Помнится, когда подросток только начал познавать горькую истину, он сознательно отрекся от своих нелепых игр. На них не было времени, на них не было сил, и они, скорее всего, разозлили бы отца. Кроме того, они были ложью… Но… Сегодня Сумраку впервые за несколько месяцев жестокого плена вдруг захотелось немного отвлечься. Не мудрено: отец отсутствует третий день, а остальной клан и того больше.
Гроза торжественно отбыл на Малую Охоту позавчера, дабы отдать необходимую дань традициям. Сказал, что вернется через пятеро суток — проверить. Потом, возможно, будет отсутствовать еще, этого он уже не уточнил. Воины клана давно разлетелись кто куда, новобранцы прибудут только после Охоты, так что на «Сокрушителе» пусто. Совсем. Сумрак один на целом клановом корабле.
Вожак покинул судно в последнюю очередь, отправившись на территорию выбранных угодий в сопровождении двух Помощников, а ведомый автопилотом «Сокрушитель» встал на орбиту планеты, готовый покорно дожидаться своего хозяина. Гроза, очевидно, не боялся оставлять сына на корабле (и ведь не брать же несмышленыша с собой на Охоту!), он лишь тщательно проинструктировал Сумрака, велев ему самостоятельно продолжать тренировки, после чего с чистой совестью удалился.
И теперь Сумрак один…
Совершенно один.
ОДИН!!!
В первый день подросток еще робеет. Он встает рано утром, придерживаясь заданного графика, прилежно отрабатывает в зале основные стойки и удары, прибирает в отсеке, отдраивает до блеска свои потертые доспехи и читает двадцать пунктов Кодекса. Все это время ему кажется, что отец наблюдает за ним откуда-то из-за угла, готовый уличить в нарушении распорядка и непослушании, так что день проходит строго по расписанию. И только вечером, после третьей тренировки и гигиенических процедур в душевой, впервые предоставленной в полное его распоряжение, Сумрак, наконец, осознает, как же странно он теперь себя чувствует.
На другой день сын Вожака рискует позволить себе чуть подольше выспаться, правда получается не очень, так как скоро он привычно вскакивает, трясясь от страха. Потом, вспомнив, что отца поблизости нет, и немного успокоившись, Сумрак почти час балдеет под душем. Далее, действуя все еще с большой опаской, он тренируется, но вполсилы. После тренировки ест, тем не менее, не решаясь занять в столовой место кого-то из воинов, а, по своему обыкновению, забившись в уголок. Затем отправляется отдыхать. Когда подходит время второй тренировки, подросток является в зал, обходит его по кругу и… выходит. Про третью тренировку он даже не вспоминает. Перед сном его вызывает отец, и Сумрак, не моргнув глазом, отчитывается о своей деятельности четко по инструкциям. Гроза удовлетворенно рычит и демонстрирует сыну страшенную тварь, добытую им буквально только что — размером она, наверное, с дом. На этом отец и сын достаточно тепло прощаются. Сумрак ложится спать. Пожалуй, его мучает совесть, но несильно.
День третий. Сын Вожака просыпается откровенно поздно. Моется, вместо тренировки ограничивается легкой разминкой, а после, поразмыслив над тем, чем же стоит заняться дальше, решается, наконец, обследовать корабль. Вернее, два доступных ему средних уровня — верхний, командирский, закрыт, равно как и нижний, где временами отбывают наказание проштрафившиеся охотники. По второму и третьему уровням Сумраку дозволено перемещаться, но он обычно не пользуется этой возможностью, стараясь как можно меньше попадаться на пути взрослых самцов. Однако сейчас их нет, поэтому можно.
Он вдруг ловит себя на том, что очень давно не испытывал такого чувства, как любопытство. Слишком часто здесь влезание в чужие дела оборачивается худом… Часто, но не в этот раз. И Сумрак решает посмотреть все, чего еще не видел на «Сокрушителе». Он идет и заглядывает в отсек отдыха, куда прежде не совался в присутствии воинов. Впрочем, там он надолго не задерживается — воздух и все поверхности настолько густо пропитаны запахом доминантов, что находиться на этой «чужой» территории крайне неуютно. Даже великий соблазн искупаться в теплом бассейне не способен пересилить этот страх, смешанный с осознанием собственной ущербности и общей неприязнью. Сын Вожака некоторое время топчется у входа, оглядывая отсек, принюхиваясь и нервно подергивая жвалами, да так и уходит ни с чем.
Он долго бродит по коридорам, заглядывая во все незапертые помещения, кроме, конечно, личных отсеков. Он сует свои жвала в мастерскую, но быстро ретируется, случайно смахнув со стола банку с каким-то растворителем; наведывается в главный арсенал, долго дивясь разнообразию вооружения и с легким омерзением рассматривая причудливые боевые скафандры — конечно же, Сумрак только смотрит, ничего не трогая, мало ли…
Нагулявшись, подросток окончательно расслабляется и, вспомнив былое, смелеет до такой степени, что затевает притворную «охоту» на вымышленных Жесткачей. Вот, первого уже заколол с триумфом, и не намерен дальше отступать! Пользуясь редким моментом вседозволенности, он, пожалуй, побегает по пустынным ярусам еще немного, а, когда устанет, то искупается хорошенько и ляжет спать. И еще пред сном расскажет себе сказку… Ай, гулять, так гулять! — вслух расскажет!
========== Обучение ==========
Какой все-таки маленький отсек… Сделаешь шаг в сторону и уже упираешься в стену. А ведь еще недавно каюта на борту «Сокрушителя» казалась тесной… Да, по сравнению с этим… помещением, она тянула на настоящие хоромы! Впрочем он уже почти привык. Все равно альтернативы нет — еще восемь лет придется жить в этой коробке.
Сумрак сползает с жесткой койки и несколькими привычными движениями разминает мышцы. Да, теперь у него есть мышцы. Без шуток. Поставить его рядом со сверстниками, так и не подумаешь, что начал тренироваться всего пять лет назад…
Вообще, ему даже нравится, каким он стал. Без ложной скромности можно утверждать, что Сумраку многое дано от природы: он достаточно крупный самец (притом не переросток, как вечно голодный сосед Махина), пропорционально сложенный, с прилично отросшей гривой, да не обгрызенной, как у многих сверстников, в мальковых драках, а вполне аккуратной. Его тело носит гораздо больше шрамов, чем у самых отъявленных забияк в данной резервации, причем наиболее заметные рубцы оставлены настоящим боевым оружием. Последний факт заставляет других юнцов подозрительно коситься и по возможности обходить Сумрака стороной. Интересно, что встреченные здесь сводные братья, потешавшиеся над Загадкиным* любимчиком все его детство, держатся еще дальше прочих — невооруженным глазом видно, насколько их обескуражили и напугали изменения, произошедшие с прежним утонченным изгоем.
Сумрак по-прежнему мало с кем общается, предпочитая бесполезным контактам с горластыми разгильдяями уединение. В уединении больше толку: ничто не мешает усваивать учебный материал, не отнимает драгоценные минуты сна, не препятствует размышлениям. Разве что, доведется иногда встретиться где-то на уровнях со Штилем или Шквалом**, ну перекинутся они друг с другом парой слов, а потом каждый вновь по своим делам идет. Еще вот с Махиной иногда приходится немного поговорить, когда тому очередная какая мысль в голову взбредет — тот, пока не выскажет, что терзает на этот раз его миниатюрный мозг, не успокоится. Махина тип неплохой, почти беззлобный, даром что бугай, каких свет не видывал, но, увы, туп как пень… А то вот возьмет, молодняк нынешний привяжется. Сумрак одного в толк взять не может: почему все недотепы вечно пытаются с ним советоваться? Он, конечно, терпит, но сбегает при первой удобной возможности. Была бы его воля — он бы вообще как можно меньше с остальными пересекался. Но есть тренировки, есть занятия, и тут поневоле приходится присоединяться к общей бестолковой массе.
Подумав о новом дне среди других Неокропленных, Сумрак морщится, но делать нечего, надо собираться на утреннюю тренировку. Впрочем, еще немного времени, чтобы побыть наедине с собой, у него есть. Здесь, в колонии, сын Грозы взял обыкновение вставать намного раньше подъема. Поначалу было тяжело, но он заставил себя — все из-за душевых. Чем раньше встанешь, тем больше вероятность помыться в тишине. А дальше хлынувшие в гигиенические отсеки десятки других юнцов разведут такой гвалт и бардак, что заходить будет противно, потому Сумрак всегда старается совершить омовение в числе первых. К сожалению, никак нельзя подобным же образом исхитриться после тренировок — фиг выпустят.
