Пройдя через сад, Сумрак невольно спугнул несколько детенышей. Те, возбужденно стрекоча, быстро унеслись прочь — явно докладывать самкам о появившемся чужаке. Воин усмехнулся. Когда-то он тоже носился, сломя голову, по этим тропинкам…

Впереди показалась чья-то рослая фигура. Самка настороженно обернулась, и в следующую секунду глаза Сумрака, выступившего из тени деревьев, встретились с ее карими очами. Он-то ее моментально узнал — это была Нега, третья по старшинству самка в гареме, а вот она, заприметив незнакомого самца, вторгшегося на территорию, резко приняла оборонительную стойку и приготовилась поднять шум.

— Нега! — воин поспешно назвал ее по имени, умиротворяюще склоняясь и демонстрируя, что безоружен. Самка озадаченно дернула головой и выпрямилась.

— Это я, Сумрак, — все еще находясь в отдалении, воззвал к ее памяти самец. Нега нахмурилась и пригляделась, одновременно начиная потягивать носом воздух.

— Сумрак? — наконец неуверенно проговорила она и сделал к нему несколько шагов. — Да неужто, ты? Сын Грозы от Загадки?

— Он самый, — подтвердил самец.

— Я не верила, что ты выживешь, если честно…

— Прости, что разочаровал, — насмешливо стрекотнул воин.

— Ты как здесь оказался? И по какому праву? — самка вновь посерьезнела и высокомерно уперлась руками в бока.

— Отец дозволил мне увидеть мать, мне очень нужно поговорить с ней…

Нега удивленно округлила глаза. Тут послышался треск кустарника, и через зеленую стену напролом ввалилась Сейша — крупная самка возрастом старше Прорвы. Очевидно, ее известили мальки.

— И кому это я сейчас по шее надаю? — громыхнула она, грозно поглядев сперва на Сумрака, потом на Негу.

— Почтенная Сейша, я пришел не драться с тобой, — смиренно проговорил самец.

— Это Сумрак, дорогая, — немедленно пояснила Нега. — Сын Загадки. Прибыл к матери…

Сейша замерла на полуслове и медленно подошла ближе, очевидно, не веря своим ушам и глазам. Сумрак учтиво поклонился Матриарху.

— Вот это встреча, так встреча, — изумленно проговорила Сейша. — Не думала, что увижу тебя еще… А неплохой экземплярчик из тебя вырос, признаю, была на твой счет неправа…

Старшая самка подошла вплотную и бесцеремонно повернула Сумрака, оглядывая его со всех сторон; пощупала бицепс, дернула за мандибулу и, рассмеявшись, хлопнула своей тяжелой лапищей по спине. Сумрак спокойно стерпел все вольности — Сейша по-иному общаться просто не умела.

— Старшие, — он счел возможным использовать обращение, характерное для детенышей, — прошу, проводите меня к Главе гарема.

— Соскучился, стало быть, — добродушно фыркнула Сейша.

— Безусловно, но привело меня дело…

— Пойдем уж, — Сейша, не дослушав, приобняла его сбоку и повлекла дальше через сад, на ходу объясняя: — А я-то думала, опять юнцы соседские на наших девок глазеть пришли. Как их домой поотпускали, так и гоняю с тех пор — все никак не успокоятся после Сезона. Ну, ты, давай, рассказывай, как твои дела? Сколько Охот уже?

Сумрак, буквально зажатый подмышкой у гигантской самки, покорно и с должной скромностью отчитался о своих достижениях, пока она тащила его к зданию гарема. Слушая, Сейша удовлетворенно ворчала, то и дело заглядывая самцу за голову и дотошно считая знаки отличия на гриве.

Так они дошли до парадных покоев, где Матриарх, наконец, выпустила самца, позволив ему двигаться вперед самостоятельно. Сумрак пошел через залы и коридоры гарема, то и дело встречая знакомых и не очень самок. Все оглядывались на него с искренним непониманием, но задавать следующей за ним Сейше вопросы не рисковали. Почти все жены Грозы уже выглядели заметно округлившимися. Да уж, отец у него молодец…

Сейша привела самца в малый зал, где обычно собирались младшие жены. Здесь тоже все было по-прежнему: традиционные ковры и подушки, шкуры добытых Грозой зверей, замысловатые стеллажи и изысканные светильники. В зале сидела за рукодельем всего одна самка, остальные по-видимому разбрелись куда-то по своим делам. Сумрак невольно расплылся в улыбке, узнав Капель. Она заметно выросла с их последней встречи, стала мощнее, но до других самок ей было еще далеко. Подле Капели играло два полугодовалых детеныша. Они возились на полу, вереща и кусаясь.

Заслышав шаги, самка подняла голову и тут же резко привстала, увидев незнакомого воина, осторожно преступающего порог. Но, вслед за тем, убедившись, что его сопровождает Сейша, Капель немного успокоилась.

— Узнаешь Сумрака, дорогая? — проворковала Сейша тем самым слащавым тоном, с которым самки зачастую обращались друг к другу, не зная, как еще продемонстрировать свою доброжелательность.

— Боги! — воскликнула Капель, всплеснув руками. — Да это и правда ты, маленький негодяй!

— Нет, скажи-ка, складный самец вырос! — встряхнув Сумрака сзади за плечи, восхитилась Сейша, демонстрируя сейчас молодого воина, будто тот был вещью. — А Загадка все отпирается мужиков инкубировать! Она их только воспитывать не умеет, а делает-то, как мы можем убедиться, на славу.

Сумрак, слегка шокированный словами старшей самки, медленно повернул к ней голову, и Сейша весело ему подмигнула. Понятно, лучше и дальше было молчать…

— Побудь пока здесь, малек, Загадка на собрании, я ее извещу, — фамильярно заявила Матриарх и покинула зал. Капель, внезапно смекнув, что у нее тоже появилась возможность ненадолго сбежать, хитро поглядела на Сумрака, тихонько присевшего в уголке.

— На-ка, поводись пока, — выпалила она, проворно хватая с пола мальков и кидая их Сумраку на колени, — мне кое-куда надо отлучиться.

— Да я… — только и сказал Сумрак, непроизвольно удержав елозящих детенышей, но Капели уже и след простыл. Самый бойкий из мальков тут же полез Сумраку на голову. Пока самец силился его отцепить, да так, чтобы не помять ненароком, второй малыш, прикинувшись паинькой, втихомолку стянул с гривы воина кольцо «За проявленную отвагу» и отправил его в рот. Сумрак негодующе выдохнул и ухитрился-таки ссадить первого сорванца на пол, так уж и быть разрешая ему в качестве компенсации погрызть свою ногу, а затем весьма профессионально прижал второго локтем и принялся вызволять свою награду из царства слюней.

Это была неловкая правда, от которой не удавалось скрыться: раньше Сумрака наравне с сестрами частенько оставляли присматривать за младшими детенышами.

Потратив несколько минут, самец выковырял все-таки из пасти детеныша кольцо и, невозмутимо обтерев его о ближайшую подушку (тут один черт все и так было в слюнях), нанизал обратно. Малек громко завыл, и ему пришлось дать для утешения какую-то безделушку, быстро снятую предприимчивым Сумраком с ближайшей полки. Может, это было, конечно, что-то нужное самкам, но не его проблемы.

Спустя полчаса вернулась Капель и куда-то уволокла мальков. К тому времени Сумрак не без злорадства выдал им большую часть размещенных на стеллажах и висящих на стенах хрупких элементов интерьера, что так обожали самки, и малолетние вандалы с воодушевлением занимались уничтожением декоративных вещиц.

В зал почти вбежала взволнованная мать…

Она была такой, какой Сумрак ее запомнил… Высокая, статная, с горделивой осанкой и резкими, стремительными чертами… Ее кожа отливала золотом, а длинная по женским меркам грива тяжело ниспадала на плечи. Глаза Загадки имели розоватый оттенок восходящего солнца. Ее нежные руки таили самые желанные, живительные, исцеляющие, успокаивающие прикосновения. Ее родной запах Сумрак никогда не спутал бы ни с чем в мире.

— Сумрак, радость моя! Вернулся! — о, этот самый прекрасный и любимый голос… Как же он по нему скучал! Как его не хватало там, в ночной тиши одинокой каюты совсем еще юного воина… Первое время Сумрак засыпал, лишь вспоминая заученные слово в слово легенды, проговаривая их про себя и представляя, что на самом деле слышит далекий голос матери…

В глазах защипало, Сумрак быстро сморгнул и отвел взгляд, тихо проговорив:

— Нет большего счастья для меня, чем вновь увидеть тебя, добродетельная матушка.