Под воздействием седативных13 окончательно вымотанная событиями этого дня Карина все больше уходила в какой-то полуастрал. Размышления и воспоминания периодически прерывались абсолютно черными провалами. Формулировать то, что произошло, женщина старалась для себя осторожно – уж слишком все было непонятно и неожиданно. Даже как-то совсем резко.

Некоторые обрывки сегодняшней информации и фактов легко укладывались в стандартные житейские рассуждения, остальные же были совсем непостижимы и даже мучительны. Вот есть вопросы обычные, которые можно хоть как-то объяснить…

Почему он не в командировке? Почему был запах алкоголя, или это ей показалось? Что за простецкий пляжный вид, лишь с несколькими крупными купюрами в карманах, но совершенно без документов? И что это за особа? Вполне адекватные вопросы для неприятных, но рядовых событий в жизни, пожалуй, многих семей.

А были темы, которые не имели пока хоть какого-то малейшего объяснения: кому, черт побери, мог помешать ее любимый муж? Именно любимый – Карина все-таки резко поймала себя на этой мысли. Зачем его нужно было выслеживать и затем в него стрелять? А потом еще и вкладывать в его руку эту нелепую страницу с текстом из Библии? То, что все было именно запланировано заранее, логичная Карина даже не сомневалась. Особенно с того самого момента, когда оперативники нашли в кустах сам пистолет.

И все-таки в конце концов сон победил тревогу. Совсем издалека подступило ко лбу что-то душное, теплое, огромное, бесконечное. Затем все хаотическое и необъяснимое сменилось на уже имеющее точные очертания, но все еще не менее бессмысленное.

И, наконец, Карина моргнула и все-таки погрузилась в долгожданную гипнотическую дремоту, в которой порой перемешиваются мысли, путаются сон и явь. И совсем неожиданно увидела симпатичную пышноволосую женщину лет тридцати пяти в джинсах и просторной футболке. Та сидела на диване в обнимку с высоким темноволосым «очкариком», которого она называла Грегори.

– Вот вернусь, и поговорим. Да я за, за, за! Правда! – совсем по-детски дурачилась женщина, взъерошив волосы на его голове.

– Слушай, Джу, ну ты можешь хоть сейчас не шутить! Мы так давно уже друг друга знаем, что я почти устал тебе делать обычные предложения. Ведь тебя все постоянно веселит. Вот я и предлагаю сегодня не просто руку и сердце, а сразу и ребенка, а лучше двух-трех! Одномоментно! – подыгрывал ее настроению улыбчивый собеседник.

– Герш, – ласково назвала брюнета женщина, накручивая на свой мизинец цепочку с золотым кулоном в виде ладони: – Но ведь осталось совсем недолго. Я прилечу и буду вся твоя…

Нужно сказать, что, и правда, холостяцкая жизнь Джудит слегка затянулась. Вот уже около десяти лет минуло с той поры, как она разошлась со своим первым мужем, мечтавшим тогда именно о тихом многодетном гнездышке. У нее же, напротив, только начиналась полноценная карьера.

А теперь подошел момент, когда нужно не только задумываться о детях, а намечать и делать правильные шаги в этом направлении. Настойчивые и без промедления. Впрочем, с ней же ее Грегори. А с ним ей ничего не страшно. И даже воспитание детей.

Грегори Коэн был восходящей звездой прогрессивного хирургического сообщества. Кардиолог от бога. Он был на четыре года младше Джудит Лезник, что поначалу несколько смущало «невесту». Но разве его бесконечная внутренняя сила, грандиозная скромность и сумасшедшее мужское обаяние не компенсировали это незначительное суеверие?

Условности теперь давно в прошлом. Тем более они прошли вместе уже столько, что их самым близким друзьям было отчего спросить про матримониальный статус: «Ребята, а вы чего тянете-то?»

В эту ночь Джу не спалось. Ну как ночь, по всем правилам жанра настоящих чувств перед долгой разлукой оторваться друг от друга они смогли только вместе с первым щебетом утренних птах.

Небо уже чуть серело, окутывая уютный дом довольно холодным предрассветным туманом с явными кристалликами инея на утомленной от зимы траве. А Джудит слушала дыхание своего мужчины и, несмотря на усталость, все никак не могла успокоиться и закрыть глаза.

В этот-то момент ей и почудился странный черный силуэт в длинном балахоне прямо за балконной дверью. Источая отнюдь не опасность, а какое-то умиротворение, человек в капюшоне хотя сильно и не испугал молодую женщину, но заставил ее очень плотно прижаться к чуть слышно похрапывающему любимому мужчине.

Это было лишь на мгновение, когда издалека похожий на монаха-францисканца14 таинственный образ поводил жилистым пальцем по стеклу и мгновенно исчез. В этот момент стало окончательно понятно, что и она уже давно уснула.

Спустя две недели такое важное и слегка холодное утро выглядело на редкость позитивно. Вообще, мороз в этих краях – вещь дефицитная. Вот и сегодня около минус двух – «морозище». Изо рта идет пар, но ведь все радуются.

Солнечно, торжественно и как-то деловито. На небе ни облачка, разве что на самом-самом горизонте. Правда, ветер иногда усиливался, но пока не достигал критических величин, создающих угрозу для полета. Норма.

Все произошло тогда почти сразу после фразы Френсиса: «Понял вас, увеличиваю тягу». Что думала в эти несколько коротких минут около полудня Джу, когда стало понятно, что уже не спастись? Они не погибли сразу и даже еще долго до конца не понимали всего драматизма ситуации.

Именно тогда взорвавшийся топливный бак отшвырнул герметичную кабину космического челнока «Челленджер15» куда подальше. Не умерли они от перегрузки и разгерметизации, когда, чуть приподнявшись над земной атмосферой, коснулись края чернильного неба космоса.

Наша планета, как могла, старалась всячески продлить их сложный жизненный путь, но неумолимо простые законы физики несли обломки корабля снова навстречу тверди. Покоряющий своим величием горизонт становился все шире, пока его не стало слишком много, чтобы охватить одним человеческим взглядом.

В этот момент вращающийся вместе с чудом сохранившейся частью челнока экипаж уже мог лицезреть перед собой странный инверсионный16 след их собственной катастрофы, напоминающий этакое многоголовое чудовище.

Мысли Джудит скакали вместе с пульсом. Впрочем, догадываясь о неизбежном, «невеста» четко зафиксировала для себя два основных воспоминания. В первом ее посетили картины прошлого с дежурным тренингом для членов семей. В тот раз она специально выбивала разрешение для ее такого «неофициального» Герша.

Парадокс, но суть инструктажа заключалась в том, что до автоматизма доводились действия близких на случай «непредвиденных обстоятельств». Именно так и были обозначены в цветном буклете действия на примере комиксов, поясняющих, что нужно делать будущим вдовам и вдовцам, если их родные не вернутся из космоса.

Какие их ждут ритуалы и речи – этакое моделирование на случай кончины. Как же слишком легко они тогда с Грегори получили зачет по этому предмету…

И вот что еще мучило ее теперь. Нет, не то что неотвратимо произойдет через несколько минут. И не то, о чем они так долго мечтали с ее самым любимым, и что никогда уже не случится – именно в этот момент выдержка Джудит начала ей все-таки изменять. Ведь спасения, конечно же, уже нет. Стоит ли думать о счастливом исходе, находясь в неуправляемом снаряде, летящем к поверхности океана с ускорением боевого истребителя.

Но все-таки было что-то крайне важное, что как раз и не опускало ее в бесповоротную панику. Ведь до сих пор она гнала от себя настойчивые мысли о том самом странном сне с черным монахом. Тогда, как раз накануне ее отъезда в двухнедельный «карантин» перед стартом.

Пыталась отмахнуться от этих воспоминаний, но события ночи зачем-то упрямо возвращались. Или Джудит сама хотела этого даже сейчас, в столь дефицитные секунды ее короткой жизни?