене.
— Ты! — процедил он и угрожающе навострил когти, нервно дернув пальцами. — Ты не ведаешь уважения к собственным трофеям и себе самому! Мне стыдно даже показываться с тобой рядом, а не то, что стоять с тобой плечом к плечу! Мало того, что ты не понимаешь истинной цены добытого, так ты еще и увел эту дичь у меня из-под носа, пока я был слаб! Зачем брал, если толку нет?
Кошмар сперва опешил, но затем оскалился в ответ, хотя, скорее, не злобно, а испуганно. Сумрак фыркнул, развернулся и, больше не говоря ни слова, вышел вон.
Сумрак уже второй час отрабатывал приемы в одиночку. Он сам толком не понимал, почему так разозлился, но с ним иногда бывало… Временами он мог не к месту излишне расчувствоваться, вот как сегодня, но потом его неизменно накрывала какая-то необъяснимая внутренняя ярость, то ли от ощущения собственной неожиданной слабости, то ли из-за резко вспыхивающей ненависти к вещам и существам, способным эту слабость в нем пробудить. Тем не менее, сбрасывать напряжение в такие периоды он предпочитал, сосредотачиваясь на упражнениях, а не на задирании сородичей, чем и отличался от большинства воинов. Будь иначе, Сумрак наверное прослыл бы не чудаком, а ненормальным агрессором…
Но вот трогать его в такие моменты категорически не рекомендовалось. Новобранцы, завидев в зале старшего товарища, подошли было к нему, но вместо приветствия получили столь грозный и недвусмысленный рык, что мигом отстали и дисциплинированно ушли тренироваться в противоположный конец помещения.
Наконец, выдохшись и поломав кое-какой инвентарь, Сумрак растерял и большую часть эмоционального запала. Он вышел из зала и устало побрел к душевым, в задумчивости потирая сбитые в кровь кулаки. Из бокового прохода ему навстречу вывернул Кошмар.
— Я все-таки его собрал! — еще издали гордо возвестил напарник.
— Ну вот, больше шуму было, — проворчал Сумрак.
— Так кто шумел-то? — парировал младший самец, подходя ближе.
— Если что, ты не для меня это сделал, — все еще слегка сердито сказал сын Грозы. — Это ТВОЯ Охота и ТВОЙ трофей. И, если это для тебя пустой звук…
— Не пустой, — прервал его Кошмар, положив руку собрату на плечо. — Спасибо.
Сумрак только собирался, наконец, выразить удовлетворение поведением сородича, как вдруг из-за спины послышалось чье-то наглое стрекотание.
— Просто затаив дыхание наблюдаю за вспыхнувшим между вами чувством!
Они разом обернулись. Посреди коридора стоял в позе превосходства, подперев один бок рукой и чуть отклонившись назад, Ужас Леса, самый опытный в клане охотник на уманов. Вот так всегда: на вид уважаемый воин, а отпустит какую-то дурацкую грубую шутку, и уже даже не знаешь, что о нем дальше думать…
— Я говорю: сплошное удовольствие за вами двоими наблюдать, скоро в клане только и разговоров будет, что о вашей внезапной и трогательной любви. Вы как с Сезона оба из одного и того же поселка вернулись, так и не расстаетесь, неспроста, видать, — и он злорадно рыкнул, в смехе запрокидывая голову.
Сумрак редко поддавался на провокации, как правило, пропуская мимо ушей язвительные замечания и тупые подколы сородичей, однако подобный намек являл собой стопроцентный перебор. Проучить за него уже становилось делом чести. Что до Кошмара, то его обычной тактикой было отвечать на шутку еще более забористой шуткой, но здесь даже он лишился дара речи от возмущения. Напарники остолбенели всего на долю секунды, окончательно переваривая поступившую информацию, после чего вдруг одновременно прорычали идентичные слова вызова. Затем, резко осекшись, переглянулись… Похоже, синхронизация начинала работать.
— Я был первый, — твердо сказал Сумрак.
— Нет, я, — возразил Кошмар.
— Я не уступлю тебе, — голос сына Грозы вдруг приобрел зловещую интонацию.
— И я не уступлю, — прошипел в ответ младший воин.
— Тогда прежде я вызываю тебя: сразимся за право запихнуть его грязные слова обратно в его мерзкую глотку! — Сумрак сделал в сторону Кошмара короткий предупредительный выпад, показывая всю серьезность своего настроя.
Сбитый с толку Ужас Леса чуть попятился, хмурясь и пытаясь уловить в поведении этих двоих какой-то подвох. Совсем уж неприятно становилось, когда о нем говорили так, будто бы он здесь не присутствовал.
— Вы тянете время, — с подозрением заметил он.
— ЗАТКНИСЬ! — хором рявкнули самцы, одновременно повернувшись к нему и угрожающе распялив жвала. Вслед за тем они решительно направились обратно в сторону зала. Ужас Леса невольно посторонился, пропуская их мимо. В этот момент он усомнился в удачности своей шутки…
Как и ожидалось, Кошмар вновь проиграл. Впрочем, после совместной Охоты и многочисленных занятий по синхронизации, он стал куда более достойным противником. Приемы младшего самца по-прежнему оставляли желать лучшего, но он научился мало-мальски предугадывать действия Сумрака, а потому смог выстоять дольше обычного, пока соперник не отвлек его обманным движением и не опрокинул с грохотом навзничь.
Место Кошмара тут же занял истомившийся ожиданием Ужас Леса. Рыкая и раздраженно подергивая головой, Сумрак немедленно яростно атаковал его, совершенно забыв об усталости. Самцы сразились на лезвиях, и, спустя полчаса победа вновь досталась сыну Грозы, ценой распоротого бедра и вывиха плеча — весьма небольшой ценой, если учитывать превосходство противника по размерам и силе. Восстановив таким образом справедливость, Сумрак окончательно успокоился и даже начал возвращаться в хорошее расположение духа. Про себя он подумал, что, может быть, не так уж и плохо иногда на ком-то подходящем выместить свою злость…
Чуть позже, ополаскиваясь в душевой, Сумрак, наконец, проговорил, обращаясь к плещущемуся рядом Кошмару:
— Поверить не могу, что нас с тобой в любовники записали… Я еще могу понять, в суицидники, но это…
— Ну… Наверное, не мудрено, учитывая все сплетни, которые о тебе ходят, — с удивительной невозмутимостью ответствовал Кошмар.
Сумрак, неудачно решивший в этот момент глотнуть немного воды, откровенно ею поперхнулся.
— К примеру, что это вообще за история такая про женскую одежду? * — игнорируя кашель собрата, продолжал младший самец.
— И ты туда же… — отдышавшись, провыл Сумрак. — Да не женская она была, не женская! Просто ЧИСТАЯ!
— Ага, и когти ты тоже не полируешь…
