Сумрак захватывает с собой легкие ученические доспехи и выходит из отсека. В коридоре он встречает дежурную Наставницу — сегодня это Пестрая. Молодой самец с почтением кланяется, и Старшая милостиво пропускает его. Кого другого могла бы до подъема и не пропустить, но в том, что Сумрак не затевает хулиганства, у нее нет никаких сомнений — за два года в училище сын Грозы ни разу не был замечен за нарушением дисциплины.
Добравшись до душа, Сумрак хорошенько приводит себя в порядок и, облачившись в броню, отправляется к тренировочному залу своей возрастной группы. Там еще пусто, но проходит полчаса, и зал начинает наполняться Неокропленными и Наставницами. Последние, разбив мальков на отряды, приступают к проведению разминки. По сравнению с утренней тренировкой в клане — это, право, детский лепет…
После тренировки и ополаскивания всех созывают на кормежку. Кормят тут, кстати, лучше, чем на отцовском судне. Это только Сумраку так «повезло» — сразу после домашней еды на прессованные пайки перейти, а, по нормальному-то если делать, так к концентратам постепенно привыкать надобно. Для большинства этот процесс привыкания только начат, и потому не реже раза в неделю дают нормальное мясо, а синтетику — лишь в качестве дополнения с постепенным увеличением ее доли в рационе. Не то, что батя: либо жри, либо сиди голодный. Нет, здесь подход иной, здесь понимают, что малькам расти надо, развиваться.
Сегодня как раз такой удачный «мясной» день. Сумрак едва сдерживается от смеха, наблюдая, как набрасываются на пищу другие юнцы — многие из них до сих пор упорно бойкотируют паек, а потому вынуждены голодать, ожидая, когда же вновь подадут вырезку. За столом они ведут себя отвратно, рычат, чавкают, еще и чужой кусок урвать все время пытаются.
После кормежки дается традиционный час отдыха. Большинство юнцов расходуют его на драки с себе подобными. Сумрак редко с кем вступает в потасовки — только если доведут. А доводят редко, ибо уже знают: сын Грозы не умеет драться, он способен только с р а ж а т ь с я, и потому схватка с ним может иметь гораздо больше неприятных последствий, чем с кем-либо другим.
Сумрак неторопливо поглощает свою порцию и покидает пищеблок. Полученный в распоряжение час он тратит на ленивую послеобеденную дремоту, равнодушно пропуская мимо ушей раздающиеся из-за стены удары и вопли: похоже, к Махине пришли гости.
Дальше по расписанию — уроки выделки биоматериала. Молодняку на растерзание выдают груду животных «запчастей», обычно это банальные отходы из столовой: кости, шкуры, даже копыта. На данных объектах Неокропленные тренируются обрабатывать свои будущие трофеи. Не всем сразу дается это кропотливое занятие, а кое-кому оно кажется откровенно скучным, но только не Сумраку. Единственное, что его смущает, так это дальнейшая судьба получившихся изделий, ведь в них вкладывается уйма времени и сил, но их участь всегда одинакова — утилизатор. Дабы труды не пропадали даром, сын Грозы периодически возвращается к своему прежнему полузабытому увлечению: он режет из кости рукоятки ножей, вытачивает узорчатые пластины и бусины. Он не без удовольствия отмечает, что раз за разом выходит все лучше. Однако не копить же у себя весь этот хлам! Тем не менее, Сумрак и здесь придумал потрясающий выход: он просто дарит эти поделки Наставницам.
Надо сказать, Наставницы в большинстве своем любят Сумрака за спокойный и покладистый нрав, за сообразительность и прилежание, ну и, само собой, за то, что он, в отличие от многих других, малек весьма вежливый и тактичный. А эти его подарочки — дополнительный приятный бонус. Никогда не отказываются, хотя, и смеются порой.
Некоторые сверстники на основании данного факта полагают, что сын Грозы — бессовестный подлиза, но ему нет дела до чужого мнения. И совсем он не подлизывается, а просто терпеть не может что-то делать зря. И если уж посадили шлифовать кости, так чем выбросить потом свои старания в помойку, не лучше ли изготовить что-то полезное или приятное для кого-то? И, потом, Сумрак еще пока не в том возрасте, чтобы его подарки рассматривались самками как недвусмысленные намеки, а Наставницы уже не в том возрасте, чтобы подобные намеки от кого-то получать, так что ничего криминального в этих безделушках нет. Зато самки рады — им ведь давно никто ничего не дарил, и Сумраку приятно. Он об одном только все гадает: обнаглеют они, в итоге, подобно сестрам, начав делать ему заказы, или все-таки постесняются?
Наблюдая, как Старшая, радуется новой подвеске, точно девочка, а Сумрак, одарив дежурную, скромно удаляется на свое место, малек по имени Всполох презрительно фыркает и возвращается к испоганиванию выданного ему черепа. Сумрак знает, о чем думает в этот момент главный задира. «Нет, Всполох, меня не поэтому порют реже остальных», — хочется сказать ему, но сын Грозы предпочитает промолчать, в конце концов, какое вообще ему дело?
Молодому самцу не впервой ловить враждебные взгляды. Он научился не обращать на это внимания.
Наконец, Неокропленных отпускают, и они с воодушевлением несутся в тренировочный зал, им всегда в тягость сидеть на одном месте два часа и что-то делать руками, а вот помахать копьем — совсем другой разговор. Сумрак придерживается прямо противоположного мнения но, конечно, никому о том не сообщает.
Вторая тренировка уже боевая. С юнцами занимается кто-то из старших самцов, показывая простейшие приемы и затем наблюдая, как молодняк отрабатывает их. Сумраку скучно — эти навыки отточены им уже давно. И, кстати, Пустошь***, все это объяснял и показывал несравнимо лучше…
Но скука скукой, а пару ушибов и ссадин он с тренировки уносит. Но это мелочи. Шишку можно набить и о порог споткнувшись.
После короткой передышки Неокропленных вновь собирают, на этот раз повод — очередная вечерняя лекция. Нельзя сказать, что будущих воинов сильно грузят теоретическими знаниями, но необходимые основы представления о мире закладывают, а дальше уж как пойдет.
Слушая о черных дырах и сверхновых, Сумрак краем глаза наблюдает за сидящем на соседнем ряду Махиной. Тот с искренним потрясением пялится на экран, отвесив мандибулы и часто моргая глазами. Не иначе, сегодня перед сном сосед вновь ввалится к Сумраку и не отстанет до тех пор, пока товарищ не объяснит ему доступным языком, каким-таким образом дырой может оказаться суперплотный объект…
Комментарий к Обучение
*Загадка - мать Сумрака.
**Штиль и Шквал - старшие сводные братья Сумрака, немногие, с кем он общался дома.
***Пустошь - Учитель Сумрака.
========== Воин клана ==========
А тут почти ничто не изменилось… Ну, разве, только, прибавилось два десятка молодых воинов — тех, кто пережил Посвящение и последующие Охоты за годы, что Сумрак отсутствовал в клане. Да кое-кого из старших бойцов не видать. Но, в остальном, все то же. Тот же жесткий режим тренировок, те же концентраты в отсеке приема пищи, те же скучные собрания. И отец, властный Гроза, все так же правит здесь своею твердой рукой, устремляя верный «Сокрушитель» к неизменной победе.
Все то же, и только Сумрак иной. Десять лет назад он покинул корабль несмышленым мальком, едва держащим в руках оружие, а теперь, наконец, вернулся окрепшим юным самцом, обученным охотником, готовым испытать свои силы в настоящей битве. И, пусть он формально относится к молодняку, клан уже смотрит на него с уважением, совсем не так, как на девятерых его товарищей. Клан знает, через что пришлось пройти сыну Вожака, дабы оказаться сейчас здесь, на этом самом месте. Сверстники, конечно, завидуют. Но им не понять, как это, преодолеть путь от полного ничтожества до подающего надежды новобранца. Их шпыняют Старшие, а Сумрак лишь посмеивается, глядя на это — все эти шутки и провокации отцовских вояк он помнит еще с тех пор, как сам на них попадался, и они ни капли не изменились. Сумраку нравится наблюдать за реакцией других юнцов, когда на традиционный подкол Стилета, ставящий остальной молодняк в тупик, он отвечает с поклоном: «Я принимаю твой вызов, Старший», и, не моргнув глазом, идет сражаться. Ему нравится при всех показательно злить Ржавчину, к которому прочие даже по делу боятся подойти в силу его угрюмого характера — они ведь не в курсе, что тот потом сам поблагодарит Сумрака за возможность «растрясти кости». Нет, сын Вожака не то, чтобы излишне бравирует, но хорошей возможности предстать пред другими юнцами в выгодном свете никогда не упускает.
