Моя мама бы ее возненавидела. И это была еще одна причина, по которой она мне понравилась.

– Элиза Хэммильтон. Всегда к вашим услугам, когда за бедной девушкой ухаживает толстый, лысый холостяк, – сказала она мне, и я прикрыла рот, словно сама сказала это. – Не удивляйся так, дорогая. Они все так думают. Я просто единственная, кто произносит это вслух, – бросила она, и я кивнула. Потому что тоже думала именно так.

– Анимант Крамб, – представилась я, чтобы не вдаваться в подробности, и Элиза Хэммильтон с радостью схватила меня за руку, свободную от стакана. Сэндвич я потеряла где-то по дороге.

– Какое необычное имя. Мне нравится, – призналась она, заставив меня покраснеть. Она снова отпустила мою руку и очень неэлегантно заправила прядь волос за ухо. – Должна признаться, я не совсем бескорыстно спасла тебя от мистера Свиное лицо, – сказала она, и я удивленно моргнула, потому что не понимала, чего она от меня хотела. – Я стояла неподалеку, когда ты сказала, что работаешь. И это, бесспорно, самое интересное, что кто-то мог сказать этим вечером в этой куче выряженных, богатых наглецов, – закончила она, и мне пришлось взять себя в руки, чтобы не покраснеть от такого грубого выражения.

– Спасибо, – вырвалось из моего рта, и прозвучало спокойнее, чем я думала.

– Ты работаешь, чтобы заработать на жизнь? – спросила Элиза Хэммильтон, и я скептически подняла брови.

– Нет, – призналась я ей, и, хотя я ожидала, что она будет разочарована, ее глаза, напротив, засветились еще ярче.

– Значит, у твоего отца состояние, – это было утверждение, а не вопрос. Я предположила, что у Элизы дела обстоят совершенно иначе. Возможно, у ее отца немного денег. Мне стало интересно, как она тогда смогла получить приглашение на этот званый вечер.

– И почему же ты работаешь? – поинтересовалась она, и я почувствовала, что это поворотная точка в нашем разговоре, и что Элиза Хэммильтон хочет разгадать эту тайну.

– Потому что моя мама не выдала меня замуж, – не думая, ответила я, и глаза Элизы расширились, прежде чем она начала смеяться.

Несколько джентльменов и три леди возмущенно посмотрели на нас, и я была рада, что здесь меня никто не знал.

– Я знала. Мы похожи, – сказала Элиза и пальцами смахнула слезу с уголка глаза.

– Ты тоже работаешь? – спросила я, использовав вслед за ней более доверительную форму обращения, которую она мне предложила, но, похоже, считала само собой разумеющимся.

– Нет, – ответила она и ухмыльнулась. – Я учусь.

Это очень удивило меня. Я не встречала еще ни одной студентки, но, возможно, она будет такой же самоуверенной, как Элиза.

Женскому университету было всего несколько лет, и он все еще боролся за государственное признание. Его средства были ограничены, предметы – немногочисленными, а репутации женщины-студентки уже было бы достаточно, чтобы меня отпугнуть.

– Это просто невероятно, – вырвалось у меня, и я восхитилась ею и ее смелостью.

– Вряд ли, – отмахнулась Элиза, делая вид, что в этом нет ничего особенного. Но крошечная улыбка в уголках ее рта выдала ее. – Университет маленький, и я даже не уверена, что, когда окончу его, получу настоящую степень.

– Тогда почему ты это делаешь? – настала моя очередь задавать вопросы, и Элиза весело рассмеялась.

– По той же причине, что и ты. Чтобы не стать женой сына торговца рыбой, – ответила она, чем подтвердила мою догадку, у ее родителей не было большого состояния. Моя мама никогда бы не выдала меня за сына торговца рыбой. По крайней мере, до тех пор, пока у нее был выбор, или я не представила его как любовь всей моей жизни.

Я улыбнулась, Элиза была достаточно разговорчива, чтобы многое мне рассказать, и я не чувствовала себя наглой, расспрашивая ее обо всем.

– Мне повезло, у меня есть покровительница, которая платит за мое обучение, – рассказала она, и я кивнула. – Но к сожалению, она настаивает, чтобы я сопровождала ее на подобных мероприятиях. Я делаю это, но ненавижу. Особенно эти украшения. – Она слегка потянула за шляпку, которая была прикреплена к ее прическе, и щелкнула по длинным, ярким перьям. – Зачем они? Я что, попугай? – шутливо спросила она, и мы одновременно расхохотались, потому что это звучало просто абсурдно.

– Я не знаю. Я отказываюсь надевать что-то подобное. Если бы моя тетя уговаривала меня на это, меня бы здесь не было, – сказала я более откровенно, чем обычно, но Элиза, похоже, не возражала.

Она усмехнулась и заинтересованно наклонилась ко мне.

– И что бы ты сейчас сделала, если бы у тебя был выбор? – поинтересовалась она, и мне не потребовалось много времени на раздумья.

– Я бы села в свое кресло и читала, – ответила я.

– Так вот кто ты: домоседка, – отреагировала она, и, хотя это было прямолинейно, я не восприняла ее слова как оскорбление.

– А что бы сделала ты? – спросила я, и она приложила указательный палец к губам, чтобы немного подумать.

– Хм. Возможно, я бы пошла в паб, села бы со своими кузенами и рассказала, насколько я неженственна и что я никогда не выйду замуж, – поделилась она.

– Так вот кто ты: пьянчужка, – прокомментировала я, скрывая улыбку, и Элиза хихикнула.

– Туше, – созналась она, делая глупое выражение лица. – Мне кажется, я сразу влюбилась в тебя, Анимант, – сказала она, очаровательно взглянув на меня и не воспринимая свои слова всерьез, и я внезапно обрадовалась, что не осталась одна дома.

Когда следующим утром я стояла перед библиотекой, мистер Рид уже не удивился. А если и так, то скрывал это лучше, чем вчера. Он невнятно поздоровался, не взглянув на меня, и, похоже, был в очень плохом настроении.

Но сегодня меня это не волновало, так как я не особо долго спала и меня мучила легкая головная боль с тех пор, как я проснулась. В тот момент мне не хотелось слышать какие-либо комментарии от мистера Рида по этому поводу.

Молча проследовав за ним вверх по лестнице, я увидела, как он без лишних слов исчезает в своем кабинете, дверь которого он закрыл, приложив больше силы, чем это было необходимо.

Я повесила пальто в маленькой соседней комнатке, задумавшись, что же произошло и связано ли это со вчерашним джентльменом. Не поэтому ли он так расстроен?

Я начала работу с газет в вестибюле, вытащила их из зажимов, ощущая страх из-за мрачного архива. Но в этот раз я знала, что меня там ждет. Сегодня я справлюсь быстрее. По крайней мере, мне так кажется.

Разносчик газет уже был не так напуган, как вчера, но держал дистанцию и вел себя чрезмерно вежливо. Я дала ему два шиллинга, и он сказал, что его зовут Филипп Тамс.

У меня промелькнула мысль дать ему еще немного денег, чтобы он спустился в архив вместо меня. Но это было бы окончательным признанием своей слабости, поэтому я отпустила Филиппа, выполнила свою работу и поборола свои страхи.

Во всяком случае, это то, что я сказала себе потому что мой страх перед этим жутким местом с вечным сквозняком воздуха, который хватался за мою шею и заставлял меня снова и снова съеживаться от каждой тени, не уменьшался.

Я вновь взбежала вверх по лестнице и с колотящимся сердцем остановилась между книжными стеллажами в боковом проходе библиотеки, у стены которого находился вход в архив.

Тридцать один день в месяце, минус два дня, что уже прошли, минус четыре воскресенья, в которые я не работаю, итого двадцать пять раз мне придется спуститься в этот страшный архив, посчитала я в голове, и по телу побежали мурашки. Еще двадцать пять раз я должна буду туда спуститься, и в этот момент мне казалось, что это слишком много.

Я была рада встретить Коди, когда вернулась в читальный зал. Это лучше, чем оставаться одной в больших комнатах, когда только что испытала страх. Он сначала испуганно посмотрел на меня, но потом поспешно снял с головы шапку и слегка поклонился в знак приветствия. По-прежнему не произнеся ни слова.